Посвисти для нас - Эндо Сюсаку - Страница 50

И он научил Эйити этим двум словам, которые льстят самолюбию женщины и растапливают женское сердце. Поглощая карри с рисом, Эйити вдруг вспомнил о них и усмехнулся про себя. Если будет возможность, попробую сегодня прошептать эти слова Ёсико и посмотрю, как она отреагирует, думал он.

— Ты чему ухмыляешься?

Эйити поднял голову. Перед ним с чашкой кофе в руке стоял сотрудник клинического отделения Умэмия.

— Да, так…

— Мрак, скажи? Сначала Тахара, теперь Курихара. Отделение у нас небольшое, все в одном котле варимся, так что ничего не поделаешь…

Эйити сидел на диване в вестибюле отеля «Тэйкоку», поглядывая то на входящих и выходящих через автоматические двери людей, то на наручные часы. Он ждал Ёсико.

«Придет? Не придет?»

Поначалу Эйити был уверен в себе. В первые минуты он не сомневался, что Ёсико обязательно придет на свидание, но часы показывали уже десять минут пятого, а ее все не было, и его сердце начало колотиться в тревоге.

«Неужели ей нет до меня никакого дела?»

И тут, как это бывает у эгоистов, из глубин его раненого самолюбия стала подниматься злость на Ёсико.

«Ну раз так, ты у меня увидишь! Я с тебя спесь-то собью!»

Двадцать минут пятого Эйити поднялся было с дивана…

«Нет! Еще десять минут. Еще десять минут жду, и если не придет, тогда…»

Он скрестил руки на груди и закрыл глаза. Десять минут и ни минутой больше.

Прошло несколько минут. Эйити открыл глаза и увидел стоявшую в вестибюле Ёсико в белых брюках. Она тоже его заметила.

— Извините. Я боялась, что вы обиделись и ушли. Такси в пробке застряло… я так волновалась.

— А я уж думал, вы не придете.

Вся его злость моментально испарилась.

«Эх ты, раскис! — Эйити ругал себя за то, что, как избалованный ребенок, дал волю эмоциям. — Все должно идти как задумано».

Он вновь вернулся мыслями к плану, который обдумывал с прошлого вечера. Плану, цель которого — покорить сердце Ёсико.

— Едемте наверх.

На последнем этаже отеля «Тэйкоку» находился панорамный ресторан с видом на императорский дворец. Начнем с него, размышлял Эйити. Покажем, что сочувствуем ей от всего сердца.

Они поднялись на семнадцатый этаж. Вид оттуда открывался как на заказ. Напоминавшее абрикос вечернее солнце клонилось к закату, бросая лучи на рощу на территории дворца императора, окружавший его ров и улицу, идущую вдоль рва.

— Какие-то неприятности? — притворяясь незнающим, спросил Эйити. — Как можно в такую субботу сидеть дома?

— Я измучилась.

— Опять в глаз что-то попало?

— Нет, — грустно улыбнулась Ёсико. — Это нервное истощение.

— Что же, начнем прямо сейчас лечить вашу болезнь. Я врач все-таки. А пациент должен выполнять указания врача. Договорились?

Эйити позвал официанта и заказал сакэ.

— Мне бы лучше сока…

— Нет. Вот ваше лекарство. — Он покачал головой и улыбнулся. Вы что, врача не слушаетесь? Выпейте. Думайте, что это лекарство…

По прелестным, чуть покрасневшим мочкам ушей Ёсико можно было понять, что сакэ начало действовать.

— Во сколько лет вы умрете, как думаете? — с серьезным видом спросил Эйити.

Вопрос был такой неожиданный, что Ёсико растерялась:

— Понятия не имею.

— Восемьдесят?

— О боже, нет! Столько жить, чтобы в старушку превратиться!..

— Ладно. Пусть будет семьдесят пять. Тогда у меня просьба. Не будете ли вы так любезны протянуть еще четыре часа, после того как вам стукнет семьдесят пять?

Не понимая, куда он клонит, Ёсико бросила на него недоуменный взгляд:

— Хотите, чтобы я прожила четыре лишних часа?

— Именно так.

— А зачем? Какой смысл? Почему вы меня об этом просите?

— Я хотел бы получить эти четыре часа сегодня. — Эйити рассмеялся. — Вам же все равно, есть эти четыре часа или нет. А раз все равно, почему бы нам не потратить их на развлечения. Думайте так, будто этих четырех часов в вашей жизни и не было. Эти четыре часа не имеют отношения к вашей жизни, поэтому забудьте на это время все дурные воспоминания и неприятные события. Давайте проведем эту субботу, будто мы — не мы, а совсем другие люди.

