Тебе принадлежу (СИ) - Победа Виктория - Страница 37

Очередная волна из воспоминаний не заставляет себя ждать, словно вспышки фотоаппарата, перед глазами одна за одной мелькают страшные картинки! Лара! Нет.Нет.Нет. Порываюсь подскочить на кровати, опираюсь на руки и обессиленно падаю обратно на подушку. Резкая боль простреливает в плечо, словно тысячи раскаленных игл пронзая его насквозь.

—Больно, вернуть врача? — обеспокоенный взгляд жених заставляет меня улыбнуться, несмотря на трагичность сложившейся ситуации.

—Нет, не нужно, — качаю отрицательно головой и провожу здоровой рукой по его волосам. — Лара…что с ней? — спрашиваю, страшась услышать ответ. Макс резко отворачивается, смотрит куда-то в пустоту, а мое сердце на миг останавливается. Прерывистые удары отдаются громким гулом в ушах и режут по слуху, а гнетущее молчание давит, словно тяжелая плита, сжимая в тиски грудную клетку и не давая возможности сделать вдох. Нет. Она не могла умереть! Это чертова стерва просто обязана была выжить.

—Она в тяжелом состоянии, Кать, выжить выживет, но сможет ли встать на ноги — большой вопрос.

Макс говорит что-то еще, но я оставляю его слова без внимания. Не встанет? Не встанет на ноги? Эта странная, порой до жути раздражающая женщина может остаться инвалидом? Калекой? Лишь, потому что мне внезапно потребовалось выяснить отношения? Потому что я оказалась настолько глупа, что подвергла себя опасности и тем самым лишила нормально будущего красивую, молодую женщину. Все ведь могло быть иначе, она вообще не должна была пострадать, ее вообще не должно было там быть.

Чувство вины медленно растекается по венам, обжигает легкие, душит. Открываю рот словно рыба, выброшенная на берег, слезы градом стекают с глаз. Боль, оглушительная, жгучая боль сосредотачивается где-то в области грудины, кажется, даже сердце перестало биться, под натиском вины. Что же ты натворила, Катя, и как теперь с этим жить?

—Не смей, слышишь меня, — твердая хватка на моих щеках приводит меня в чувство, даже вдохнуть получается, пусть все также больно, пусть легкие горят огнем, но я все же дышу. — Ты ни в чем не виновата, Катя.

—Это должна была быть я, понимаешь, я, — всхлипываю, не сдерживая катящиеся из глаз слезы. — Она вместо меня….

Макс не дает мне договорить, хватка на щеках усиливается, и его гуже впиваются в мои. Жесткий поцелуй на грани боли. Твердые мужские губы подавляют любое сопротивление, язык стремительно проникает внутрь, сплетаясь с моим. Как же я скучала. Как сильно хотела снова почувствовать вкус любимых губ. Ну почему, почему все должно быть так.? Макс наконец-то со мной, здесь, рядом, а где-то там за толстыми стенами лежит та, что спасла мне жизнь, та, которая, возможно, навсегда останется прикованной к инвалидному креслу.

—В этом только я виноват, только я, — хрипло произносит Макс.

—Не говори так.

—Я поступил слишком самоуверенно, — он снова отводит взгляд и я, кажется, понимаю, о чем он.

— То видео? — спрашиваю осторожно, и он кивает.

—Все должно было быть иначе, я предполагал, что ты его получишь, но верил в то, что глупостей ты не натворишь, время поджимало и другого выхода я не видел. Ты должна была быть в безопасности, охрана…млядь, убью…

—Не надо, — шепчу, легонько касаясь его щеки, — они ни в чем не виноваты, они всего лишь люди, я вышла из дома, а должна была сидеть в квартире и ждать, просто довериться тебе, а я…и вот что из этого вышло. Почему?

—Что почему? — смотрит на меня непонимающе.

—Почему она это сделала? Зачем? — этот вопрос не дает мне покоя, она возненавидела меня с первой встречи, с первого взгляда. Ее намеки и провокации никак не вязались с ее поступком. Зачем спасать жизнь сопернице, зачем отдавать за нее свою?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

—Потому что она хороший друг, — надрывно произнесит Макс и горько усмехается. — А вот я оказался поганым другом.

—Ты сделал все, что хотел? — перевожу тему, потому что невыносимо смотреть на него такого, чувство вины слишком сильно отпечаталось в его сознании.

