Алмаз (СИ) - Макарова Елена А. - Страница 22

Словно издеваясь, Костя, поворачиваясь на месте так, чтобы информация долетела до каждого уголка двора, прокричал:

— Маргарита Кирова из тридцать восьмой квартиры пятнадцатого дома, это все для тебя!

От возмущения я задохнулась. Хотелось ответить что-нибудь резкое, но я промолчала, понимая, что своими истеричными воплями только усугублю ситуацию и еще большего интереса со стороны окружающих.

Костя же продолжал изображать из себя сумасшедшего влюбленного. Перекинув гитару за спину, он разбежался и, подпрыгнув, уцепился за металлические прутья балкона первого этажа.

— Костя, — испугалась за сумасбродного парня и еще сильней перегнулась через перила, рискуя самой вывалиться наружу. — Не смей этого делать! — просила парня, когда догадалась, что он собирается забраться ко мне, после того как тот подтянулся на руках и, преодолев первое препятствие в виде балконного ограждения, потянулся к моему. Благо, жила я на втором этаже.

— Любовь не знает границ! — рассмеялся парень. Ему все происходящее казалось очень забавным.

— Это ты чокнутый! — схватила музыканта за руку, чтобы он ненароком не свалился, когда тот уже стоял передо мной, но только по ту сторону перил. — Перелазь уже, — тянула его к себе, — или я умру в расцвете сил от сердечного приступа.

— Какой счет? — выдохнул Костя, и я вместе с ним, когда он оказался в безопасности.

— Минус сто балов! — возмущено констатировала, усмиряя пыл парня.

— За что?! — с досадой взвыл Костя.

— Во-первых, ты до чертиков меня напугал, — так и держала его за руку, боясь, что он упадет, хотя тот уже давно стоял рядом со мной на балконе, — а во-вторых, почему чужая песня, а не своя?

— Некоторые считают меня позером, — намекнул на меня, — не хотел давать новый повод так подумать.

Конечно, старания похвальны, но парень снова выбрал легкий путь.

— Все равно это не считается! Потому что никакое не достижение. Ты профессионально занимаешься музыкой, и для тебя это плевое дело, ты каждый день это делаешь.

— Это ты сведешь меня в могилу! — обреченно взвыл парень, а я начала выпроваживать его из квартиры, вытолкнув с балкона в комнату.

— Убирайся, хочу еще немного поспать, если удастся, — увидела его шкодливый взгляд и тут же добавила: — Нет, тебе нельзя составить мне компанию в постели, — предугадала его бестактный вопрос.

Избавившись от музыканта, все же попыталась снова заснуть, но ничего не получалось, я только и думала о Косте и его безумной выходке, улыбаясь, как слабоумная.

***

Я шла домой по вечерней аллее, ярко освещенной уличными фонарями. По пути мне иногда встречались прохожие, такие же, как и я, спешащие домой после трудового дня, или воркующие парочки, нашедшие пристанище на парковых скамейках.

Так я дошла до того самого фонтана, неподалеку от которого откапывала Костин «клад». Та шкатулка до сих пор стоит на полке в спальне и мозолит глаза, потому что открыть ее я так и не смогла, но все еще не оставляла надежды. Каждый вечер перед сном вертела ее в руках и подбирала код, перемещая подвижные части изделия.

Я обогнула фонтан, направляясь на главную аллею, как из динамиков на столбах грянула музыка. Заводная динамичная песня звучала со всех сторон,[2] и ко мне из темноты, пугая до чертиков, ринулась группа одинаково одетых девушек и начала танцевать. Пока я, обалдев, таращилась на них, те медленно сомкнулись вокруг меня в круг.

У каждой в руке было в руке по небольшому свертку, и в определенный момент девушки все в одном порыве подались вперед, и меня осыпало красным дождем. Я поймала невесомо планирующий лоскуток. Нежный лепесток источал аромат розы. Затем последовал взмах рук, и я оказалась под зависшим на мгновение в воздухе облаком невесомой, почти прозрачной алой ткани. Потом танцовщицы накинули на меня эти длинные прозрачные ленты и начали кружить, заматывая в них. Я даже не представляла, как себя вести, и, смеясь, ждала, когда они закончат. Но зря!

