Проклятые (СИ) - Сербинова Марина - Страница 89

Он изумленно посмотрел на нее.

— Тебе? За что?

— Ну… я, как бы, тоже тебя обидела… — застенчиво напомнила девушка, потупив взгляд.

— А, ты об этом! Ты меня не обидела. Ты хранишь верность тому, кого выбрала, что достойно уважения. Это я повел себя неправильно. Давай забудем об этом.

— Давай! — Кэрол так обрадовалась, что эта неприятная ситуация между ними, наконец-то, разрешилась, что даже не стала этого скрывать.

— Ты поспи, — он мягко улыбнулся и поправил одеяло. — А я побуду здесь. Если ты, конечно, не собираешься меня выгонять.

— А как же работа?

— Черт с ней. Никуда она не денется, эта работа. Сейчас я принесу тебе воды, выпьешь лекарства. И померь температуру. А потом постарайся уснуть. Я буду в другой комнате, чтобы не мешать, и прибегу на первый твой зов.

Наглотавшись лекарств, Кэрол свернулась калачиком под одеялом и уснула. Устроившись на диване в соседней комнате, Джек смотрел телевизор. Время от времени он заглядывал в спальню и аккуратно, боясь разбудить, касался руки девушки, проверяя, не повысилась ли температура.

Поговорил по телефону с Рэем, который беспокоился о самочувствии Кэрол. Рэй хотел приехать, но Джек категорично пресек его намерение, сказав, что девушка спит и ей сейчас не до гостей. Судя по голосу, Рэй очень разозлился, обидевшись на «гостя», но Джека не волновала его реакция. Сказав, что сам позаботится о Кэрол, он положил трубку и отключил телефон.

Когда девушка проснулась, он сунул ей под мышку градусник, и отправился разогревать обед, который потом подал ей прямо в постель. Температура у Кэрол снова подскочила, и поэтому ей совсем не хотелось есть. Вяло поковырявшись в тарелке, она вручила поднос Джеку и устало упала на подушки.

— Ты же совсем ничего не съела! Не вкусно?

— Джек, не хочу. Сил нет.

— Откуда ж они возьмутся, если ты есть не хочешь? Давай, чуть приподнимись, я положу под спину еще одну подушку.

Кэрол подчинилась.

— Ну, вот, а теперь открывай рот. Надеюсь, хоть на это силы найдутся? — он поднес полную ложку к ее лицу.

— Ой, Джек, перестань! — засмеялась Кэрол. — Кормить меня, как младенца, собрался?

— Да, как младенца. И если будешь сопротивляться, отшлепаю. Ты теперь полностью в моей власти, и лучше тебе покориться.

И Кэрол «покорилась», удивляясь тому, с каким удовольствием он с ней возится. Похоже, ему это нравится! Он заставил ее съесть все, что было в тарелке, потом принес горячего молока с медом. Кэрол не любила молоко, но под его строгим наблюдением выпила все до капли.

— Я тебя так не мучила, — упрекнула она, возвращая ему кружку.

— Кто ж тебе не давал? Свой шанс ты упустила, — он улыбнулся и протянул ей салфетку. — Вытри свои молочные усы!

— Сам-то поел?

— Не волнуйся, я о себе никогда не забываю.

Кэрол не заметила, как опять уснула. Джек продолжал сидеть рядом, в кресле, изучая внимательным взглядом комнату. Заметив на полочке статуэтку, поразительно похожую на Кэрол, он встал и взял ее в руки. С удивлением он разглядывал вещицу, потом погладил маленькое личико и поставил статуэтку на место. Внимание его привлекла фотография, которую он уже видел в доме Берджесов, на которой маленькая Кэрол была со своими друзьями. С интересом он снова посмотрел на снимок, задержав взгляд на маленькой худенькой девочке с большими грустными глазами. Эта девочка так была не похожа на ту девушку, что он знал. Только глаза были те же. Взрослый взгляд, скрывающий горькие тайны и не менее горькие мысли, которые она ни с кем не хотела делить. Рядом была фотография чернокожей девочки с озорными глазами и широкой веселой улыбкой. Эмми.

Тут же стояла в красивой рамке фотография Мэтта. Злобно изогнув губы, Джек опрокинул ее, заставив изображенное на снимке красивое лицо уткнуться в деревянную полку.

Захватив фотоальбом, он вернулся в кресло.

