Зимний Фонарь (СИ) - Карнов Тихон - Страница 51

Механический дозиметр выдаёт свыше десяти единиц элегии в секунду. Дарева начинает глухо покашливать. Она опирается на стол, а затем садится. Златоклюв встревоженно смотрит на медработницу.

— Ивон? — испуганно обращается он к ней. — С тобой всё в порядке?

— Да, — вымученной улыбкой отвечает та; покрывшаяся испариной кожа бледнеет. Синяки под глазами кажутся темнее, — просто устала.

Внезапно замолкают все рации. Ни прибавление громкости, ни смена частоты не позволяют выдавить хоть толику звука. Затем рации сбоят. Дайомисс спешно пытается сменить частоту, но все каналы недоступны. Помехи заполняют эфир. С каждой секундой они становятся всё громче, гуще. Невыносимый скрежет наполняет зал, а затем на другом конце звучит шёпот андеров, призывающих Парад.

Внутренние репродукторы неприятно скрипят. Динамики транслируют сдавленный кашель, хрипы. Наконец помещения обволакивает голос больного человека, мужчины. Координатора Линейной.

— Мы не справились со своей задачей, агенты, — говорит он, и красморовцы замирают как вкопанные. — Наша жертва неисправна… Царевна не смилостивится над нами…

Глаза Даревой темнеют, и вот уже чёрные слёзы текут по лицу. Дайомисс резко отшатывается. Спиной задевает станцию связи, и та падает на пол. Разбивается. От аппаратуры идёт дым.

— Нет… Этого не может быть… — впадает в панику Ионов. Его дыхание сбивается, и, не в силах устоять на ногах, он оседает на пол. — Что пошло не так?

— Это должно было произойти… — тоненьким голоском молвит Дарева, не в силах подняться на ноги. — О деми… Неужели мы прокляты? За что?..

Никто не замечает, как занесённая в зал «охотница» поднимается с кушетки. Как поворачивает голову. Встаёт на ноги и, расчехлив револьвер, приставляет дуло к виску фельдшерицы.

— Вы были прокляты в тот момент, — хрипло усмехается отречённая, возводя курок, — когда присягнули монстрам.

Выстрел. Дарева замертво падает на пол. Едва Дайомисс выхватывает из кобуры свой Opus, как отречённая хватает со стола второй револьвер. Стреляет метко. Оставленные ранения несмертельны. Когда по ней открывают ответный огонь, её плотность уменьшается. Из-под униформы струится элегический дым. Пули разрывают одежду и осколками льда падают на пол.

Тем временем за дверьми слышится хруст разбивающейся плитки. На пороге появляется мужчина в кожаном плаще и маске. С небывалой решимостью на него бросается Ионов. Едва он добирается до пришельца, как тот вспарывает его горло скрытым лезвием. Шипом оно застревает в плоти.

— Это всё ты… — шепчет Дайомисс и крепче сжимает рукоять револьвера. Мужчина знает, что живым отсюда не выберется: несколько попаданий в лёгкое, одно — в живот. — Кемром, я прав?

— Ну здравствуй, добрый охотник, — отвечает тот и отбрасывает тело послушника. Следом в зал забираются падальщики. — Мы тут отдохнём немного, не возражаешь?

Вместо ответа Дайомисс поднимает Opus. Целится, стреляет. Пуля пробивает Кемрому плечо. Застревает где-то в тканях и крошится об кость. Жуткий свинцовый цветок пускает корни, высвобождая радиационный нектар.

Капитан с глухим стоном отшатывается и зажимает рану. Секунды кровь бежит без остановки, жадно пропитывая перчатки и кожу. Затем поток пересыхает. Капитан отводит руку: из затягивающейся дыры выпадают кусочки металла и со звоном бьются о паркет.

— Ха-х, хорошая попытка, — надтреснуто усмехаясь, проговаривает Кемром и смеётся. — Нельзя убить того, кто не был жив.

Он буквально подлетает к охотнику и хватает того за ворот. С невероятной лёгкостью держит над землёй. Агент из последних сил цепляется за его руку, пытаясь отбиться, пока вытекающая из открытых ран кровь чернеет.

— Пусть даже смерть… — насмешливо цедит капитан. — А, так быстро?

В какой-то момент кажется, будто он отпустит Дайомисса — едва он приспускает златоклюва, как в следующий момент швыряет того в стену. Мёртв.

— Кемром, — буквально рычит Рагнара, — окстись! Он уже мёртв. Забирай, что тебе нужно, и уходим отсюда. Надо разгрузить «Осколу».