Когда дело было сделано, девчонки так же дружно размотали меня, резко дернув за край ткани. Конечно, кое-где она несильно резанула от натяжения, а в остальном меня просто закружило, и я чуть не упала, не успев вовремя сориентироваться, но меня кто-то подхватил, буквально забросив в новую гущу событий.

Теперь я оказалась среди заводных парней. Эти герои выделывали такие номера, что в определенный момент я испугалась за собственную жизнь. Акробаты, не иначе, работая парами, с разбегу запрыгивали на скамейки и совершали кульбиты в воздухе, пролетая прямо над моей головой, постоянно заставляя меня пригибаться от страха, что они заденут меня или, хуже того, упадут. Невероятное ощущение восторга и ужаса одновременно. Но парни были мастерами своего дела — во время представления не пострадало ни одно человеческое существо.

И вот, когда я благополучно избежала нескольких сердечных приступов, несколько пар рук крепко обхватили плечи, запястья, талию и щиколотки. У меня появилось плохое предчувствие.

В прямом смысле этого слова, я взлетела в воздух. Секунда невесомости — и я с визгом рухнула вниз. Все те же умельцы удержали меня от болезненного, если не смертельно опасного, падения на землю. Рывком подняли и, поставив на ноги, бросились врассыпную, а я оказалась стоять лицом к лицу с Костей.

— Ты! — гневно выкрикнула.

Я собиралась высказать все свое возмущение по поводу того, что по его милости мне пришлось пережить, но музыкант положил руку мне на спину, придвигая ближе к себе, и, взяв мою ладонь, закружил меня под сменившуюся мелодию.

Раньше я любила танцевать. Целыми днями пропадала в студии, часами репетируя или оттачивая не получавшиеся движения. Иногда позволяла себе шалости, создавая на ходу произвольные номера. Но то было раньше.

В один момент все изменилось. Странным образом куда-то ушла некая внутренняя легкость, которая позволяла полностью отдаваться действу. Движения стали казаться вымученными, а себя стала ощущать неповоротливой — я перестала получать удовольствие от того, что прежде делало меня счастливой. А когда поняла, что уже никогда не поймаю на себе его взгляд, полный гордости и любви, то навсегда оставила занятия хореографией. Он был моим главным зрителем.

— Все еще считаешь, что у меня проблемы с фантазией? — вопрос Кости вырвал меня из воспоминаний.

— Теперь считаю, что только с головой, — вспомнила, что рассержена на парня.

— Мне кажется, или ты всегда говоришь, что думаешь? — Костя уверенно вел меня в танце. — Такая радикальная честность.

— Забираю слова обратно, с фантазией у тебя все в порядке, — надо иметь богатое воображение, чтобы такое выдумать, — даже слишком. — Припомнила, как большинство отзываются о моей «радикальной честности». — Другие просто говорят, что я не умею держать язык за зубами.

— А зачем это делать? — поразил меня вопросом.

— Так принято, — растерялась. Не знала, шутит ли Костя или на самом деле считает, что для него законы не писаны. — Знаешь, там, правила этикета, нормы морали?

— Это же скучно, — еще больше открещивался от правил.

— Все правильное скучно, — печально вздохнула, невольно соглашаясь с парнем.

Костя взял меня за руку, отступая:

— Да ты не только красивая, но и умная.

Сделал медленное вращение и снова оказалась лицом к лицу с парнем.

— А ты не только позер, но еще и подхалим.

Костины руки вернулись на прежние места: одна мне на спину, другая сжимала мою ладонь.

— Ни одного положительного эпитета в мой адрес. — Объятия стали жестче, и между нашими телами не осталось ни миллиметра свободного пространства. — В твоих глазах я так плох?

— Настоящий монстр, — улыбнулась я, отвела левую ногу назад, потом, описав ею полукруг по земле, обвила бедро Кости и отклонилась назад.

— Танго? — склонился надо мной парень, коварно ухмыльнувшись.

— Всегда предпочитала его вальсу, — я продолжала танцевать, а Костя подстраивался. — У тебя неплохо получается, — похвалила его.