Выбрать волю (СИ) - Берестова Мария - Страница 14

И вместо того, чтобы чин чинарём продолжить свой путь, она, так и не смея отвести взгляда, отчётливо произнесла ритуальную фразу:

— Грэхард из рода Раннидов, грозный повелитель Ньона, окажешь ли ты мне честь стать моим мужем?

Уже на середине этой фразы она вдруг осознала, что совершает, и впала в глубокое смятение. На несколько секунд всё для неё слилось в один круговорот красок и звуков, и она, совершенно точно, не разобрала его ответную ритуальную фразу, и опомнилась только тогда, когда в парадном зале поместья Кьеринов установилась мёртвая тишина.

Молчал старый князь, чьё лицо застыло в холодном мрачном выражении, а взгляд ушёл глубоко в себя.

Молчал Эвард, хмуря густые брови и не отрывая взгляда от злополучной ветки.

Молчала Ална, а ужасе прижавшая ладошку ко рту и переводящая испуганные глаза с одного присутствующего на другого, словно спрашивая: то ли здесь происходит, что я вижу?

Молча переглянулись с недоумением Руэндир и Дрангол, словно уточняя: «Ты знал?» — «Нет, а ты?»

Молчал Грэхард, на которого слишком стремительно обрушилось исполнение давней мечты; настолько стремительно и внезапно, что не обрадовало, а придавило мучительной тяжестью.

Молчала Эсна, в которой почти первобытный ужас от осознания содеянного смешался со странным потаённым торжеством, которое заставило её ещё больше выпрямить спину и задрать подбородок.

Молчали прочие, не зная, почему переиграли первоначальный план и как теперь реагировать.

Первым отмер старый князь. За эту минуту он просчитал уже десятки вариантов, и снова чувствовал себя твёрдо стоящим на земле.

— Что ж, Раннид, — величаво сказал он, внушительно хмуря брови, — доверяю тебе своё самое большое сокровище. Храни и береги солнечную госпожу Кьеринов!

Состроивший не менее внушительное выражение лица владыка величественно кивнул и размеренно ответил:

— Принимаю и обязуюсь беречь.

Церемония вернулась в свою колею, но оглушённая Эсна успешно пропустила мимо ушей все полагающиеся по сценарию словеса.

Глава восьмая

Только к концу положенных по обряду славословий и поздравлений Эсна вдруг осознала ужасную истину.

Это за князя Руэндира — старинного друга семьи — выходить замуж было пусть и неприятно, но не страшно.

И совсем другая история — выйти замуж за владыку Ньона.

Брак с Руэндиром никак бы её не стеснил. Жил тот в столице безвылазно, гостем в доме отца был часто, к Эсне относился с родственной теплотой. Замужем за ним она могла бы вести жизнь, почти не отличавшуюся от нынешней.

Иное дело теперь! В Ньоне жена — собственность мужа, и кто знает, какие правила установит для неё суровый Раннид? Жёны владык почти безвылазно томились в Цитадели, являя себя народу лишь по женским религиозным праздникам, да во время открытия какого-то очередного благотворительного проекта. Едва ли ей будет дозволено покидать Цитадель, даже и изредка; и тем паче туда никто не допустит одного из Кьеринов.

Сердце Эсны сжалось от ужаса. Она уже успела почти смириться с тем, что должна снова выйти замуж; но одно дело — смириться с участью жены немолодого уже адмирала, другое...

Ужасно хотелось закричать: «Постойте! Я передумала!» — но, кажется, этого никто не оценит. Вон и жених уже уверенно взял её за руку, чтобы увести её с собой, и все перед ним почтительно расступились...

В минуты потрясений Эсна обычно замирала, не зная, что предпринять. Но в этот раз одна светлая мысль всё-таки пришла ей в голову.

Повернувшись к Грэхарду, она несмело спросила:

— Дозволено ли мне будет попрощаться с отцом, о грозный повелитель?

Опыт и интуиция твердили, что здесь было бы уместно бросить из-под ресниц молящий взгляд, но посмотреть на владыку сейчас было выше её сил. Однако и без взгляда всё обошлось.

— Разумеется, солнечная, — благодушно отозвался Грэхард. — У тебя четверть часа.

И, освободив её руку, вышел — отдавать своим людям распоряжения готовить Цитадель к приезду невесты.

