Хранитель ключей (СИ) - "Воль" - Страница 40

— Откуда ты узнала про нападение ключника?

— Я занималась сбором информации. Сложить единицу с единицей было не трудно. Продолжай рассказ, — ни одна мускула на лице, по сравнению с пареньком, ни дрогнула. Человек индийской наружности даже завидовал этой выдержки. Он был так внимателен, не задавал вопросы во время душещипательного монолога, только подавал платки, что стояли на краю столика, слушал и после уточнял детали. — Хван Чжи-вон, зачем ты это сделала? — произнесла в конце рассказа.

— Ты так и не поняла?

— Нет.

— Только так у меня будет красивое лицо, — и слёзы потекли в два ручья. По мягкому, чистому и приятному лицу индийца. — Все поверили в мою смерть. Даже ключник. Однако меня нашли. Куда мне теперь бежать?

— Лучше бы бросила ключ в реку и забыла о нём, — Анастасия сразу же поверила рассказу Хван Чжи-вон. Не было никаких сомнений, когда девушка в облике парня, заговорила на чистом корейском. С ней произошло чудо в самый последний момент, в момент отчаяния, когда дальше падать некуда. Анастасия понимала и уже хотела пересмотреть планы, но… — Хван Чжи-вон…

***

«Поверишь мне, если скажу, что не имела иного выхода? Я потеряла всё. Всё. Когда он пришёл, когда посмотрел на меня, когда потребовал ключ… Когда скрывалась от него много-много месяцев… Боялась. Я была в отчаянии. Я стояла на мосту и думала: «Это конец? Конец моей жизни, правда?». Я сжимала этот ключ, смотрела на реку Хан и роняла слёзы. Моё лицо, моя семья, друзья — всё это было таким фальшивым, за пару месяцев обо мне забыли и говорили: «А, эта актриса, лицо которой фанат раскрасил?». Я хотела исчезнуть и спрыгнула. Как сейчас помню, как меня поглотила вода и отрезала от прежней жизни. Очнулась лишь на Тайване. В новом обличие. Бог, наверно, дал мне ещё один шанс, но я не знала языков, у меня не было документов, денег. Я бежала, пряталась и пыталась понять, кто смотрит меня из зеркала. Это был мужчина, потом какая-то женщина, а в руке страшно зудело. Каким-то образом поняла причину, по которой тот урод уничтожил меня — ему нужна была сила этого ключа, действующего на перевоплощение чуть меньше суток. Спрашиваешь, как оказалась в Индии? Странное дело… Из-за ключа я стала воровкой личности, денег, выживала только так, а потому не хотела оставаться на Тайване и решила отправиться по странам, используя силу ключа. Да и я не могла оставаться на одном месте долгое время, за мной следил кто-то. Человек с белой шевелюрой появлялся там, где была я, так несколько раз. Я бежала из одной страны в другой, по городам, не останавливаюсь нигде больше, чем на неделю. Устала я? Возможно, но… я не могу остановиться. Мне страшно. Я… Я запуталась.»

***

— Хва Чжи-вон…

— Да? Всё равно потребуешь ключ?

— Мне он очень нужен, — строгость путешественницы смягчилась обстоятельствами. Она более не вытягивала шею, не смотрела свысока. Зрела в её карие глаза, которые не поменялись, несмотря на десяток изменений и перевоплощений.

— Я не могу его отдать.

— Я не могу тебе его оставить.

— Но почему? Не забирай, пожалуйста! — актриса даже сцепила ладони в знак мольбы, но это не проняло печальную Анастасию, смотрящая на девушку с сожалением. Её пальцы потянулись к пуговицам. Белая рубашка расстёгивалась и являла отвратительное подтянутое безжалостными тренировками тело, спрятанное за белой майкой и корсетом. Печальную украшали ещё более некрасивые шрамы, чем на лице Чжи-вон, они, как большая грибница, были по всему её телу, от живота до ключиц, не считая ветви, ведущие к рукам. Хван Чжи-вон закрыла рот руками и в испуге посмотрела на Анастасию. Та уже поспешно застёгивалась. — И ты тоже?

— Если ты оставишь ключ у себя, тебе придётся вступить в войну. Ты хочешь этого?

— Войну? О чём ты говоришь? Всё так серьёзно?

