Последний властелин (СИ) - Владимиров Александр Владимирович - Страница 31

Таис поняла, что случилось. Она случайно нажала на кнопку, ведущую из библиотеки в коридор. Только где эта кнопка? «Она должна быть рядом с книгой!..» Таис пошарила и вскоре нашла ее, умело спрятанную в стеллаже.

Теперь ей стало ясно, как все произошло. Она доставала книгу, случайно задела кнопку, потеряла равновесие, схватилась за стеллаж, который и отвез ее в коридор. И по пути еще чем-то получила по голове!

«Ужасное место! Я туда больше не пойду».

Таис вернулась к себе, легла в кровать, чтобы отдохнуть от всех сегодняшних событий и потрясений. Но отдыха не получилось, ее мучили новые вопросы: что там, в коридоре дальше? Для чего сделаны глазки в стенах? Почему она никогда ничего не слышала об этом?

«Наш дом полон загадок!»

Она думала о необычном приключении весь вечер, а когда уснула, ей приснился все тот же таинственный коридор. Она шла по нему, и вдруг навстречу из темноты появились какие-то тени. Они приблизились, и Таис увидела, что это чудища, у которых множество рук и множество глаз.

Таис проснулась, дрожа и в холодном поту.

Несмотря на все страхи, темный коридор так захватил воображение девочки, что она решила пойти туда вновь. Когда лучше это сделать?.. Днем опасно. А вот если ночью, сразу после одиннадцати?

В первую ночь Таис не рискнула совершить свое путешествие, зато во вторую она точно знала, что пойдет.

Прежде надо было продумать все детали. Слуги если и появляются на половине господ, то лишь в определенное время. Появляются для того, чтобы что-нибудь принести или убрать. Мать к ней не заходит, отец — тоже. Остается этот страшный Чак. Он-то заглянуть может!

И тут Таис посмотрела на куклу Дороти. Вот, кто выручит ее!

Девочка взяла куклу, положила ее на кровать, укрыла одеялом. И, довольная, рассмеялась: «Прямо как я! В темноте вряд ли кто обнаружит подмену».

Она выскользнула из комнаты, прокралась в библиотеку, в эту хранительницу необычных тайн, в комнату-загадку, ставшую после последнего приключения еще более притягательной для Таис.

Луч маленького фонарика, который девочка предусмотрительно захватила с собой, скользнул по стеллажам. Кажется, здесь! Таис забралась на стул, нажала на кнопку. Стена поехала, как и в прошлый раз.

На сей раз она шла по черному коридору более смело. Поворот — и глазок. «Моя спальня. Приятного сна, Дороти!» Вот — гостиная, тут тоже темно, все давно спят. Темно и у мамы. «И тебе спокойной ночи, мамочка!» Еще дальше — кабинет отца, другие комнаты.

Итак, весь дом просматривается. «Но почему?» — вновь задала себе вопрос Таис.

И вдруг невдалеке раздался скрип… Здесь кто-то есть! От страха Таис прижалась к стене, задышала часто-часто. Потом, понимая, что ее могут таким образом обнаружить, закрыла рукой рот.

Она заскользила вдоль стены, наткнулась на небольшую нишу. Нырнула туда, старалась вообще не дышать.

Сколько времени она вот так простояла?.. Наверное, несколько минут, но они показались Таис долгими часами. Лишь потом она поняла, что в лабиринте, кроме нее, никого нет.

«Никого!»

Она побежала по темному коридору, а когда оказалась в библиотеке, устыдилась своей трусости. Но вторично в загадочное место не вернулась.

Однако, начиная со следующей ночи, ее путешествия в таинственный коридор стали частыми. Лишь только часы били десять раз — время, когда ей надлежало отправляться спать, Таис покорно шла к себе в комнату. И ждала! Она отчаянно считала минуты: десять, двадцать. Часы наконец-то пробивали одиннадцать раз. Пора! Девочка поднималась, укладывала в постель Дороти, и потихоньку отправлялась в библиотеку.

Она видела и слышала все, что происходило в доме. В гостиной ее отца собирались гости, как правило, одни и те же люди. Довольно часто приходили господин Джолнс с женой. Таис знала, что господин Джолнс был мэром Ария-Салема. «Наш бессменный мэр», — говорили о нем. Девочка смотрела на бессменного мэра и удивлялась: такой он маленький! Если бы не лысина, его вообще можно принять за ребенка. Мэр много смеялся, шутил тоненьким голоском. А когда оставался наедине с отцом, превращался в совершенно другого человека. Он молитвенно складывал на груди руки и жалобно канючил:

— Господин Ниэгро, я знаю про ваши финансовые затруднения. Но прошу, умоляю: помогите еще раз. Поддержите меня снова на выборах. Я всегда делаю, как вы мне велите. Даже поступающие от вас документы подписываю не глядя.

