Тебе принадлежу (СИ) - Победа Виктория - Страница 10

—А ты? – спрашивает он, переводя взгляд с меня на тарелку.

—Аппетита нет, - отвечаю, сажусь за стол и делаю глоток бодрящего напитка. Наблюдаю за тем, как Макс берет вилку и поглощает кусочек приготовленного мною завтрака, затаив дыхание, жду реакции, и она оправдывает все мои ожидания. Лицо Макса багровеет, зрачки расширяются, а брови летят наверх. Закашлявшись, он тянется к кружке, делает из нее глоток и давится содержимым.

— Вкусно? – спрашиваю ехидно и поднимаюсь со стула, — В следующий раз завтракай там, где ночуешь, — выплевываю и прохожу мимо него, и в третий раз за одно гребанное утро, он хватает меня за руку, дергает на себя и усаживает к себе на колени. Зарывается в мои волосы, надавливает на затылок и впивается в губы, его грубые движения причиняют боль, но он лишь сильнее прижимает меня к себе, сжимает руку на моем бедре, скользит выше, однако в этот раз его чары на меня не действуют, слишком сильна моя обида. Кусаю больно его губу, чувствуя, как разливается во рту металлический вкус крови и воспользовавшись его замешательством, отталкиваю от себя и спрыгиваю с его колен, но сбежать не успеваю, он снова хватает меня и заставляет развернуться.

—Помнишь, ты говорил, что убьешь любого за мои слезы? — спрашиваю, глядя ему в глаза, чувствую, что больше не в состоянии сдерживаться, на глазах выступают слезы и катятся вниз по щекам. — Так как насчет тебя? – его лицо меняет выражение, становится мягче, а в взгляде появляется намек на чувство вины, только мне плевать, пусть катится ко всем чертям, а я возвращаюсь домой, с самого начала это была плохая идея. Пока он обдумывает мои слова, вырываю руку из его хватки и бегу в свою спальню, оказавшись внутри, запираю дверь на замок и наконец даю волю эмоциям.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 11

Катя

— Открой дверь, - слышится глухое рычание Макса, и я вздрагиваю от его тона. Стираю с глаз не желающие останавливаться слезы и решаю, что, пожалуй, хватит этого цирка. Зачем, спрашивается, решила подразнить зверя в клетке? На что надеялась? Захотелось уделать его в его же игре, а вышло ровным счетом наоборот. И этот идиотский, абсолютно несвойственный взрослому человеку поступок.

А теперь сижу в чужой спальне, на холодном полу, прижавшись к двери и не понимаю, что делать дальше.

—Катя, открой пожалуйста, — его голос становится мягче, но даже через дверь я чувствую, как сложно ему дается это спокойствие. Надо же, вывела из себя самого Максима Демина, молодец, Катя, добилась своего, кому только от этого легче?

Встаю с пола, понимая, что сидеть и прятаться за дверью глупо, если он захочет – выбьет эту дверь ко всем чертям, я и пикнуть не успею. Стираю слезы и надавив на ручку, поворачиваю замок. Открываю дверь и натыкаюсь на суровый взгляд Макса, кажется, он даже не дышит, а в воздухе так и искрит возникшее, между нами, напряжение.

— Давай поговорим, — произносит Максим, загородив проход и сверля меня взглядом. Поднимаю на него заплаканные глаза, стыдно, оттого что дала волю эмоциям, позволила себе слабость.

Мама всегда учила, что главное уметь держать лицо в любой ситуации. А я вот так бездарно провалила экзамен на прочность. Даже слова Стаса не задели меня так, как задела брошенная Максом фраза.

Так обидно и больно мне никогда не было, в груди жгло, словно в ней, с особой тщательностью, раскаленным металлом ковыряли, изощренно так, с чувством. Может пора себе признаться в том, что все вокруг правы, не безразличен он мне, от того и ужалили так сильно его слова, в самое сердце укололи.

«В моей квартире» - так он сказал.

—Кать, — снова обращается ко мне Макс, но я останавливаю его жестом, достаточно на сегодня разговоров, не в том я сейчас состоянии.

—Ты уже достаточно сказал, Максим, — произношу сипло, шмыгая носом и опустив глаза в пол, не могу я на него смотреть и рядом с ним находиться тоже не могу. Призналась себе, вроде легче стать должно, а ни черта не становится. Кто бы мог подумать, что всего за два дня он перевернет мой мир с ног на голову, заполонив собой все мои мысли и пространство, даже воздух вокруг насквозь пропитан его запахом.

