Босиком по стеклам - "Алекс Д" - Страница 3

– Тебе ни кажется это странным? – задумчиво рассматривая мое лицо, внезапно спрашивает. Ее попытки выглядеть серьёзной меня откровенно забавляют. С наигранным недоумением выгибаю бровь, продолжая стоять непозволительно близко к дочери шейха, за один взгляд на которуюмой единственный друг без всякого снисхождения сослал бы меня обратно в Штаты. А если король Анмара узнает, насколько далеко я зашел в своих играх с малышкой Пикси, меня гарантировано ждет камера смертника.

– Что именно? – уточняю я, наблюдая, как Анджелина Саадат выпускает маленькие колечки серого дыма в мою сторону. Она расслабленно сидит на кованной скамье, разбросав по плечам белокурые локоны, никаб пренебрежительно брошен рядом. Это стало маленькой традицией наших тайных встреч. Вместо «Привет», Энж снимает чертов платок, скрывающий ее красивое личико, и вызывающе смотрит прямо в глаза, наивно полагая, что опрометчивая смелость выравнивает наши позиции. Это далеко не так.

Я стою, нависая над ней. Ей приходится запрокидывать голову, чтобы видеть лицо собеседника, и мне дьявольски нравится, как она смотрится в этой позиции. Десятки неприличных образов один за другим проскакивают в голове. Ей восемнадцать, а значит, я вполне могу представлять ее голой, у своих ног, не чувствуя себя при этом педофилом-извращенцем. К тому же Пикси целенаправленно изводит меня вниманием со дня моего появления в Анмаре, игнорируя очевидный факт, что у дочери шейха и американца априори не может быть ничего общего.

– У тебя всегда есть сигареты, но ты не куришь, – серьёзно объясняет малышка. Такая забавная, и на нее чертовски приятно смотреть, чем я и занимаюсь в тишине собственной спальни по ночам, пялясь в монитор своего телефона, транслирующего изображение с камеры, установленной в спальне Анджелины. Стоит ли пояснять, что я не только смотрю?

Да, я все-таки извращенец. Три года, черт. Три года я ждал, пока она достигнет совершеннолетия, с жадным нетерпением наблюдая за тем, как тело Энджи меняется, теряя подростковую угловатость. Я знаю, когда у нее начались месячные, какой шампунь она предпочитает, какие книги читает перед сном, и как звучит мое имя, произнесенное приглушенным шепотом, когда она думает о том, что я мог бы с ней делать, окажись рядом. Черт, я видел ее первый оргазм, посвященный мне, и это было покруче любого порнофильма, коих в моей коллекции бессчётное множество. Я разделил запретное удовольствие пробудившейся малышки, вот только она об этом никогда не узнает, иначе сочтет полным психом и будет абсолютно права.

– Это для Амирана, – отгоняя порочное видение, отвечаю я.

– Потворствуешь вредным привычкам нашего многоуважаемого монарха?

– Да, именно так. Я дьявол искуситель.

– Это точно, – прыснув от смеха, соглашается Энджи.

Наши взгляды снова встречаются, ее зрачки чернеют, а я уже знаю, чем буду заниматься ближайшее время после того, как мы разойдёмся каждый в свою сторону. Для снятия напряжения в моем распоряжении всегда имеется безотказная длинноногая лань. Иногда не одна, и даже не две. Я люблю разнообразие и могу позволить себе огромное изобилие удовольствий, без ограничений доступных советнику короля. На любую мою прихоть Амиран закроет глаза. На любую, кроме одной. Мне нельзя даже мысленно трахать Анджелину Саадат, а я делаю это с завидной регулярностью на протяжении трех лет и в скором будущем собираюсь воплотить свои эротические фантазии. Мы итак слишком затянули с прелюдией.

– Тебя не было вчера на «Саботаже», – через секунду добавляет Энж с упреком. – Я ждала.

– Я должен был быть в другом месте. Хорошо провела время? – спрашиваю с фальшивой заинтересованностью. На самом деле я поминутно знаю, чем именно занималась малышка Пикси. Каждый ее шаг, слово, взгляд – зафиксированы и изучены мной с нездоровой дотошностью.

– Нормально, но я надеялась увидеть тебя, – она обиженно надувает пухлые губки. – Это третья вечеринка, на которую ты не являешься.

– У меня чуть больше обязанностей, чем у твоих приятелей студентов, – саркастично замечаю я, протягивая руку и поддевая ее лицо за подбородок. – Ты жаловалась на отсутствие свободы и развлечений, я предложил тебе способ обойти правила. Свое участие в твоих забавах я не обещал.