—Не совсем, с Кириленко я разобрался, но он всего лишь марионетка, есть рыба покрупнее.

—Значит, это еще не конец?

—Нет, Катя, это еще не конец, — вздыхает и сжимает ладони в кулаки, — я загнал ублюдков в ловушку, мне нужно в Москву, Кать, но ты…— осекается, и хмурится, будто не может решить, стоит ли продолжать.

—Что я?

— Ты беременна, Кать, — взрывается. — Ты носишь моего ребенка, а я чуть не отправил вас на тот свет и сейчас, когда ты больше всего во мне нуждаешься…

—Перестань, — перебиваю его.

Его слова не становятся для меня сюрпризом. Все-таки беременна. Прикладываю руку к животу, туда, где зарождается новая жизнь, наше продолжение. Мой сын, почему-то я уверена, что должен быть именно сын. Темноглазый мальчик—вылитая копия своего отца.

А что если…

—Ребенок, он…

—Срок небольшой, врачи утверждают, что все будет хорошо.

Выдыхаю. Облегчение накрывает меня с головой. С ним все хорошо, с ним все будет хорошо. Мой маленький ангелочек очень скоро появится на свет. Обязательно появится.

— Кать…

—Макс, я все понимаю и со мной все будет в порядке, — стараюсь говорить твердо. Он должен закончить начатое, слишком много было поставлено на карту. Слишком много всего произошло. — И еще, Лара…— делаю паузу.

Макс сверлит меня взглядом, но ничего не говорит, молча ждет, пока я продолжу.

—Она справится, обязательно, я буду с ней, пока ты не вернешься.

Едва заметная улыбка мелькает на губах мужчины. Я знаю, как важны для него эти слова. Он бы никогда не попросил, но для него это важно. Да и разве может быть иначе, после того, что она для меня сделала. После того, как не задумываясь бросилась под колеса спасая меня.

—Спасибо, Кать.

—Когда тебе нужно уехать?

—Завтра, Кать, сегодня я буду с вами.

Глава 36

За 40 часов до последних событий.

Макс

—А ты оказывается шустрый малый, — усмехается полковник, усаживаясь напротив меня. Меня так и не вернули в камеру, после ухода Лары, держали в допросной несколько часов. Мне лишь оставалось надеяться, что спектакль с участием Лары приведет в действие нужный мне часовой механизм. Каждая шестеренка в нем должна была сыграть свою роль, и она сыграет. Избиение в камере только одна из деталей огромного механизма, деталь немаловажная, но уверенности ублюдку должно было добавить именно появление Ароновой. Я отдал ублюдку все карты прямо в руки, что может быть лучше шантажа и ощущения власти надо противником.

—Да пошел ты, — ухмыляюсь, нагло глядя ему в глаза.

—Поосторожнее с выражениями, — выплевывает ушлепок, — думаешь, я идиот и поверил в этот спектакль? — напрягаюсь после брошенных им слов.

— Не понимаю, о чем ты, — пожимаю плечами и ни к месту вспоминаю о треснутых ребрах.

—Хочешь убедить меня в том, что у тебя с этой, — кивает на дверь, намекая на Лару, — отношения? За идиота меня держишь, щенок? Не выйдет, Демин, я видел, как ты смотришь на девчонку Громова. Думаешь, я клюну и потеряю к ней интерес? Как бы не так, парень, как бы не так.

Кошусь на полковника и выдыхаю с облегчением. Действительно, идиот, но мне это только на руку. Пусть считает, что фортуна на его стороне, пока я стягиваю удавку вокруг его шеи. Ну давай же, выложи мне карты на стол.

— Только подойди к ней, — цежу сквозь зубы и дергаюсь в его сторону, за что тут же получаю болезненный удар по ребрам. Я и забыл, что лейтенант все еще здесь, ничего, для него у меня отдельный гроб припасен. На этот раз я никого не оставлю, всех закопаю. Теперь будет по-моему.

—Знаешь, на что способна обиженная женщина? — улыбка победителя появляется на лице Кириленко.

Даже не сомневаюсь, что малышка уже получила запись, я могу лишь надеяться, что она не наделает глупостей и доверится мне. Под круглосуточной охраной она в безопасности, осталось еще немного, а после у меня будет возможность объясниться. И вся жизнь, чтобы загладить вину.