— Люди борются за ключи всеми силами. Они убили мою коллегу, находившуюся на борту российского самолёта полгода назад. Они устроили резню в Гунцинчэне, в Китае. Затем сражение около Пхеньяна. Нужны ещё доказательства? Если ты не согласишься, придётся сделать это силой.

— А кто ты тогда? Ты тоже замешана в этих случаях? Я слышала европейка была участница северокорейского теракта…

— Меня подставили.

— Так значит это была ты? — и девушка вновь затряслась, в ещё большем ужасе. — Как ты? Почему ты не сказала? Не объяснила?

— Не смеши меня. Ты сама скрываешься от преследования. А я… о чём мне с ними разговаривать? — усмехнулась Анастасия, доедая принесённую еду. — Тем более, думаешь, кто оставил эти отметины на теле? Да я бы сдохла там. Поэтому ещё раз спрашиваю, ты хочешь вступить в войну?

— Нет.

— Правильный выбор.

— Но что мне делать дальше, если я верну свою внешность?

— А я почём знаю? — девушка пожала плечами. — У меня денег почти не осталось, сама без документов. Ты подавно. Могу предложить вариант выброситься на сушу и попросить убежище. Будет скандал — накопишь денежки, только про ключ ни слова. А… про долгое отсутствие скажи: «я не помню».

— Тебе не кажется это слишком… неправдоподобным?

— Но ты же актриса. Сыграй лучшую из своих ролей — вернись на Олимп, если не справишься — ты бездарность, — она говорила это лишённая высокомерия и пафоса. Спокойно улыбаясь на собственные предложения. И казалось, что в их тёмном, холодном мире, где не было голосов кроме их; засверкало тёплое солнышко, лучами достигавшие до бездны одиночества и долгих скитаний.

Они смотрели друг на друга в свете закатного солнца, утопая по голень в песке. Дальше — мутная вода, океан, откуда должна продолжиться их история. Благодарностью светились их печальные лица, изуродованные маньяком и жизнью соответственно. И им казалось, что они бы стали друзьями, если бы по-другому сложилась судьба. Им приходилось прощаться. Отворачиваться. И идти по разные стороны, не надеясь на новую встречу.

— Я Хван Чжи-вон, — шепнула девушка с некрасивым, но приятным лицом. — Я Хван Чжи-вон. Я актриса. Я сыграю себя, — говорила, возвращая свою личность.

Глава 32. «Западное направление»

Анастасия взглянула на карту. Вновь расположение точек поменялось.

— В среднем точка перестаёт сиять после суток, — делала выводы на основе наблюдения. Вещи были уже давно сложены. Оставалось выбрать, куда отправиться на этот раз. — Запад… там обстановка ещё хуже, — у неё оставалось меньше двадцати трёх часов до предполагаемого конца операции в странах среднего Запада, где солнце палило похлеще Индии.

***

Последние двое суток Анастасия желала не помнить. Почти сутки она добиралась сначала на поезде до столицы Индии — Нью-Дели, оттуда прямиком в аэропорт, а следом принялась осуществлять план по отправлению в другую страну. Она тщательно изучала устройства аэропорта, взламывая коды, вспоминая своё основное поле деятельности, выискивала способ пройти по зелёному коридору без тщательного досмотра. И, кажется, нашла, когда увидела катящих тележки уборщиц. Женщины мыли туалеты каждые два часа, имели при себе ключ доступа на служебную часть аэропорта. После ей пришлось вычислять рейс, смотреть на нём пустые места, выверять неконфликтного пассажира до нужной ей страны, следить за ним. Для простоты дела выбрала одинокого мужчину.

Самая большая сложность состояла в том, чтобы не поднять шум, чтобы ничего не заметили сменщики и сами работники огромного аэропорта, в котором можно было запутаться в два счёта. В сумке Анастасии были и хиджаб, и мужская одежда, даже парики, но всё это не могло гарантировать безопасность. Она сжимала в руке ключ, сомневалась, пряча лицо.

Нужный ей мужчина шёл в туалет. И тогда появился совсем иной путь. Выхватив ключ, последовала за человеком, изменяя попутно внешность, чтобы сбить столку всех. Жало в ногах, натянулась клетчатая рубашка под чёрным свитшотом. Она становилась то ниже, то толще, но не теряла из-за этого умелый удар ребром по сонной артерии. Нагло обворовала, забрала документы, поменялась внешностью, как учила Чжи-вон, и, сунув под нос немного нашатыря, подхватила его и, обнимая, потащила на выход, туда, где стояли такси.