Репортаж на миллион (СИ) - Кузнецова Дарья Андреевна - Страница 6

Впрочем, и Хольт ограничился только гримасой. Кого-то другого он непременно выставил бы вон, но смотритель школьного вивария, целитель Крэг Шайр был единственным человеком, которого Теодор мог бы назвать своим другом.

Иногда. Точно не сейчас.

— Пока нет, — ровно ответил Тео, не поднимая взгляда на пришельца. — Но к вечеру — сможешь поздравить с сорванным практикумом, если не прекратишь меня отвлекать.

— Отвлекать от чего? — не сделал выводов Крэг, подошёл, заглянул через плечо. — Ты что, правда сидишь тут и проверяешь самостоятельные работы?!

— Нет. Я разучиваю оперную арию, — отозвался Теодор, всё же отложил листок и обернулся к гостю, который без приглашения занял второй и последний стул. — Но раз ты пришёл, расскажи, что там с камнезубом?

— Умер твой камнезуб, — спокойно ответил Шайр. — Не уходи от темы. Мне птичка на хвосте принесла, что ты подобрал возле стены девушку, которая оказалась светом твоей души. Врут?

— Нет, — со вздохом ответил некромант. Было очевидно, что просто так друг не уйдёт, пришлось поворачиваться более основательно, вместе со стулом. — Не врут.

— Тогда я тем более не понимаю, почему ты здесь, а не с ней. Что случилось-то? Я её мельком видел, симпатичная. Марта решила с ней познакомиться и заодно отвлечь, а то мы её чисто случайно перехватили почти в виварии, точно бы в неприятности вляпалась. Очень шустрая особа. Ты умудрился с ней поругаться? Хотя нет, что это я, чтобы ты и поругался… Ты скорее молча уйдёшь. Хм. То есть ты именно это и сделал? Шмырь! Когда только успел! Ты что, вообще не попытался с ней контакт наладить?

Хольт поморщился.

— Как? И когда? Когда она камнезуба убивала? Или строила глазки нашему директору?

— Какому директору? Лорду Ротта?

— Ему. Кажется, он произвёл на неё неизгладимое впечатление.

Теодор вновь недовольно скривился, пытаясь усилием воли задушить вскипевшую внутри злость. А Крэг вместо того, чтобы отреагировать на закаменевшее лицо друга правильно с точки зрения этого самого друга, то есть оставить его в покое, вдруг расхохотался. Заливисто, от души, так, что стекло в единственном окне противно задребезжало, а некромант вовсе оцепенел.

— Что я сказал смешного?

— Шмырь! — ёмко ответил Крэг, хохотнул, утирая выступившую в уголке глаза слезу. — То есть ревнуешь ты тоже издалека, из норы? Расскажу Марте. Она считает, что у тебя вообще эмоций нет, пусть хоть немного порадуется.

— Я не ревную. Я пытаюсь проверять работы студентов, — упрямо возразил Теодор, хотя в глубине души точно знал, что именно так всё и обстоит.

Ревновал. Несмотря ни на что. И это тоже злило.

— Слушай, ну я всё понимаю, но хотя бы попытайся произвести на неё благоприятное впечатление! Если ты будешь сидеть в углу и дуться, её действительно рассмотрит кто-нибудь другой и уведёт. У нас большинство обитателей школы — холостые мужчины, ты не забыл? — громоподобный бас Крэга звучал с увещевательным укором. Это нервировало: Хольт терпеть не мог нотации, никогда их никому не читал и предпочитал не слушать. Но и грубо заткнуть единственного друга язык не поворачивался, а мягкий способ сменить тему не придумывался. Шайр же тем временем, выдержав короткую паузу, продолжил с негодованием: — Тео, тебе Кромешная истинную привела чуть ли не к дверям, имей совесть, а! Ну шевельнись хоть немного в ответ! Почему когда дело доходит до работы, ты превращаешься в вечный двигатель и горы способен свернуть, а когда речь о твоей собственной жизни — неизменно забиваешься в нору?!

Теодор нахмурился, отвёл взгляд, неопределённо пожал плечами. Умом правоту друга он, опять же, прекрасно понимал, но…

— Ты пробовал с ней общаться? — со вздохом спросил он.

— А что не так? — растерялся Крэг, не ожидавший вопроса.

— Да, я чувствую, что рядом с ней мне легче дышать. Она привлекательная, кажется, неглупая, сильная, и вообще, наверное, хорошая девушка, но… Она говорит. Понимаешь? Постоянно. У меня от её трескотни через три минуты голова начала болеть так, как будто я за пределами школьной защиты провёл больше суток, а не несколько минут.

