Король-Предатель - Михнегер Егор - Страница 35

Прибежавший с трудом отодрал неистового мстителя от подростка. Григги обессилено рухнул на колени, выплёвывая изо рта сдохшую крысу и кровь, не понятно теперь уже чью, его собственную или кровь грызуна. Согнувшегося в три погибели юнца вырвало, пещера ходила под ним ходуном, яростный спор двух гномов воспринимался как далёкий и ничего особо не значащий.

— Ты что рехнулся?! Это всего лишь детишки!

— Детишки?! Выродки сраные, твари грёбаные, вот они кто! — законнорожденный харкнул в стоящего на четвереньках Григги. — Детишки. Они чуть не убили меня, понимаешь?! Бросали камнями, пока я был закован! Игрались, видишь ли, «раскрасить дядю красным» им захотелось! Я, мать вашу, пораскрашу этих уродцев, чтоб на всю жизнь запомнили!

— Тихо-тихо. С них уже достаточно. Посмотри, да он едва ли полуживой! Хватит, Безбородый, успокойся. Ты же разумный гном, Проявленный тебя побери! Держи себя в руках!

Тяжёлое дыхание взбесившегося мужика препятствовало мыслительной деятельности, но второй гном подошёл с другой стороны:

— Пойдём отсюда. Часть мелкоты убежала, ты ведь не хочешь разбираться с их родителями? Оно того не стоит, Безбородый, оно того не стоит…

Кажется, взъярившийся гном начал потихонечку остывать. Воздействие на инстинкт самосохранения сработало лучше, чем все призывы к морали и нравственности.

— Прости, Кларк, — ответил спустя минуту или две сумасшедший. — Ты прав. Нельзя давать волю гневу.

Безбородый обернулся к подростку:

— Марать руки об эту мелкую шваль нет ни малейшего смысла! Надеюсь, сегодняшнего урока будет достаточно. А если нет, можем ещё разок повторить!!! — рявкнул он напоследок.

Затем, окончательно успокоившись, обратился как ни в чём ни бывало к товарищу:

— Идём домой, друг.

Избитый малец ещё долго не мог найти в себе силы, чтобы встать с четверенек. Наконец, кто-то из товарищей потряс его за плечо:

— Григги! Григги, ты живой?! — хнычущий голосок вечно ноющего Моглика заставил подростка медленно поднять голову. — Что нам делать, Григги?

— Идти к Дорки, — мрачно изрёк израненный, униженный, но жаждущий возмездия юноша.

Глава 10. Затишье перед бурей

Кислые мины присутствующих на очередном собрании гномов красноречиво говорили Фомлину о текущем положении дел.

Партия насквозь прогнившей грибокартошки очень порадовала Хога и его кротосвинок, но вот остальные жители успех Скалозуба оценили отнюдь не столь высоко. Глупо было осуждать своих неблагодарных собратьев, в конце концов, Фомлин был негласным руководителем Квартала уже достаточно долго и прекрасно понимал, что в данной ситуации на лучшее рассчитывать было нечего.

По крайней мере, им удалось накормить самых немощных бедняков, разваривая гнилятину в нечто напоминавшее суп. Сказать по правде, демонстративно попробовав на публике такое варево, Фомлин едва сдержался, чтобы не вывернуть наизнанку желудок и еле добежал до дома, где сидел в кабинете размышлений почти до самого вечера. Когда пришла пора повторить подвиг вновь, он хорошенько продезинфицировал организм водочкой за счёт чего расплата пришла лишь на следующий день. В третий раз ему едва не стало плохо от одного вида похлёбки, но староста, пусть и неформальный, есть староста — вожак подающий пример остальным. В общем, кто реально голоден и не такое сожрёт, а на недовольные рожи Фомлин за свою жизнь насмотрелся столько, что давно перестал воспринимать их всерьёз.

Некоторым, однако, неймётся, чтобы для них ты не сделал…

— Фомлин, когда прибудет партия нормальной еды? — Лех, самый жадный торговец Квартала, говорил таким обиженным тоном, будто у него последний кусок отобрали. — Ты обещал, что закупленное гнильё только первый шаг на пути установления долгосрочных деловых отношений с новым барыгой-законнорожденным. И что в итоге? Мы должны давиться грибокартошкой, которую даже крысы жрать не хотят! Лично меня такое питание категорически не устраивает!