—Катя, давай ты сейчас успокоишься, —снова этот командный тон, доносящийся до моих ушей, чего он этим надеется добиться? Послушания? Да как бы не так, какой бы мягкой и покладистой я не была большую часть своей жизни, могу и клыки показать. А командовать собой и подавно не позволю.

—Нет Макс, — говорю прежде, чем он успевает продолжить и, к своей чести,  он позволяет мне закончить, — сейчас я не успокоюсь и говорить мы сейчас не будем, —вдохнув в легкие побольше воздуха, произношу я. — Если тебе так хочется обсудить произошедшее, то мы обсудим, но позже, а сейчас дай мне пожалуйста пройти, —продолжаю говорить на выдохе и делаю шаг вперед, намекая на то, что разговор окончен и ему стоит меня пропустить.

Скрипнув зубами, Максим все же отходит в сторону, позволяя мне протиснуться в открывшееся пространство. Выскальзываю из комнаты и скрываюсь за дверьми ванной. Включаю воду и подставляю руки по холодную струю, умываюсь ледяной водой, изо всех сил стараясь вернуть себе потерянное самообладание. Сквозь шум воды слышу громкий хлопок и понимаю, что в очередной раз захлопнулась входная дверь. Он ушел, может оно и к лучше, пусть возвращается к той, с которой провел ночь, а мне все это не нужно. Единственное, что мне сейчас нужно – это вырвать с корнем ноющее ощущение в груди, пока оно не переросло во что-то большее, что-то, что раздавит меня и оставит собирать по себя по кусочкам. Сглатываю противный ком в горле, вытираю лицо полотенцем, в очередной раз вдыхая аромат его хозяина и выхожу из ванной. Макса, конечно, в квартире нет. Прохожу в гостиную, где оставила свой телефон и набираю номер мамы, сейчас мне просто необходимо оказаться рядом с ней, в ее объятьях, как в детстве.

—Да, Катюш, - раздается звонкий голос мамы в трубке и в груди сразу же теплеет от ее «Катюш».

—Мам, ты дома? – спрашиваю дрожащим голосом, все-таки мое самообладание где-то благополучно потерялось.

—Нет, солнышко, я в центре, —отвечает родительница, но в ее голосе проскальзывают нотки беспокойства. — Что-то случилось? – спрашивает она.

—Нет, мам, — разочарованно произношу в ответ, а потом оглядываюсь вокруг и меня осеняет. — Мам, а можно я приеду через пару-тройку часов и привезу кое-что?

—Конечно, Кать, приезжай, — говорит мама и я выдыхаю, — я тебя жду.

—Скоро буду, мам, — обещаю и кладу трубку.

Снова окидываю взглядом гостиную и бреду в коридор, где все еще благополучно лежат сложенные в стопку коробки из магазина, подхватываю их и возвращаюсь в гостиную. Следующие два часа я трачу на то, чтобы вернуть квартиру в прежнее состояние. Снимаю занавески с окон, складываю в коробки купленные накидки, подушки, покрывала. Идея пришла внезапно, здесь все это не нужно, а в центре мамы очень даже пригодится. Больше двадцати лет назад, они с дядей Димой открыли приют для жертв домашнего насилия, мама не понаслышке знала, что значит быть жертвой и каково это, когда тебе некуда пойти, а потому вкладывала и до сих пор вкладывает огромное количество сил в развитие приюта, который разросся до огромного центра, с врачами, медсестрами, психологами и вообще целым штатом персонала. Справившись со сбором вещей в комнатах, направляюсь в кухню, волоча за собой коробки. Прежде, чем начать раскладывать по коробкам купленную посуду, заказываю небольшую и газель, чтобы доставить вещи в центр. Машина подъезжает как раз в то время, когда я закрываю последнюю коробку. Водитель и предоставленный фирмой грузчик, любезно помогают мне перенести вещи из квартиры в газель. Беру оставленные ключи на комоде, захлопываю дверь и спускаюсь вслед за парнями.

Ребята оказываются весьма юморными и у них даже получается поднять мое настроение, всю дорогу парни травят анекдоты, а я укатываюсь со смеху до боли в животе, забыв на время о Максе, о его возвращении от другой женщины с утра пораньше, о сказанных им словах. Мама встречает меня у входа в центр, в компании парочки крепких парней. Прощаюсь с ребятами, оставив весьма щедрые чаевые за такую чудесную компанию и приподнятое настроение и иду внутрь вслед за мамой.