Лицей. Венценосный дуэт (СИ) - Чернов Сергей - Страница 98

Есть и другая сторона… я замираю от пришедшей в голову идеи в невообразимой, судя по глазёнкам маленьких и завистливому взгляду Эльвиры, позе.

Есть! Я знаю, что им надо сказать. Перетекаю в другую позу, с другой ногой, морщась от впивающихся в кожу шипов. Есть большая цель: стать достойными и настолько сильными, чтобы защитить даже ТАКУЮ принцессу. Которая и сама многое может. Значит, они должны уметь намного больше.

Решено. Вытекаю из своей позы и шлёпаю к телефону.

— Пистимеев, привет!

29 июля, понедельник, время 09:05

Префектура Северо-Восточного округа, кабинет префекта.

— Александр Алексеевич, сочувствую вам безмерно, но ничего тут не поделаешь, — префект пристально глядит на своего зама. Он на четыре года старше, уступает в росте и дородности, худощавый, лысоватый и невысокий, превосходит своего почти друга только в должности.

— Несчастья иногда происходят, и ничего тут не поделаешь, — жёсткий взгляд префекта смягчается. — Вам и всем нам надо думать совершенно о другом. Выйти из этой истории с наименьшими потерями.

— Мне подать в отставку? — кривит губы Прохоров.

— Торопиться не будем. Никаких официальных сведений у нас пока нет. Но если всё подтвердится, да, придётся. Пока идите в отпуск. Вам всё равно надо похоронами заняться, другими делами.

— Николай Михайлович, я всё понял. В отпуск уйду и в отставку подам, когда скажете, но… позвольте обратиться к Зотову?

— Саша, — префект переходит в предельно дружеский стиль беседы, — ты пойми, ты ничего не сможешь сделать. И Зотов не всемогущ. И подставляться ему ни к чему. Сына твоего всё равно не вернёшь…

Префект слегка морщится. Вот за что эта напасть на его голову? Столько всего вместе прошли, и такая подножка от детишек. И дружба обязывает и дела его чада отвратительны.

— Да не собираюсь я ничего такого делать, — устало протестует Прохоров, — всё по закону.

— Как это?

Прохоров объясняет, префект терпеливо выслушивает.

— Хорошо, — соглашается в конце начальник, — но Зотову я сам позвоню, лично проинструктирую.

В конце встречи префект решается задать неделикатный вопрос.

— Саша, может не отвечать, я вот что спросить хочу… сам-то что думаешь по поводу дел своего сына?

Прохоров каменеет лицом и говорит так, будто прокручивает каждое слово через тяжёлые жернова:

— Сам бы прибил его, узнай первым. Но когда кто-то со стороны… это оскорбительно, как плевок в лицо.

Префект не спорит и не комментирует. Слегка сузив глаза, кивает. На том они и прощаются. После ухода Прохорова префект берётся за телефон.

— Зотова мне.

3 августа, суббота, время 15:35

Окрестности особняка Франзони.

Ура! Юлька приехала! Она куда-то на Курильские острова летала. Глаза на лоб от такой патриотической экзотики лезут. Но впечатлений выше крыши. Почти час мне трезвонит и никак не остановится. Кое-что меня поражает.

— Ты что?! Так ни разу в Тихом океане не искупалась? — кобылка Жози фыркает мне в унисон.

— Обалдела?! Знаешь, какая там вода холодная! — Юляшка передёргивает плечами, — б-р-р-р! А заглянешь с берега повыше, там такие ужасные водоросли с глубины растут. Извиваются, как змеи… ужас! Давай, ускоримся!

Мы ускоряемся, надо дать животинкам размяться. Через полкилометра лесок, за ним луг и за узкой полоской деревьев пляж, где уже должны быть наши. Жеребец Кайзер нагружен маринованной бараниной для шашлыков и прочими реквизитами вроде шампуров.

В лесу возобновляю критику подружки.

— Нет, ты всё-таки овца глупая. Быть на Тихом океане и ни разу не окунуться. Считай, что ты там и не была. Ну, выбрала бы место помельче…

— Ага, помельче. Знаешь, какие там волны! Только подойди, с ног сшибёт. Местные тоже не дураки в океан лезть. Зато я в кипящей реке искупалась. Она рядом с вулканом течёт, как-то нагревается…

И на меня выливается очередной ушат восторгов и экспрессии. Аж самой захотелось там побывать.

