Мистер Генофонд (СИ) - Коваленко Мария Александровна - Страница 38

— Поколотить — это хорошо, но у меня другое дело.

Пока она и вправду не набросилась с кулаками, я достал из внутреннего кармана пиджака небольшой футляр и без всякого объяснения надел на красивый безымянный палец кольцо. Белое золото. Три бриллианта — по каждому за мое возвращение. И короткое, выгравированное умелым ювелиром послание, внутри. Прочтет дома.

— Это?.. — Поля закашлялась. — Это что?

— Правильный ответ не «что», а «родной, я согласна выйти за тебя замуж».

Женщина мне досталась красивая, но временами глупая, потому пришлось подсказывать.

— Леш, ты мне предложение делаешь?

Длинные ресницы захлопали, будто веера. Голос охрип, а рука в моей ладони дернулась. Картина маслом — «Я не ждала».

— Нет, милая, я тебя перед фактом ставлю. Если хочешь, можешь ответить «да», но это необязательно.

— Крамер, ты чокнулся?

— Чокнулся уже давно. А что, по мне незаметно?

Макияж все же нужно было спасать. Зеленые глаза вначале заблестели, а потом в уголках появились первые слезы.

— Черт, ты со своим предложением…

Вместо того чтобы сделать меня самым счастливым человеком на свете, Поля принялась что-то искать в недрах своей сумочки. Судорожно, наспех, будто пожар вот-вот начнется.

Только когда все содержимое было вывернуто на пол, а в руках оказались салфетки, она, наконец, смогла посмотреть на меня.

— И я от такого психа ребенка хотела! — проворчала она под нос, промокнув слезы.

— Это твое «да»?

— Леш, ты на рейс опоздаешь, — попыталась снять кольцо. — Давай решим все, когда снова встретимся.

— В прошлый раз, пока я мотался в Лондон, тебя какой-то мудак окольцевать успел.

— Обещаю, больше никаких му… мужчин, — она попыталась улыбнуться. Вышло криво. — Я боюсь так, заранее. Правда.

— Ладно. Понял.

В принципе ничего неожиданного не произошло. Просто Поля. Просто моя нелегкая доля. Ничего с первого раза. Ни на свидание пойти, ни поцеловать себя разрешить, ни замуж согласиться.

Все нужно брать измором и нахрапом. Постоянно в тонусе.

— Сама виновата. — Забрал кольцо. Расстегнул пиджак. И под удивленными взглядами прохожих опустился на колено. На грязную плитку аэропорта. — Полина Игоревна, любимая, выходи за меня замуж!

Судя по тому, как в нашу сторону повернулись все в радиусе двадцати метров и даже дедок со слуховым аппаратом, произнес я это достаточно громко и четко. У Польки в метре от меня не было шансов отморозиться. Ни одного.

— Поднимись! На нас весь аэропорт смотрит, — прошипела она, краснея.

— Свидетелей много не бывает. — Я снова взял ее правую руку в свою и, будто только этим днями напролет занимаюсь, надел кольцо.

— Леш, ты…

— Чокнутый и псих. Ты уже говорила. — Поднялся с колен. — «Да» произносить собираешься?

— Это не предложение, а шантаж.

— Тогда пропустим этот шаг и перейдем к следующему?

Я притянул ее к себе и обнял за талию.

Податливая. Испуганная. Казалось, отдал бы все деньги, какие были на счете, чтобы только никуда не улетать и еще немного постоять так с ней. Налюбоваться не получалось. Бравада в голосе исчезла. Глаза снова заблестели. Самое красивое преображение, какое я видел в жизни.

Пожалуй, ради него стоило лететь сегодня утром в ювелирку и спешить с предложением.

— К какому шагу? — послышался писк на ухо.

— А теперь мы должны поцеловаться. Ты как первый раз, честное слово!

— Я не могу. — По красивым щекам потекли слезы.

— Нас не поймут, — я кивнул в сторону, где толпа наблюдающих с каждой секундой становилась все больше.

— Ты надо мной издеваешься?

— Самую малость. — Сам забрал салфетку и стал промокать слезы. — Ровно настолько, чтобы заставить тебя, наконец, отключить свою голову и сделать то, чего хочешь сама. Ты ведь хочешь за меня замуж?