– Ты боишься? – высказывает Анджелина абсолютно абсурдную мысль.

– Считаешь, что мне есть чего бояться? – с усмешкой переспрашиваю я.

– Да, – кивает девушка. – Королю не понравится, если выяснится, что ты подсказал сестре его глубоко обожаемой супруги, где можно безопасно и сравнительно анонимно потусоваться в веселой компании.

– Мы сейчас находимся на территории королевского дворца наедине. Ты куришь мои сигареты, я трогаю твое лицо, на тебе нет никаба. Мы уже нарушили кучу правил, Пикси, – непринужденно зачитываю список совершенных преступлений.

– Я хочу нарушить больше, – она порывисто хватает мое запястье и прижимается щекой к открытой ладони.

Мои губыдергаются в улыбке. Я не убираю руку, позволяя ей эту маленькую вольность. К тому же мне дико приятно ощущать ее так близко. Кожа Пикси восхитительно нежная. Я думаю о том, останется ли она такой ласковой и покорной, когда вместо моей ладони окажется член.

– Хочешь моей смерти? – тронув большим пальцем манящие губы, спрашиваю резко севшим голосом.

– А если я скажу, что меня заводит смертельная опасность?

– Я отвечу, что ты безрассудный ребенок, жаждущий поиграть во взрослые игры. Но поверь, Пикси, ты к ним еще не готова.

– Так подготовь меня, – бросает Энджи со смелостью, свойственной безбашенной юности.

Проглотив ругательство, я борюсь с потребностью поправить упирающийся в ширинку стояк. Черт, от этой девчонки у любого снесет крышу.

– Мы друзья, помнишь? – говорю вслух, мысленно стаскивая с Энж дурацкие тряпки и трахая ее прямо на этой чертовой лавке. Бл*дь, меня бы даже миссионерская поза устроила. Похер как, лишь бы наконец отыметь эту горячую маленькую сучку.

– Ты слишком взрослый, чтобы быть мне просто другом, – парирует Пикси.

– Глупышка, – хмыкнув, я убираю руку и отступаю в сторону.

Подальше от соблазна. Я не кривил душой, говоря, что она не готова. Анджелина и понятия не имеет, во что ввязалась. В отличие от меня. То, о чем она грезит и фантазирует, лаская себя по ночам, представляя мои пальцы вместо своих, рано или поздно случится, но вряд ли реальность хотя бы частично совпадет с ее ванильными ожиданиями. Настанет день, когда она готова будет бежать от меня босиком по битым стеклам, но я ей этого не позволю. Игра зашла слишком далеко, я четко и ясно осознаю риски, но останавливаться не намерен.

Не стоило ей подходить ко мне три года назад в саду Саадатов. Тогда у нее был шанс не попасть в зону моего особого внимания. Теперь слишком поздно. Я втянулся и не отступлю.

Тебе не убежать от меня, детка.

– Не говори со мной так, словно я твоя младшая сестра, – сексапильная блондинка снова капризно надувает губки. – И мне давно пора сменить прозвище.

– У меня нет младшей сестры, – смеюсь я, сунув руки в карманы джинсов, незаметно оттягивая ткань вперед, чтобы уменьшить давление взбунтовавшегося члена. – А Пикси – идеально тебе подходит, детка.

– Ничего поромантичнее придумать не мог? – недовольно хмурится девушка, понятия не имея, как влияет на мой организм наша «невинная» болтовня.

– Я программист, Энж, – ухмыляюсь я, удерживая ее взгляд на уровне своих глаз. Если она посмотрит ниже, ситуация выйдет из-под контроля. – Я и романтика – понятия несовместимые.

– Ты будешь в пятницу на «Саботаж»? – она резко соскакивает с одной темы на другую, решив максимально продуктивно использовать отведенное время. Я бы предложил вариант поинтереснее, но не в этот раз. Пару месяцев назад чуть не сорвался, но мне хватило выдержки спустить деликатную ситуацию на тормозах. Я тогда только вернулся после длительной рабочей поездки в Атар (от авт. соседняя арабская страна). Энджи жутко соскучилась и бросилась мне на шею с импульсивной непринужденностью. Сам не понял, как мои руки оказалась на ее заднице, а ногти Энджи под моей кожей, наши губы разделяли считанные миллиметры, моя эрекция упиралась в ее живот, и в распахнутых бирюзовых глазах светилось неприкрытое возбуждение. Я мог сделать с ней что угодно – она бы не отказала, но на тот момент Анджелине еще не было восемнадцати, и это понимание меня вовремя отрезвило.