Хранитель ключей (СИ) - "Воль" - Страница 65

Космос — великая справедливость, создающая из ничего всё. Космос не любит глупцов. С глупцами не о чем говорить, с ними просто скучно. Он невежественен, слишком импульсивен и опасен для мирового спокойствия. Однако космос открыт для смелых и здоровых во всех смыслах существ, ведь только такие могут преодолеть расстояния, расставания и вершить историю Мироздания.

Космос не разделяет на правых или неправых. Это не в его правилах. Он не может быть всегда справедлив, потому что всё в нём относительно.

Космос ждёт наши выводы по тысячелетиям жизни на Земле, накоплению опыта, чтобы решить — отворить свои знания и свободы к нам или закрыть проход, изничтожив нас ожиданием астероида, угасанием Солнца или сменой электромагнитных полей. Но как жаль, что человек… его новое творение застряло и начало сходить с ума.

Северно-ледовитый океан. Тундра. Широколиственные леса. Тайга. Бамбуковые леса. Плантации чая. Ущелья. Высочайшие точки мира.

Бразилия, ЮАР, Южная Корея, США, Чад, Доминиканка, Эфиопия, Франция, Германия, Монако, Армения и все, и всё, и вся — наша прекрасная и неповторимая Земля, вращающаяся в темноте, при лучах солнца и отражении от поверхности Луны.

***

«Я отпускаю месть, ненависть, злость и усталость. Я отпускаю обиды…»

Она открывает глаза.

Глава 51. «Пожелание»

Стать героем? Стать членом межгалактической Республики и пойти по военному пути? Остаться на Земле и быть осуждаемой всеми?

— Не оставишь даже один ключик? — на ладони лежал последний ключ. Путь важной персоны кончался в Москве, куда отправили Анастасию во время восстановления. Майор покачал головой и забрал последний блок защиты, превращая героиню в обычного и бесполезного человека.

— Лети со мной и получишь целый ящик, — обещал ей, звал. Так много раз. И не только он, а весь командный состав под предводительством командиром Жел.

— Лучше останься со мной.

— Не могу.

— Почему? Глупый вопрос, да? — с горькой усмешкой говорит, на глазах слёзы не стоят. Было много трагичного во взгляде девушки, ставшей по своей воле убийцей, мошенником и хранителем инопланетного оружия. Глядящей на неестественного для Земли мужчину, всё также холодного и правильного. Война кончилась — риски тоже.

— Да.

Вот и весь разговор. Анастасия смотрела на приходящий в сознание мир. Передавались новости о заложниках, о их реабилитации и военной операции в США, об умерших, о том, как проводился суд над Адриано — главным злодеем человечества двадцать первого века. Проводились многочисленные опознания; королевские и президентские, консерваторы и демократы, либералы и социалисты, капиталисты — люди — все испытали потери, а потому устраивали грандиозные похороны и поминки, объявляя по всему миру недельный траур. Все концерты, матчи, праздники отменились. Люди пытались прийти в себя от испытанного ужаса и вернуться к нормальной жизни без нависших космический кораблей, без похищений и угроз, без демонстраций и мародёрства, без шествий и криков. Девушка выключила телевизор и вышла на балкон.

Уже другой номер. Другая гостиница. Ничего не изменилось. Она под надзором военных и ничего ещё не кончено.

Мужчина подошёл к ней и легонько прикоснулся к женской спине.

— Ты так любишь эту планету?

— Нет.

— Тогда почему держишься за неё?

— А почему ты не можешь остаться со мной?

Она была невыносима. Повторила вопрос дважды.

***

Зима нагрянула внезапно. Корабли республики готовились к отлёту.

— Майор Йорс! Майор Йорс! — бежала по коридору худая спортивная девушка с толстой косой, отросшая за время заточения в Москве. — Я… я была помощницей Анастасии. Я хочу поговорить… нет, предложить. Нет, я хочу! — её руки обхватили инопланетные и сжали в надежде.