Торгаш обвёл взглядом собравшихся, ища их поддержки. Увидев кивки и поддакивания, Лех воодушевился и принялся выдвигать претензии дальше:

— Не подумай, конечно, что я ставлю под сомнение твои способности или статус, но некоторые твои решения… не кажется ли тебе, что вести переговоры с законнорожденным должен именно ты? Ты, а не безбородый психопат, чуть не угробивший ребятишек! Не понимаю, как вообще можно было спустить с рук этому негодяю столь страшный проступок? Для того его разве освободили, чтобы он детей изводил?! Жесть какая-то, Фомлин, честное слово жесть! Не понимаю, почему вы с Пастырем так его защищаете и нахваливаете за «крайне выгодную сделку». Не понимаю и всё тут!

«Надутый упоротый хряк! У самого ряха разве что не лопается, а верещит так, словно в голодный обморок сейчас грохнется! Как же я ненавижу эту жадную сволочь…»

— Лех, если бы не «безбородый психопат», кстати, где ты вообще услышал слово такое? Говори нормальным языком, «умалишенный» хотя бы! Так вот, только благодаря Безбородому у нас ещё не разразился голодный бунт, а все живы-здоровы, хоть и давятся грибокартошечным варевом. Знаю, на вкус та ещё дрянь, но желудок набить можно.

Ты считаешь, я, либо кто-то иной, договорился бы с законнорожденным лучше? Мы к нему два месяца всем Кварталом ходили, два долбанных месяца и всё впустую! Ты сам общался с тем рыжебородым ублюдком и что? А Безбородый с первой попытки сделку сумел заключить, да ещё в три раза дешевле партию закупил, чем я рассчитывал!

И вовсе я его не защищаю. Мне вообще фиолетово! Я только ради Пастыря тогда его приютил, если вы не забыли, — теперь уже Фомлин обводил окружающих взглядом, а те, в большинстве своём, стыдливо опускали глаза или отводили взгляд в сторону. — Я понимаю, все умные как другим советовать, что да как делать. Сколько из вас вели переговоры с новым поставщиком? Вы же видели того идиота: «кризис», «кризис», «кризис», — одно и то же талдычил, будто недоразвитый орк! Нахер! Пусть Безбородый с ним и дальше общается, пошло оно всё! Как вспомню, так вздрогну.

— Ладно-ладно, с грибокартошкой понятно, — успокаивающе поднял вверх руки Лех, — но это не оправдывает избиение Безбородым нашей детворы. Фомлин, представь, что на месте Григги оказался бы твой сын или внук! Тебе бы понравилось такое насилие со стороны сумасшедшего гнома?!

— Так у него своих детей нет, фигли он понимает! — вякнул кто-то из-за спин дискутирующих.

Выскочка ретировался прежде, чем Фомлин яростным взглядом успел выхватить того из толпы. Тем не менее, некоторые поддержали замечание неизвестного гнома.

— Так, во-первых. Не надо вякать, о чём понятия не имеете! Что такое отцовство я знаю, — староста взял себя в руки, несмотря на рвущийся наружу гнев. И застарелую боль… — Во-вторых. Вам всем прекрасно известно, какой Григги засранец. Маленькая версия Дорки, чтоб его! Юнец хорошенько поиздевался над Безбородым, пока тот был в колодках. Очень, знаете ли, от души поизмывался! За что и огрёб. По делу. Зато в следующий раз может подумает, прежде чем кого-нибудь обижать. Оценит последствия своих «игрищ».

Лех удручённо покачал головой:

— Ох, Фомлин. Спорить с тобой, всё равно что с моей ненаглядной, всегда найдёшь тысячу оправданий! — торгаш демонстративно развёл руки, как бы показывая своё отчаяние и бессилие, что-либо доказать упёртому гному. — Но запомни, держи свою «вторую собачонку» на коротком поводке. Как бы хорошо он не умел договариваться с другими законнорожденными, это не даёт ему права распускать свои грязные руки! Месть и обиду пущай выплескивает на изгнавшее его сословие. А тронет кого из наших хоть пальцем — руки переломаем и снова в колодки тварь запихнём! Ясно?!

«До чего же мерзкая толстожопая гнида. Сам не знает, чего хочет, но свою значимость надо показать при всех обязательно! Ублюдочный тип».