Она же, подхваченная под локоть отцом, позволила ему увлечь её в небольшой кабинет, примыкающий к залу.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Едва закрыв за ними дверь, князь разительно переменился: величественный и невозмутимый вид покинул его, морщины на лице стали глубже, складываясь в выражение тревоги.

— Эсни... — его взгляд выражал глубокое неприкрытое беспокойство; в нём не было упрёка или осуждения, только страх родителя за судьбу горячо любимой дочери.

— Ты же видел его! — несмотря на отсутствие упрёка, принялась горячо объяснять Эсна, хватая его за ладонь. — Он, кажется, нас бы голыми руками перезадушил прямо там! Ты хочешь нашему роду судьбы Ливренов или Менлингов? — назвала она семьи, уничтоженные владыкой в ходе установления полноты его власти.

— Кьеринами подавился бы, — отвёл глаза старый князь, не желая даже перед самим собой признать, что поставил под угрозу положение всей семьи из-за страха за любимицу.

— Подавился бы, — горячо поддержала Эсна, — но в крови умылись бы все!

— Истинная дочь Кьеринов, — горько усмехнулся князь, но в горечи этой сквозил оттенок неподдельной гордости.

Она крепко обняла его.

Ей хотелось поделиться с ним своими страхами, рассказать то, что на сердце, но она промолчала — чтобы не сделать ещё тяжелее и его ношу. Напротив, она постаралась придать своему лицу бодрое выражение и заверить, что у неё всё в порядке:

— Зато теперь я разведаю стан врага изнутри! — изобразила она голосом энтузиазм, хотя не очень-то верила, что из неё выйдет хороший разведчик.

Почему-то в ответ на эти слова князь помрачнел. Пожевав губами, он сжал её руку крепче и серьёзно, тихо сказал:

— Эсни, держись подальше от интриг и политики. Твоё положение теперь опасно и зыбко. В Цитадель нам хода нет, и вызволить тебя мы не сможем. Возможно, моего влияния хватит, чтобы в самом дурном случае инициировать развод, но это дело небыстрое, и защитить тебя мы не успеем. Остерегайся всего, что может скомпрометировать тебя в глазах владыки. Даст Небо, проживёшь тихую жизнь достойной жены и матери. Думай о том, как воспитать детей, а не как интриговать прямо сейчас.

— Хорошо, отец, — благодарно склонила голову Эсна.

Мысль о том, чтобы стать орудием семьи в борьбе с Раннидами, её пугала. Она усвоила необходимые ей для выживания умения притворяться и показывать то, что желали в ней видеть, но лицемерие подобного рода претило ей, и понимание того, что ей не придётся втираться в доверие к супругу, чтобы вести потом игру против него, принесло ей некоторое облегчение.

— И помни, — отец приподнял её лицо за подбородок и тепло улыбнулся такой знакомой с детства улыбкой, — женщины Кьеринов, даже выходя замуж, остаются Кьеринами. Твои дети, наследники ньонского престола, будут Кьеринами по крови, и в твоих силах будет воспитать их Кьеринами по духу.

Они вновь обнялись.

— Я постараюсь передавать весточки через Алну, — нерешительно предложила Эсна после.

Супруг Алны участвовал в государственном совете и потому имел допуск в Цитадель. Было сомнительно, что жена владыки сможет пересекаться с кем-то из членов совета, но всё же это была хоть какая-то ниточка.

Князь тоже это понимал, поэтому, похмурившись, внёс коррективы:

— Скорее стоит попробовать через жриц Богини-Матери.

Эсна просияла улыбкой. О таком способе связи она и не подумала — раньше религиозность не была ей свойственна, и в храме она появлялась лишь по необходимости. Но ведь, в самом деле, супруге повелителя должно являть пример благочестия... что даёт возможность наведываться в храм чаще.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Благослови тебя Небесный, дочка, — завершил разговор старый князь, целуя её в лоб.

— Я не пропаду, — заверила его Эсна. — Я же из Кьеринов!

Из дома она выходила в куда как более бодром расположении духа. Разговор с отцом вселил в неё мужество. Они смогли придумать возможный способ связи, они обсудили её планы и перспективы, и теперь она чувствовала себя более уверенно и защищённо. Да и родовая гордость, что греха таить, была той опорой, которая укрепляла её сердце.