Последний властелин (СИ) - Владимиров Александр Владимирович - Страница 38

— При чем здесь Матильда! — взорвался Ниэгро. — Какое мне дело до этой старой сводницы! Но Оливия!.. Оливия! Проклятая тварь опозорила меня и род Властелинов.

Он вскочил, заходил взад-вперед по комнате, продолжая ругаться и отчаянно жестикулировать руками. Чак посмотрел на хозяина и содрогнулся. Перед ним совершенно незнакомый человек, так мало напоминающий прежнего уверенного в себе, рассудительного Ниэгро…

— Убрать! — вдруг произнес хозяин.

На щеках Чака появились красные пятна. Он догадался, что последует за этой фразой. Властелин подскочил к нему, разразившись неожиданным хохотом:

— Огненная Лора! Девочка в рыжем парике! Очаровательная искательница приключений! Милая соблазнительница!.. Сколько их — старых, молодых, высоких, карликов, с пышной шевелюрой, лысых вместила в себя ее ненасытная утроба?! Я унижен, раздавлен, оскорблен! Но она поплатится. Ты меня понимаешь?..

— Не вполне, — сглотнул слюну Чак.

— Она должна умереть.

— Хозяин…

— И это дело я никому не могу доверить, кроме тебя.

Сердце Чака болезненно сжалось, он мысленно молил Ниэгро не продолжать. Но каждое слово хозяина продолжало разить его наповал:

— За последствия не беспокойся. Я все продумал. Ты выйдешь сухим из воды, как тогда с Ириной Дубровиной… А теперь слушай!

Ниэгро поведал Чаку свой план, который вынашивал днями и ночами. Стал подробно описывать каждый шаг, который слуге предстоит сделать.

— Все ясно?

— Да…

Отвечая хозяину, Чак почувствовал, что ему не хватает воздуха, что его будто бы швырнули в огромный, наполненный водой ров. Он старается выплыть, но над ним кружат стервятники, которые тут же набрасываются, пытаются выклевать глаза. Ему вновь приходится нырять. Еще немного, и вода попадет в легкие… Конец! Конец!.. Но тут чья-то сильная рука рванула его за волосы и ВЫТАЩИЛА!

«Это минутная слабость, — сказал себе Чак. — Я просто устал!»

А вот его хозяин усталости не знал. Он говорил, говорил, будто некая сила, что находится извне, руководила его мыслями, словами и действиями.

Внезапно Властелина охватило радостное возбуждение, он захохотал! А затем на лице возникла гримаса боли. Он схватился за голову и сидел так некоторое время. Чак хотел спросить: «Что с вами?», но не осмелился.

Боль, видимо, оставила Ниэгро. Он опять вскочил, заметался по кабинету. В этот момент Чака для него не существовало. Но вот он посмотрел на слугу странными глазами, в них плясала тысяча бесенят.

— Нельзя жалеть Оливию! Когда-то она была настоящей женщиной — чистой, невинной. Теперь — это зло и позор!

А дальше он сорвался на крик:

— Это грязь, которую надо смыть, чтобы очистить землю! Такие, как она, разлагают общество, рушат нравственные идеалы! Наш долг избавить город от грязной потаскушки!

Чак стоял с опущенной головой и слушал Ниэгро.

Сердце Таис радостно забилось, когда она услышала звук отъезжающего автомобиля. «Уехали! Уехали! Отец говорил, что его не будет целую неделю! А это значит… свобода!». Таис закружилась в танце, побежала в парк, где чистый теплый воздух ласкал ей лицо.

Очарованная волшебством красок летнего утра, она шла и напевала веселую песенку. И тут увидела старого садовника Эймса, всегда несколько замкнутого, малообщительного. Единственный человек, кому он всегда улыбался — Таис. Вот и сейчас он радостно воскликнул:

— Посмотрите на мои розы, юная госпожа.

— Они великолепны!

— Хотите, я выберу самые красивые и поставлю в вашу комнату?

— Конечно! И они этого хотят. Смотрите, они согласны, они кивают! Огромное спасибо, Эймс.

Таис подошла к бассейну, хотела броситься в воду. И вдруг ей пришла неожиданная мысль:

— Может быть, сегодня, когда нет ни отца, ни Чака, я узнаю тайну рыжего парика моей мамы?