«Как же так? — удивлялась Таис. — Подписывает не глядя? А если отец напишет, чтобы он повесился?»

Девочка невольно начинала смеяться, а Джолнс продолжал:

— Честно говоря, мне должность мэра не нужна. Но Сибилла требует…

Сибилла — жена мэра, очень высокая (выше отца Таис), с маленькой головкой и приятным личиком. В отличие от мужа, она никогда не улыбалась, держалась чинно; когда ее приветствовали, лишь чопорно кивала. Из слов госпожи Сибиллы Таис узнала, что она великий драматург, возглавляет в городе все литературные объединения. Иногда она вставала во весь свой гигантский рост и начинала заунывным голосом читать отрывки из очередной пьесы. Один такой отрывок Таис даже запомнила:

«С разных сторон сцены появляются Джун и Джон и бросаются друг другу в объятия.

Джун. Ах!

Джон. Ох!

Джун. О!

Джон. А!

Джун. А если родители будут против нашей свадьбы?

Джон. Плевать!

Джун. Но они не дадут нам денег.

Джон. Только не это! Плеваться, Джун, нехорошо.

Джун. Дорогой, тогда мое сердце будет разбито. Я умру!

Джон. И я умру!

Джун. Ах!

Джон. Ох!..»

— Прекрасно! Восхитительно! — хлопал в ладоши мэр. — Как вы считаете, господин Ниэгро?

— Ничего себе… — уклончиво отвечал отец.

— Она собирается открыть собственную школу. Будет обучать молодежь основам драматургического мастерства.

«Понятно, — сказала себе Таис, — значит, если я научусь охать и ахать, то тоже смогу кого-нибудь чему-нибудь учить».

Кроме мэра к отцу часто приходил адвокат Киль — худой, необычайно подвижный, с длинным, как у Буратино, носом. Киль постоянно хвастался, что он — настоящий фокусник, что благодаря его таланту человека можно по одному и тому же обвинению посадить на долгий срок или полностью оправдать. Таис отчаянно ждала, когда же дядя Киль начнет показывать свои знаменитые фокусы. Но он вместо этого вдруг ударялся в длинные, нудные, непонятные рассуждения.

Но самым частым гостем отца был врач дядя Мирко. Он единственный, кто девочке даже нравился. Когда он встречал Таис, то часто гладил ее по головке, тихонько приговаривая: «Какая красивая девочка. Как жаль, что когда ты подрастешь, я, возможно, уже не смогу…» Окончание фразы он говорил так тихо, что Таис ничего расслышать не могла. А спросить у родителей стеснялась.

У отца Мирко появлялся не один, а с тетеньками, причем каждый раз приводил какую-нибудь новую. Называл он их то знакомыми, то ассистентками. Но стоило им отлучиться, он подмигивал отцу и спрашивал: «Ну и как тебе, Ниэгро, моя леди?» И почему-то хохотал.

Таис слушала беседы гостей, но потом ей становилось скучно, и она уходила. Она шла к комнате матери, которая никогда не принимала участие в вечеринках отца. В комнате у Оливии всегда было темно. Она спала.

Странное дело: мать почти не замечала Таис, а девочка все равно обожала ее. Она смотрела в глазок шептала: «Спокойной ночи, мамочка! Спокойной ночи, моя красавица!»

Потом Таис выбиралась из черного коридора и тоже отправлялась спать.

Дни тянулись за днями. На смену зиме, с ее снегом, холодными, проливными дождями, наконец-то пришла весна. Скучные деревья, растерявшие за эти несколько месяцев свою красоту, вновь накинули на себя великолепное зеленое манто. Повсюду запестрели цветы, весело запели, затрещали, загалдели еще недавно молчавшие птицы. Как же Таис любила весну с ее необыкновенным пробуждением природы! Точно сказочная красавица шла по земле, призывая к новой, цветущей жизни заснувший в холоде мир. И Таис надеялась на счастливые перемены, надеялась, что в их доме будет все по-иному: мама каждый раз перед сном станет заглядывать к ней в комнату и целовать. Ей принесут нового щенка, и никто никогда не прикажет его убить… И почему-то особенно девочка ждала именно этой, десятой своей весны.