Странно, у Кэрол почти не было детских фотографий. Словно жизнь ее началась с того момента, как она приехала в дом Куртни. Помимо фотографии с друзьями, стоявшей на полочке, была еще всего лишь одна из того времени. Рождественская. В куче детишек Джек отыскал Кэрол, ее чернокожую подружку, красивую белокурую девочку, которая тоже была на той, другой фотографии. Красивого мальчика, похожего на ангелочка, на этом снимке уже не было. Все веселые, смеются, и только Кэрол опять смотрит печальными глазами.

Много фотографий чернокожей подружки, Рэя, Куртни, семьи Берджесов. Профессиональные снимки красивой девушки, судя по всему, той самой белокурой девочки. Ее лицо показалось Джеку знакомым.

Выйдя в другую комнату, он взял журналы Кэрол, которые недавно разглядывал, и снова пролистал. С изумлением он обнаружил подружку Кэрол в каждом журнале. Фотомодель, значит. Та самая, которая еще недавно была прикована к инвалидной коляске. А Кэрол собирает журналы с ее фотографиями.

Усевшись на диван, Джек продолжил просмотр альбома. Фотографий самой хозяйки альбома было мало. Без всякого смущения Джек стащил одну и положил в свой кейс. На последней странице сиротливо, отдельно от остальных, он нашел снимок красивой голубоглазой блондинки. В первый момент он подумал, что это Кэрол, но, присмотревшись, понял, что ошибся. На обороте было написано одно короткое слово — «Мама». И только Джек мог понять, сколько боли скрыто в этом простом слове. И для Кэрол, и для него.

Только фотографии своей матери он не хранил. Он уничтожил все, что могло о ней напоминать, сразу после того, как она ушла.

Вернув альбом на место, он присел в кресло рядом с девушкой.

За окном бушевали дождь и ветер. Убаюканная шумом непогоды, Кэрол умиротворенно спала. Не смотря на то, что за ночь так и не уснул, Джек не собирался делать этого и теперь. У него было занятие поважнее, чем он и занялся. Он просто сидел и смотрел на девушку, пользуясь тем, что она этого не видит.

Когда Кэрол проснулась, она чувствовала себя намного лучше. У нее даже появился аппетит. Не обращая внимания на протесты Джека, она вылезла из постели и направилась в кухню, собираясь ужинать за столом, а не лежа на подушках.

С улыбкой наблюдала она за тем, как Джек разогревает еду. Его белая рубашка по-прежнему оставалась безупречно белой, лишь слегка помялась.

Черные брюки тоже почти не потеряли свой безупречный вид. Вот что значит — качественная и хорошая одежда, дорогая ткань! Не смотря на то, что уже два дня не ночевал дома, Джек умудрялся выглядеть все также эффектно и аккуратно, словно только что вышел из своей квартиры. Единственное изменение, которое претерпел его облик — это начинающая пробиваться щетина на лице, которое Кэрол видела всегда только чисто выбритым. Но легкая небритость, по ее мнению, ничуть не портила его внешний вид. Наоборот, ей даже понравилось.

Засучив рукава, он сосредоточено всматривался в содержимое сковороды, аккуратно помешивая лопаткой их будущий ужин. Было заметно, что за этим занятием он чувствовал себя очень неуверенно, и Кэрол решила его поддержать.

— Джек, ты прекрасно смотришься у плиты!

Он бросил на нее косой взгляд.

— Прекрасно я смотрюсь за своим рабочим столом в офисе, а еще прекраснее — в зале суда! Там я просто великолепен! А на кухне я выгляжу нелепо, и так же себя ощущаю, так что не пытайся меня убедить в обратном.

— Но почему же? У тебя прекрасно получается разогревать еду. Ты просто еще не открыл в себе кулинарный талант, — Кэрол захихикала.

— Все свои таланты я уже пооткрывал, и готов признать, что в некоторых вещах я абсолютно бездарен, — он покрутил в руке лопатку, уныло разглядывая. — Только я совсем не расстраиваюсь по этому поводу.

— А какие еще у тебя таланты, помимо тех, о которых мне уже известно?

Глаза его весело заискрились и, выключив плиту, он начал накрывать на стол.

— Мой самый большой талант — это умение убеждать всех в том, что у меня куча талантов, когда на самом деле нет ни одного! — он засмеялся.

— Но ты же очень талантливый юрист, все так считают. И это на самом деле так.