Чем дольше Таис размышляла, тем сильней в ней крепла уверенность, что это нужно сделать ИМЕННО СЕГОДНЯ.

«Мама еще спит, обычно ее день начинается после полудня. Так что я смогу изучить обстановку».

Дом Властелинов был разделен на своеобразные «удельные княжества». Во-первых, владения отца. Туда никто не смел входить без его разрешения. Мать жила в другой половине, жила очень замкнуто и изолированно. Таис обитала в своей части этого маленького «государства». Завтрак, обед, ужин у всех был в разное время, что создавало дополнительные сложности для прислуги. Сами слуги проживали в пристройке к дому, у них там имелся отдельный выход — небольшая калитка. Главные ворота предназначались только для Ниэгро, его семьи и гостей.

Таис начала свое расследование с того, что изучила именно эту калитку. Открывается она очень просто: небольшой крючок и с той, и с другой стороны. Стоит лишь просунуть пальчик… От калитки расходятся две дорожки: одна ведет к пристройке, на половину слуг, другая — в дом хозяев.

«Мама выходит здесь, — поняла Таис. — Но где мне лучше спрятаться, чтобы проследить ее путь?»

Взор девушки упал на крытые террасы, с них прекрасно просматривается калитка. За этими террасами начинается коридор, ведущий в разные половины дома. Коридор обычно закрывают в одиннадцать вечера… В этом коридоре есть ниша, где стоит скульптура богини Дианы! «Вот там я и спрячусь! Отличный наблюдательный пункт, и меня никто не заметит. Когда пройдет мама, я осторожно последую за ней…»

День тянулся неимоверно долго. Таис не знала, чем ей заняться. Пробовала читать, решать задачи, которые ей задала учительница математики, но ничего не получалось. Мамина тайна не выходила из головы.

В комнату постучал садовник Эймс. Он принес обещанные цветы.

— Самые красивые розы…

Таис взяла букет. «Какой необыкновенный аромат! У кого еще есть такой великолепный сад?» Девушка открыла окно, чтобы лучше полюбоваться садом и увидела мать. Оливия отдыхала в шезлонге, подставив солнечным лучам свое красивое белое лицо, на котором не было ни капли грима. Она казалась совсем юной, не намного старше самой Таис. Дочери так захотелось обнять, расцеловать ее. Мама в саду из роз!

«…С багдадской розой алой или белой…»

Таис не случайно вспомнила Шекспира. Она была уверена, что великий поэт и драматург посвятил свой сонет такой необыкновенной женщине, как ЕЕ МАМА!

В душе девушки вспыхнула гордость за мать, но скоро она сменилась волнением, вызванным ожиданием ночи.

…Она надела темное платье, выскользнула из комнаты, прошла в нишу, где стояла Диана. До чего здесь маленькое пространство! Таис пришлось сесть в неудобную позу. Спустя некоторое время она почувствовала, как затекли ноги, а все тело заныло. Несколько раз она пыталась поменять позу, однако сделать это было нелегко.

Светящийся циферблат ручных часов показал, что до полуночи еще более получаса и что она сидит здесь всего двадцать минут. Оставалось лишь пожалеть себя: «Мои бедные ноженьки! Я не выдержу…»

Таис начала обдумывать, где бы еще спрятаться. Может, встать у ведущей в пристройку двери? Слиться со стеной, и мама ее не заметит? Пожалуй, так и надо сделать.

Она поднялась (как затекли ноги!), сделала несколько шагов и услышала шорох. Кто-то осторожно двигался в ее сторону. Сначала она подумала, что это мама… А вдруг не мама? Вдруг здесь кто-то чужой?.. На Таис напал страх. Она замерла, старалась даже не дышать…

В мертвой тишине девушка услышала дыхание неизвестного. Он приближался! Но кто там? В темноте ничего не видно. От напряжения Таис вцепилась в Диану, и статуя как будто затряслась вместе с ней.

Таис продолжала вслушиваться в жуткую тишину. Никаких вздохов больше до нее не доносилось. Возможно, ей просто показалось… Если бы ее любимый Шерлок Холмс вздрагивал от каждого шороха…

Она сделала шаг вперед, и сразу на кого-то наткнулась. Она вскрикнула…

Неизвестный также не ожидал этой встречи и на какое-то время потерял самообладание. Охваченный паникой, он выдал себя:

— Кто тут?..

— Я… я… — у Таис отнялся язык.