Ёсико пристально посмотрела на него:

— Вы говорите мне это как врач?

— Конечно. Ведь вы пациентка.

— Одзу-сан… вы очень добрый человек, — прошептала Ёсико, и ее глаза наполнились слезами. — Спасибо вам.

Эйити чувствовал, что его стратегия продвигается вперед по плану. Он должен использовать любые способы, чтобы Ёсико стала его. Важнее всего завоевать ее доверие.

— Вы знаете, что я отменила помолвку с Курихарой-сан?

— Ну да…

— И причину тоже знаете?

— В общих чертах.

— Я так и думала, — печально опустила голову Ёсико. — Я и во сне не могла представить, что… у Курихары-сан есть другая женщина.

— Она уехала в Тохоку. Курихара-сан отправил ее туда, чтобы жениться на вас, — спокойно проговорил Эйити, пытаясь по выражению лица Ёсико понять, какое впечатление произвели на нее его слова.

— Мне жаль ее…

— Мне тоже. Но этот случай показывает, как сильно Курихара-сан хотел на вас жениться.

— Я не собираюсь выходить замуж, принося в жертву другого человека.

— Давайте больше не будем об этом. Выпейте еще сакэ. Оно здесь для того, чтобы вы на четыре часа стали другим человеком.

Неторопливое солнце все-таки скрылось за крышами зданий. На них загорелись огни, проезжавшие внизу автомобили включали фары.

Они вышли из «Тэйкоку», и Эйити пригласил Ёсико в кино.

Он знал, что тащить девушку в кино — дурной тон, но ему хотелось побыть с Ёсико в темноте наедине.

В кинотеатре шла любовная история про замужнюю женщину и врача средних лет, которые тайком встречались каждую субботу на маленькой железнодорожной станции в пригороде Лондона.

Фильм был старый, и Эйити предложил пойти на другой сеанс. Однако Ёсико захотела посмотреть именно эту картину. Зал был полупустой.

— Что он сказал? — прошептал Эйити на ухо Ёсико, слегка прижимаясь к ее плечу. Девушка не отодвинулась, и он так и остался сидеть.

Когда героям фильма пришло время расставаться, Эйити услышал, как Ёсико тихонько шмыгает носом. Не иначе вспомнила, как было с Курихарой, подумал он и стал краем глаза наблюдать за ее реакцией.

Девушка вынула из сумочки носовой платочек и промокнула нос.

— Что-то не так? — спросил он.

— Нет, ничего.

— Что-то вспомнили и тяжело стало?

Ёсико не ответила. Эйити, утешая ее, сказал:

— Будьте мужественны.

С этими словами он, еле касаясь, накрыл ладонью ее руку. Кто-то мог бы истолковать этот жест как попытку человека старшего утешить расплакавшуюся девушку. Но рука Эйити так и осталась на руке Ёсико.

«Надежда есть…»

Если бы он ей не нравился, она должна была убрать руку. Но она этого не сделала, следовательно, она думает, что не такой уж я плохой, раскидывал умом Эйити.

Фильм закончился, в зале зажегся свет, а на глазах Ёсико еще блестели слезы.

— Извините, что повел вас на такой фильм, — извинился Эйити. Хотя в душе он понимал, что незапланированный поход в кино оказался для него выгодным.

— Пойдемте. Вы, верно, проголодались.

Когда они вышли на улицу, он сказал:

— Я допустил врачебную ошибку, пригласив на картину, заставившую вас плакать.

— Нет, что вы…

— Но ведь я вытащил вас из дома, чтобы как-то развлечь… А этот фильм дал совершенно противоположный эффект.

— Но это же я захотела… Извините.

— Я… — И Эйити пустил в ход одну из заготовленных накануне фраз. — Я хочу залечить раны на вашем сердце.

— Ну что вы…

— Но я этого хочу. Позвольте мне.

После кино и ужина Эйити проводил Ёсико до дома.

— Может, зайдете на минутку? — предложила Ёсико, выходя из такси.

— Нет, спасибо. Если ваш отец узнает, что я вытащил вас на свидание, ничего ему не сказав… — Эйити с улыбкой покачал головой. — Мне завтра в больнице достанется. Пожалуйста, не рассказывайте ему про сегодняшний вечер.