— Трудная проблема, — хмыкнул Шайр почти серьёзно, и этого «почти» некромант предпочёл не заметить.

— У Кромешной всё же своеобразное чувство юмора, — пробормотал он.

— В твоём случае, боюсь, ей не до шуток, — окончательно посерьёзнел Крэг, нахмурился. — Тео, ты ведь моложе меня. Сколько тебе сейчас, двадцать шесть? А ты уже почти на грани. Боюсь, менее… энергичная особа просто не смогла бы тебя достаточно расшевелить.

— Наверное, — ответил Теодор, не то действительно соглашаясь, не то уходя от разговора.

— Пообещай мне, что хотя бы попробуешь сделать шаг ей навстречу. Хотя бы даже из чувства долга: в ордене слишком мало некромантов, и всего один, который обрёл свой свет. И, в конце концов, будет просто обидно упустить шанс на нормальную жизнь, когда тебе его принесли на блюдечке! Подари цветы, проведи экскурсию по школе, предложи сыграть в шахматы! А если тебе сложно эту девушку слушать… ну не знаю, не давай ей говорить!

— Оглушить? — задумчиво предположил некромант.

— Поцеловать, — возразил Крэг спокойно. Он прекрасно знал эту привычку друга шутить с серьёзным лицом и почти всегда угадывал. Теперь-то и сомнений не возникло: видно было, что Тео успокоился и взял себя в руки. — Ну так что, обещаешь постараться наладить с ней общение?

— Прямо сейчас — нет, — возразил Теодор. — Потому что мне нужно закончить проверку работ, а потом — провести практикум.

— Ладно, ученики — святое, не спорю. Но потом?

— Потом… Крэг, не надо делать из меня идиота, хорошо? Я и без твоих наставлений не собирался бегать от этой девушки. Просто у меня есть некоторые более срочные обязательства. Ученики, например. И у тебя есть обязательства. И вместо того, чтобы отвлекать меня душеспасительными беседами, лучше бы рассказал, что случилось с камнезубом до того, как ему в горло воткнули нож.

— Отравился он, а где — непонятно. Оборотней попросили, они попробуют отследить, откуда его принесло. Ладно, не буду больше мешать, раз ты так серьёзно настроен на работу. Удачи с этой рыжей! — Крэг, прекрасно зная характер друга, принял его нежелание обсуждать этот вопрос и в душу лезть перестал, но волноваться за него — нет.

— Спасибо, — ответил некромант. Кивнул на прощание, молча развернул стул обратно к столу.

Он просидел неподвижно несколько секунд, прислушиваясь и ожидая, пока хлопнет входная дверь, и несколько секунд после. В школе было три ученика с даром некромантии, за которых Хольт считал себя ответственным лично, был готов ответить на все их вопросы и помочь в любое время суток, и в первую очередь ради них никогда не запирал дверь. А во вторую… Кому могло понадобиться лезть в его дом, в самом деле?

И только убедившись, что Крэг действительно ушёл и не вернётся что-то уточнить, Тео длинно выдохнул, составил на столе кулак на кулак и уткнулся в получившуюся пирамиду лбом, ссутулившись и закрыв глаза.

Разговаривая с гостем, он бравировал и местами блефовал. И оставалось только порадоваться, что Крэг верил ему — и в него, — а потому ничего не заподозрил.

Он чувствовал себя смертельно уставшим. От тьмы, разъедавшей душу, от устава, от школы, от всего. А больше прочего — от людей. Сколько себя помнил, он всегда был одиночкой. И сложно было винить в этом приют, в котором Тео оказался в три года после смерти родителей — во всяком случае, так ему сказали, а собственные воспоминания его начинались уже в этих казённых стенах. Там были и другие дети, они общались между собой, спорили, боролись за власть в своей маленькой стае, и, кроме Теодора, никто не стремился забиться в дальний тихий угол с книгой. Нет, приют был неплохим, дети были сыты, хорошо одеты, учились, у них были воспитатели, которые действительно хотели сделать их жизнь легче. Но и стая тоже была.

Никакой обиды на это место Теодор не держал, даже анонимно жертвовал для него сейчас деньги, и не считал своё детство несчастным. Напротив, был ему отчасти благодарен. Приют, среди прочего, научил его двум очень полезным вещам, которые не раз пригодились после: сначала — прятаться, потом — драться.