Култи (ЛП) - Запата Мариана - Страница 65

Именно это я и сделала.

В восемь часов вечера на моем мобильном раздался сигнал входящего сообщения.

Со своего места на диване, положив ноги на кофейный столик, я взглянула на экран телефона и увидела, как на нем высветилось имя — «Немецкий шоколадный торт».

Я вернулась к просмотру своего шоу. Он бы позвонил, если бы речь шла о жизни или смерти, но он не позвонил.

В пять часов вечера следующего дня мой телефон снова запищал, просигналив о входящем текстовом сообщении. На экране появилось «Немецкий шоколадный торт». На секунду я задумалась о том, чтобы взять телефон в руки и, возможно, прочитать сообщение. Вчера я проигнорировала его смс, и на сегодняшней тренировке он устроил мне кромешный ад во время моей игры один на один. По сути, он вел себя так, будто ничего не случилось, будто это не он вел себя как засранец несколько дней назад.

Теперь он снова писал мне.

— Они заполучили твой номер телефона? — спросил Марк, пока вел машину.

Я положила телефон обратно между ног и покачала головой. Марк уже знал о творящемся на тренировках безумии с репортерами и о тайне, стоящей за водительскими правами Култи. Он предупреждал меня, что это только вопрос времени, когда кто-то из репортеров придет в отчаяние и позвонит мне, тем более, что мы с Дженни были единственными игроками команды, у которых были совместные фотографии с Култи, опубликованные в интернете.

— Нет. — Я улыбнулась своему другу и, прежде чем поняла, что, черт возьми, говорю, сказала: — Ошиблись номером.

— Ты закончила?

Я закинула сумку на плечо и выпрямилась, вытирая лоб тыльной стороной ладони.

— Мне нужно ехать на работу.

У Немца на плече висела его собственная сумка. Его красивое, красивое лицо было напряжено, когда он провел рукой по волосам.

Я приподняла брови, заставила себя улыбнуться и повернулась, чтобы идти. Култи резко схватил меня за запястье, останавливая на месте.

— Сал, — прошипел он, поворачивая меня лицом к себе.

Я вздохнула через нос и откинула голову назад, чтобы посмотреть ему в глаза.

— Култи, мне пора на работу.

Его голова дернулась назад, уголок щеки округлился, будто он засунул туда язык.

— Култи, серьезно?

— Это ведь твое имя, не так ли? — Я попыталась высвободить руку из его хватки, не отрывая взгляда от этих зелено-карих глаз, которые сегодня казались светлее, чем обычно.

— Послушай, мне действительно нужно на работу. Мне нужна работа, чтобы оплачивать счета. — Возможно, моя улыбка стала немного снисходительной, немного самодовольной и чуть-чуть стервозной.

— Ты не должна давать мне такую власть. Не позволяй мне злить тебя. — Он наклонился ко мне, и мне пришлось бороться с желанием закатить глаза.

— Чего я не должна делать, так это тратить свое время на кого-то с проблемами поведения и отношения к людям.

Адамово яблоко Култи дернулось, он пристально посмотрел на меня, не торопясь с ответом. Следующие его слова были спокойными и твердыми.

— Раньше я зарабатывал больше денег за день, чем большинство людей, и ты не единственная…

Это совсем не помогало. Мой глаз дернулся.

— Да, ты заработал за день больше денег, чем большинство людей в странах третьего мира зарабатывают за всю жизнь. Поверь мне, я понимаю, и мне было бы все равно, сколько денег ты зарабатываешь или не зарабатываешь. Не будь ты идиотом.

Он явно не привык, чтобы его называли идиотом, это я могла сказать по выражению его лица, но сейчас мне было уже все равно.

— Я работала так же усердно, как и ты, чтобы добраться туда, где я сейчас. То, что я не зарабатываю столько денег, сколько ты, не значит, что я меньше стою.

Култи покачал головой.

— Я никогда этого не говорил.

— Ну, будь уверен, все выглядело именно так. Ты с пол пинка заставил меня чувствовать себя вот такой маленькой из-за того, что у меня есть другая работа, — сказала я ему, держа большой и указательный пальцы примерно в сантиметре друг от друга.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Сал, — пробурчал он мое имя.

