Выбрать волю (СИ) - Берестова Мария - Страница 17

Пришлось срочно придумывать другой план.

Придержав корсаж одной рукой, Эсна протянула жениху другую, тыльной стороной вверх:

— Посмотрите сами, о повелитель небес и земли. Моя кожа такая нежная и тонкая...

Это оказался вполне выигрышный ход. Грэхард, и впрямь, подошёл, взял предложенную руку и углубился в изучение, после которого вынужден был признать, что кожа у неё и впрямь очень нежная, мягкая и тонкая, и было бы чрезвычайно грустно прятать такую красоту под узором татуировки, пусть и небольшой.

Не то чтобы татуировки были так уж приятны наощупь, в отличии от чистой кожи.

— Прошу вас... — прошептала Эсна, старательно ловя его взгляд.

Вот Грэхарда как раз учили не смотреть в глаза врагу, которого собираешься убить. Но избегать взгляда умоляющей дамы, которой намерен отказать, ему никто не присоветовал покуда. Поэтому он самым простецким образом попался в эту ловушку. Глаза Эсны показались ему огромными-огромными; они так доверчиво умоляли его о защите, глядели с такой верой в его всемогущество, способное уберечь бедняжку от всех ужасов этой суровой жизни, что... он не смог устоять перед искушением выступить в роли великодушного защитника и спасателя прекрасных принцесс.

— Да, портить такие руки было бы кощунством, — задумчиво согласился он, после чего с наслаждением поцеловал её тонкое нежное запястье. Увлёкся и поцеловал ещё раз. Поднялся губами выше, к локтю.

Эсна задрожала — скорее от нервного напряжения и испуга, нежели от чего-то более лестного для Грэхарда, но он, к счастью, предпочёл увидеть в её реакции отклик на его страсть.

— Отдыхай, солнечная госпожа, — наконец решил он, отпуская её. — Завтра на рассвете свершим обряд.

Не прощаясь, он резко ушёл, и Эсна вздохнула с облегчением.

Наконец-то у неё появится возможность немного побыть одной и привести в порядок чувства и мысли.

Интермедия

Пока Эсна выясняла отношения с будущим супругом, Алне пришлось объясняться с супругом нынешним. Тот на самом выборе жениха дальновидно не присутствовал — зачем человеку, который входит в государственный совет, зря мозолить глаза владыке в такой момент? — но вот забрать жену домой приехал, и уточнить у неё расклад сообразил.

Ална и так сама не своя была от потрясения и страха за сестру; нахождение в одной тесной карете с мужем только нервировало сильнее. Князь Треймер имел обыкновение пронзать собеседника взглядами острыми, проникающими в самые мысли, отчего общение с ним для всех без исключения оказывалось чрезвычайно неприятным испытанием.

— Что ты ёрзаешь? — недовольно спросил он у жены, которая вела себя, на его вкус, более беспокойно, чем обычно.

Та бросила на него робкий взгляд, тут же потупилась, пряча глаза, и пробормотала:

— Эсна... Она выбрала владыку.

Князь удивлённо приподнял брови.

— Интересный поворот! — прокомментировал он. — А что ваш отец?

Ална нерешительно повела плечами:

— Кажется, он этого не ожидал, — поделилась она своими соображениями.

Постучав пальцем по губам, князь с досадой заметил:

— Своевольная у тебя сестра, Ална. Своевольная.

И глубоко задумался.

Брак такого рода вызывал в нём тревогу. Любовь старого Кьерина к старшей дочери была общеизвестна; старик теперь связан по рукам и ногам и выбывает из политических игр. С другой стороны, тёплые отношения между сёстрами открывали новые рычаги влияния.

— Снэр! — высунулся князь в окно кареты, подзывая камердинера. — Зови брата сегодня к нам, скажи, есть новости!

...через несколько часов в поместье к супругам пожаловал старший из князей Треймеров. С братом они представляли разительный контраст.

Муж Алны был человеком худощавым, предпочитал не носить усов и бороды и одевался на ниийский манер, в дорогие замшевые штаны и тонкие атласные рубашки. Его старший брат, напротив, был человеком массивным, напоминающем медведя, и сходство это только усугублялось пышными ньонскими одеяниями и разросшейся, но ухоженной бородой.