***

— Ты всё же ненавидишь свою мать, — заключила девушка, поглядывая на Яру, в тёмном разлетающемся от ветра пальто; седые от корней волосы поднимались с морозным тихим воздухом, гуляющем посреди статуи, изваяний и монацитах, где белому по-чёрному выгравированы дата рождения и дата смерти человека. Две девушки находились на кладбище, на скромной могиле Алёны, на которой наконец-то появились живые цветы. Орхидеи, астры и герберы — любимые цветы живой когда-то женщины, отдавшей до последнего мгновения свою улыбку, нежность и надежду, вложив всё живое, прекрасное и сильное в разрушающую седую человеческого индивида, терявшая с каждый день очертания разумного, сильного и волевого. Жизнь изрядно их помотала, но, кажется, повлияла лишь на безутешную и хладнокровную девушку, забывшую о всяких чувствах и мечтах.

— Почему ты так решила?

— Ты её оставляешь.

— Я решила, что для меня так лучше. Я до сих пор обижена, что ты меня не позвала в команду.

— Ты ребёнок.

— Я не ребёнок! — взревела Яра, насупилась и оскорбилась. Её характер остался прежним. Вернулось зрение — вернулись и амбиции, непомерные. Крики и рёвы, недовольства и гнев ломали спокойное и жестокое выражение лица спутницы, не терпящей шум, гам, словесные выпады подростка, не имевшего никакого уважения.

— Ты могла погибнуть, а я нести ответственность не желала.

— Лицемерка!

— Дрянь, — рыкнула Анастасию и заставила умолкнуть девчонку, не знавшую правил поведения, хотя бы базовых. Хотя бы при мёртвой Алёне от которой остались лишь кости и зубы, хотя какие! Говорили, что от неё остались лишь клочки одежды да провода, какие-то проломанные части лица, пыль костей. Анастасия смотрела на Яру и ненавидела её за принятое решение. Не желала понимать, принимать, а особенности отправлять к инопланетянам с благословением.

Когда-то она рыдала на её плече, проявляла свою боль, тревогу, злость на неё, просила отомстить за Алёну — фальшь, игра и провокация. Актриса из Яры была что нужно. Хван Чжи-вон могла позавидовать; кореянка медленно возвращалась к прежней жизни и разгребала завалы после своего исчезновения — Анастасия следила за ней из любопытства, но сейчас это не главное. Яра… девчонка без мозгов, без тормозов, похожая на червя или ленту, с которой ранее прыгала перед всеми, красовалась; теперь бывшая гимнастка смотрела на сломленную с таким превосходством, как бы говоря: «Ты не можешь, а я смогла». Через гордость, Землю, мать и технологии.

— Ключи переданы. Скоро нас покинет инопланетная цивилизация, встретимся с ними только через тысячу лет, надеюсь. Прощай, — бывшая хранительница технологий сухо отчиталась Алёне и по-военному пошла прочь, ступая по мокрому снегу к следящему за ними конвою.

— Почему через тысячу? Тебя обидел тот майор? Ты же с ним спала? Ему не нужна любовница с Земли? — шла по пятам, дёргала за нитки. Зрела в корень. Просто маленькая дрянь.

Анастасия смолчала. Села с громким хлопаньем двери в машину и попросила гнать в отель. Внутри всё кипело, бурлило и не давало покоя…

***

Никто. Никто. Никто из землян не принял предложение инопланетян о вступлении в их ряды. Все хотели вернуться домой и отпраздновать тяжёлый день, без интервью, слушаний, отчётов, только в кругу семьи. Никто не пожелал покинуть Земли, кроме… Яра исчезла в корабле, под стон обезумевшей матери.

Анастасия не видела этого, ей было достаточно посмотреть кадры с трансляции. Запускались двигатели.

— Я улетаю. Ты справишься одна? Я могу прилетать.

— Не стоит, — она сидела статуей, разбитой, но гордой. Она смотрела на него, прощалась с достоинством, скрывая каждую эмоцию за непробиваемой маской. — Не умри на войне.

— Просьба?

— Пожелание. Я не властна над твоей жизнью.

Приоритеты. Цели в жизни. Задачи. Предрешённость. Они кончали как начинали, в невозможности и на гранях. Не испытывая никакого чувства вины, лишь огорчение, друг на друга.

— Прощай.

— Прощай.

И он уже поднимается на корабль. Смотрит в камеру и знает, что Анастасия не докричится, даже если захочет.

Была ли хоть одна причина остаться здесь, на планете, что сожрёт её?