— Фотоаппарат в следующий раз возьмите, — советую я, хлопая по своему «Соколу», — для лучшей отчётности.

— Я не умею, — грустит Юля, отгибая рукой ветку, — лучше я тебя с фотоаппаратом в следующий раз возьму.

— А мне что за радость? Тебя я, выходит, наснимаю, а сама так за кадром и останусь. Ты ведь только плёнку испортишь, знаю я тебя.

Потрясает меня криворукость. И не некоторых, а поголовно. Я ещё понимаю, когда человек со слабым зрением резкость навести не может. Но оставить в кадре только головы? Гадство, там же наведение видоискателя напрямую! Через объектив же, что видишь, то и будет. Не как в примитивных аппаратах, где видоискатель сам по себе, — пусть и с коррекцией, его оптическая ось склоняется к оси объектива, — а объектив сам по себе. Нет! Разместят в центре кадра лица, обрежут фигуры по грудь, а сверху пустое, никому не нужное пространство. Пейзаж, а то и просто, пустое небо. Ты кого, сука, снимаешь? Друзей своих любимых или облака тебе понравились? А если друзей, то зачем им ноги обрезаешь? Классные, между прочим, ножки кое у кого, не будем показывать пальцем.

Что-то я разошлась. Кое-что и вслух сказала. Юлька пришибленно молчит.

— Извини, накипело, — трогаю рукой её за плечо, — среди наших я тоже только Гоше доверяю. Всему надо учиться, а у него есть фотоаппарат. И прилагающиеся навыки.

— А ты как? — осторожно спрашивает подружка, — после той истории.

— Это надо всех вас спросить, — по короткому размышлению отвечаю я, — как вы все после той истории?

Это на самом деле так. Им больше надо переварить, чем мне. Про себя я давно всё знаю. А вот что они все обо мне станут думать?

На пляж выскакиваем намётом. Нас встречают восторженными воплями. Наша лошадиная парочка вдруг начинает гарцевать, картинно выбрасывая передние ноги. Вот ведь пижоны!

— Ваше высочество! — вопит Паша и не только он, — наконец-то! Что же вы так долго?

— Паша, лошади не роскошь и не средство передвижения. Это друзья человека и их надо выгулять, — спрыгиваю с Жози под восхищёнными взглядами мальчишек и восторженными девчонок. Подскочивший Пистимеев не успевает подать руку.

Девочек кроме нас с Юлькой сегодня две. Обе новенькие. Ирина и Лена, те самые, с которыми мы так драматично на Борисовых прудах познакомились. В день моего похищения, кстати. Брюнеточка Лена смотрит на лошадей с каким-то вожделением. Точно, она по крови из кочевых народов. Ирина глядит с обычным любопытством.

— Пистимеев, — показываю на поклажу, — забирай мясо и всё остальное. И распорядись там. Паша и Гоша со мной. Вы — тоже.

Последние мои слова — девчонкам. На замешкавшегося Пистимеева гляжу щучьим прищуром: «От чужих девочек держись подальше». Вроде понял, по крайней мере, баулы потащил бодро.

Мальчишек угоняем заниматься хозяйством, а мы с Юлькой принимаемся обихаживать лошадок и девочек. Их надо усадить в седло, поводить, сфотографировать. Ленку подсаживать не надо было, сама залезла и аж светиться от счастья. Точно, она от печенегов своё происхождение ведёт. Иринка сидит с опаской, то и дело ойкает. Хотя Кайзер, как истый джентльмен вроде даже ноги подгибает, когда девчонки на него садятся. Давно заметила, что жеребцы очень любят женщин наездниц. Мужчине он ещё может характер показать, проверить на крепость. А к девушкам очень бережно относятся. С чисто мужской снисходительностью.

Концентрированное счастье на разлив, вот что это такое! Мы его пьём взахлеб. Визги, крики, смех, лошадиное фырканье. Отснявшись в разных ракурсах и сочетаниях, — из трёх основных компонент: лошади, мальчишки, девчонки, — повели лошадей купаться. Заодно и сами наплескались. Животинки были так довольны, что я натурально ожидала, вот-вот замурлыкают, как кошки.

Отводим их пастись, когда нас мальчишки на шашлык позвали. Быстро сооружаем салаты, парням доверять такие дела нельзя, они простых вещей не знают. Например, что помидоры надо резать прямо в ту ёмкость, из которой едят. Нельзя резать на доске, а затем перекладывать. Потряхивать после перемешивания тоже надо уметь.