Ална проследила за тем, чтобы мужчинам подали на веранду чай, спиртное и закуски, и удалилась. Муж не терпел, чтобы она вмешивалась в серьёзные дела.

— Значит, владыка женится на солнечной, — резюмировал старший Треймер, пригубив коньяк и выслушав новости. — Что ж, это свяжет Кьеринам руки.

— Похоже на то, что в этом и состоял замысел Раннида, — согласился младший, пожёвывая орехи.

— Что ж, что ж, — раздумчиво постучал пальцем по бокалу старший, выглядя скорее довольным таким поворотом. — Будем наблюдать, а там решим.

Младший согласно пожал плечами.

Глава десятая

Тем временем, вторую половину дня Эсна провела более чем продуктивно: познакомилась со служанками (коих ей выделили целых три!), осмотрела покои (занимавшие почти целый этаж!), разобрала вещи, обустроилась и даже спустилась к ужину в общую столовую.

К этому моменту она уже более или менее проанализировала ситуацию и сделала предварительные выводы.

Она станет женой повелителя Ньона, — это скорее хорошо, чем плохо.

Этот самый повелитель явно имеет далеко идущие планы на постельные развлечения, — это скорее плохо, чем хорошо.

Постельные развлечения непременно приведут к беременности, — это неприятно, но необходимо.

Рождённые дети станут наследниками престола Ньона, — это однозначно хорошо.

Если она сможет вести себя правильно и завоевать у правящей семьи нужную ей репутацию — она сможет заниматься воспитанием своих детей и вложить в них необходимые идеи, — это очень хорошо.

Если она будет любезна с мужем и добьётся его уважения, — тот может пойти ей навстречу в некоторых её проектах, и это тоже очень хорошо.

Если супруг убедиться в её полной лояльности, то, возможно, она сможет встречаться с родными, — это было бы замечательно.

Таким образом, её главная цель на ближайший год — влиться в семейство Раннидов, стать среди них своей, завоевать уважение и доверие.

Эсна почувствовала некоторого рода азарт. Прежняя жизнь была привычна и желанна, но всё же в ней отсутствовало какое-то движение, не было возможностей проявить себя. Теперь она чувствовала себя стоящей на пороге новой жизни, и сердце её было переполнено решимостью занять в этой жизни подобающее место.

Для более близкого знакомства с семьёй супруга Эсна выбрала наряд скромный, но полный сдержанного достоинства. Через служанку она заранее осведомилась запиской у будущей свекрови, уместно ли будет её появление сегодня за ужином — в таких ситуациях лучше перебдеть и прослыть особой осторожной, чем легкомысленной. Ответная записка в самых тёплых выражениях изъявляла, что Эсне будут рады.

Спустившись в столовую за десять минут до означенного времени — дабы не показаться высокомерной персоной, которая полагает, что все должны её ждать, — она застала полный набор представленных ей сегодня дам.

Центральное и самое почётное место за столом занимала мать Грэхарда, небесная княгиня. Ей было уже серьёзно за пятьдесят, и выглядела она вполне на свой возраст, но при том было заметно, что она знает, как себя подать. Сочетание её лица, причёски, макияжа, украшений и платья можно было назвать одним словом — соразмерность. Она не молодилась, но и не запускала себя, чётко подчёркивая ту характерную красоту, какой может похвастаться только ярко пожившая на этом свете женщина.

По левую руку от неё сидела её старшая дочь, родная сестра Грэхарда. Эсна знала, что были ещё и единокровные сёстры, но все они проживали с мужьями. Её высочество Анхелла, сумеречная принцесса, сильно напоминала брата, что совсем не добавляло ей женской красоты — слишком массивная, с крупными руками и грубыми чертами лица.

Насколько Эсна помнила, у неё должно было быть несколько детей, но, кажется, дети ужинали где-то отдельно.

Место по правую руку от матери Грэхарда пустовало — видимо, его отвели Эсне, — а в остальном за столом расположилось ещё трое женщин в возрасте за сорок лет и пара очаровательных старушек.