— Разумеется, — соглашается тот и, вернувшись к трупу, рукой пробивает его грудину, после чего извлекает из неё сердце. Сочащаяся кровавым соком мышца ещё тепла. Кемром снимает маску и улыбается. Облизнув сердце, он недовольно клацает зубами. — Любитель кофеина: ну и дрянь. Хм… а это ещё что?

Внимание Кемрома привлекает лежащий рядом планшет. Устройство не успело перейти в спящий режим, и, когда мужчина подбирает его, то обнаруживает на экране подборку мемов. Не скрывая разочарования, капитан скрывает окно с «Ментаксионом» и натыкается на открытую почту.

Среди непрочитанных сообщений висит письмо от главврача «Святой Адеолы» с пометкой «срочно». Внутри список тех, кого следует допустить до выезда из города без вакцинации — «по медицинским показаниям», приписка. Диагнозы не уточняются, но капитану достаточно того, что он видит знакомые имена.

— Выпей таблетки, — меж тем требует Рагнара, отряхиваясь от стеклянных осколков. — Нужно, чтобы ты собрался: он здесь.

— Geache… Полагаешь, стоит порадовать его полноценным диалогом, ха-х? — спрашивает Кемром и откладывает планшет. Проглатывает очередную горсть мотуссупрессоров. Когда с приёмом подавителей покончено, говорит: — Соберите пока урожай…

— Сердца? — на всякий случай уточняет отречённая. — Или кости тоже?

— Hor без следов поражения… Не из воздуха же берутся деньги, ха-х.

Эпизод второй

Балтийская Республика: Линейная

мурмурационное отделение г. Линейная, инсектарий

12-30/994

Когда Корвин вновь открывает глаза, то замечает вырастающую за внутренним окном фигуру. Высокую, величественную, но, меж тем, крайне худую и нескладную. Будто нечто, что живёт в ночных кошмарах, вырвалось на волю.

— Мальчишка, мечтавший увидеть ВААРП. Это почти трогательно. Вот мы и поменялись местами, — глухо смеётся незнакомый голос, и за стеклом вспыхивает пара белоснежных огоньков, — Корвин Рейст.

— Ты ещё кто?

— Неужели ты меня совсем не помнишь? Ха-х, что ж… — пряча негодование за ухмылкой, спрашивает таинственный визитёр. — Быть может, ты помнишь о казни, что не состоялась лет десять назад? Помнишь, кого увели вестницы прямо у вас из-под носа?

Как бы Рейст ни пытался, избавиться от воспоминаний о карпейской службе у него не получалось. Один-единственный вопрос вызывает у него не только череду мыслей о прошлом, но и бурю эмоций:

— Как знал, — шепчет тот, — что их гибель… связана с тобой. Этих ты тоже не стал жалеть?

— Скажем так, с Красмор у нас всегда была полная взаимность: мы желаем избавить мир от существования друг друга, — смакуя, отвечает капитан и закуривает. Бумага покрывается багровыми пятнами. Так проступает воспалённая жаром кровавая крошка. — Я знаю о тебе больше, чем ты думаешь.

— Это я уже понял, — севшим голосом роняет заключённый. — Никогда бы не подумал, что мы встретимся лицом к лицу. Без масок.

Каждый из них вспоминает ту случайную встречу в коридоре. Кемром кровожадно скалится.

— Аналогично. Полагаю, ты понимаешь, что всего этого не было бы, убей вы меня по расписанию? В ваших силах было остановить предвестницу.

— Кемром… — Корвин устало вздыхает. — Это было… уже слишком давно. Это всё в прошлом.

— Это прошлое — моё настоящее, — зло рычит визитёр. — Я должен быть мёртвым, а не во служении.

— Ничем не могу тебе помочь. Если тебе станет легче, можешь убить меня. Только это ничего не изменит.

Капитан в гневе бьёт по стеклу. Демитир расползается в трещинах. Посредник выжидающе смотрит на карпейца. Тем временем тот переводит дыхание, успокаивается. Затем поднимает на заключённого светящиеся во тьме глаза. От неожиданности некрочтец вздрагивает.

— Правда, — мрачно соглашает Кемром и натянуто усмехается. — Covon zos fnafkor savej.

Эпизод третий

Балтийская Республика: Линейная

вокзал «Кюхельгартен»

12-30/994

Душно. Обмахиваясь утренней газетой, Анастази следом за братом прорывается к перрону. Высвечивающееся расписание гласит, что электричка опаздывает уже на полчаса.