— Леш…

— Хочешь?!

— Очень.

— Тогда скажи мне «да». Одно слово.

Ума не приложу, как так получилось, но сейчас именно я чувствовал себя в заложниках. Нервы натянулись так, что на них можно было играть. Собственный голос напоминал шепот какого-то дряхлого старика.

Наверное, подумай Поля хотя бы пару минут, я бы прямо тут и помер. Ни одна скорая не спасла бы. Но в кои-то веки моя ведьмочка решила не мучить нас обоих.

— Сукин ты сын, Крамер! — засияла она. — Но… Да! Да, слышишь? Да! Я выйду за тебя замуж. И фиг позволю снова исчезнуть из моей жизни.

Прозвучало это совсем не романтично. Скорее как «Получи, фашист, гранату!» Но от сердца отлегло и дышать сразу стало легче. Согласна! Не сбежит!

— Не исчезну, — больше не в силах ждать, я принялся поцелуями покрывать любимое лицо. Стискивать эту ведьму в объятиях и рассказывать, как именно буду шлепать за то, что заставила поволноваться.

Шлепать хотелось адски! Прямо сейчас! Дорваться до сладких розовых булок. Приложиться пятерней. И окончательно почувствовать, как струны внутри превращаются назад в нервы, а барабанящая штуковина за грудиной — в сердце.

Поля, окольцованная, возможно уже беременная. И точно моя.

Глава 34. Стадии женского ожидания

Наверное, если бы мне пришлось воевать с бабушкой в одиночку, уже к концу первой недели на моей голове появилось бы очень много седых волос, а в сумочке — упаковка успокоительного.

К счастью, бравый подполковник КГБ Лев Дмитриевич Крамер никуда не исчез и мужественно делил со мной нелегкую ношу заботы о ба.

Делить было что! Уже через три дня после поступления в больницу моя драгоценная Ядвига Яновна попыталась совершить свой первый побег.

Действовала ба решительно и красиво. Медсестра на посту даже не заподозрила ничего, когда пациентка гордо промаршировала мимо нее в тихий час, бросив свое королевское: «Не беспокойтесь, милочка, я просто гуляю!»

Вторую попытку ба провернула еще через три дня. Прямо после обеда, со стаканчиком компота. Небрежно набросив на плечи гостевой белый халат Льва Дмитриевича, она спустилась на первый этаж и даже добралась до крыльца больницы.

Со стороны вряд ли кто-то смог бы отличить высокую статную скрипачку от местного врача. Во всяком случае, взгляд у ба всегда был как рентген. Скорее всего, этому Штирлицу в юбке удалось бы добраться до ворот и словить такси, но проинструктированная подполковником охрана спохватилась вовремя.

Как и в первый раз, ба вернули в палату. Лечащий врач снова прочитал ей лекцию о важности анализов и опасности диагнозов. А потом полчаса мы с Львом Дмитриевичем носили в пакетах благодарности охране, пополняли бар доктора бутылками с успокоительным от компании «Хеннесси» и плакались друг другу на нелегкую долю.

Ба плакалась тоже. Требовала привезти ей скрипку. Возмущалась предложением Льва Дмитриевича уехать после обследований в подведомственный санаторий и всячески выражала свое фе.

В общем, с бабушкой было несладко и нервно. Все отделение кардиологии, как премии, ждало ее выписки, и лишь переписка и звонки по видеосвязи с Лехой спасали меня от нервного срыва.

Леха чувствовал мое состояние так, будто мы прожили вместе лет пятнадцать и сейчас тоже находились рядом.

«Если с возрастом я стану такой же занудной, как моя ба, разрешаю развестись», — честно призналась я спустя первую неделю после расставания.

«Развестись — ни за что. Я тебя лучше прибью, чтобы больше никого не мучила».

«Ты очень добрый. В курсе?»

«И сильно соскучившийся. С бабулей совсем тяжело? Приехать?»

«Без твоего деда я бы не справилась. Он герой».

«Мне ревновать?»

«Нет. Лучше люби меня так же сильно, как он любит мою бабушку».

«Клянусь не посрамить дедову честь».

«Клянусь стараться не быть такой вредной, как ба».

«Козочка моя, я выдержу тебя любой».

«Скучаю. Очень. Спасибо, что вернулся в мою жизнь».