Я удивленно приподняла бровь.

— Я занимаюсь ландшафтным дизайном. Ты это знал? Потому что ты никогда не спрашивал, но, думаю, тебе стоит знать об этом, даже если ты и не спрашивал. Извини, но я не жалею, что не могу соответствовать твоим стандартам.

— Каким стандартам?

— Твоим стандартам. Я не могу давать тебе советы, потому что слишком молода? Или дело в том, что я бедная? Подожди, это потому, что я девушка. Так ведь?

— Почему ты так зациклилась на этом? Я не это имел в виду.

Это заставило меня резко рассмеяться.

— Ты действительно думаешь, что если бы мы поменялись ролями, ты не ответил бы на мое дерьмовое поведение чем-то подобным, если не хуже? Серьезно? — Он наверняка велел бы мне есть дерьмо и поцеловать его в задницу, и это версия развития событий, скажем так, имеет подростковый рейтинг. Судя по тому, как его язык ткнулся в щеку, он знал, что я права.

Я мягко отдернула руку, и на этот раз он позволил мне освободиться.

— Послушай, я сейчас не в настроении с тобой разговаривать. Ты не можешь вымещать свой гнев на мне и ожидать, что я сделаю вид, будто так и надо. Дело в том, что я никогда ни с кем не буду разговаривать так, как ты говорил со мной. Я думала, что мы друзья, и это моя ошибка. Я не хочу дружить с тем, кто смотрит на меня свысока. Мне действительно нужно на работу. — Я сделала пару шагов назад и улыбнулась ему, хоть и не чувствовала желания улыбаться. — Я поговорю с тобой позже.

Я понятия не имела, ответил ли он мне или что он ответил, потому что ушла. Я не врала. У нас с Марком действительно было много работы.

Я уставилась на изображения в планшете.

— Это?

Это я была на фотографиях? Да, это я. Сжав руки и зажав их между бедер, я отвернулась от фотографий, сделанных прямо перед зданием, в котором находился кабинет моего врача.

На первой фотографии, которую мне показали, я шла рядом с Култи, опустив голову. На второй — я стояла у его машины прямо перед тем, как сесть в нее, а на третьей было видно, как я сажусь, в то время как Немец стоит слишком близко позади меня.

Это определенно была я. Этого нельзя было отрицать. Любой, обладавший хорошим зрением, мог узнать меня.

Поэтому тот факт, что Гарднер, Сиена и Кордеро, генеральный менеджер «Пайперс», пригласили меня на встречу, чтобы поговорить об этом, заставил меня нервничать.

— Это ты? — спросил Кордеро незадолго до того, как Сиена передвинула ему планшет.

Это был подлый говно-вопрос, и мне он не понравился. Может, и хорошо, что я не лгунья, и мне нечего скрывать. Несмотря на это, я все еще не контролировала ситуацию.

Я посмотрела человеку, устроившему это дерьмо-разбирательство прямо в глаза и кивнула.

— Это я.

Никто из них не выглядел даже немного удивленным. Мистер Кордеро, черт возьми, знал, кто был на фотографиях, он просто хотел, чтобы я солгала и дала ему повод вышвырнуть меня.

Засунув руки поглубже между бедрами, я пожала плечами.

— Он ходил со мной на прием к врачу, когда я плохо себя чувствовала.

Хорошо. Это было достаточно расплывчато, чтобы не стать настоящей ложью. Сохраняя нейтральное выражение лица, я не сводила глаз с генерального менеджера команды.

— Я не сделала ничего неправильного.

Аргентинец устроился поудобнее, его кресло было ближе всего ко мне.

— Неправильно — это немного субъективное понятие, тебе не кажется?

— Конечно, — я пожала плечами, — но в данном случае я не нарушила никаких условий контракта и не сделала ничего такого, о чем не сказала бы своему отцу.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Что ж… Я не рассказывала отцу о своей дружбе с Немцем. Или кому-то еще, но это было только потому, что все будут считать это чем-то особенным, а это не было особенным, ни в большой, ни в малой степени.

Стук в дверь помешал кому-либо произнести еще хоть слово. Гарднер предложил этому человеку войти, и я не могу сказать, что была удивлена, увидев Култи.