Слепень (повести) - Любенко Иван Иванович - Страница 7

– Эта вещь моего клиента. Стало быть, её нахождение – адвокатская тайна. Уж не обессудьте. И всё-таки я хотел бы услышать ваш рассказ, – Ардашев сделал несколько глотков чая и поставил стакан.

– Извольте, – Сорокодумов достал платок, вытер со лба капли выступившего пота и принялся рассказывать: – Во-первых, сегодня вас спасло чудо и этот день можете отмечать как свой второй день рождения; во-вторых, гильоширование, то есть нанесение резцом канавок на металлическую часть изделия, образующих кольца, появилось лет сто пятьдесят назад. Надо сказать, что это чисто европейское изобретение, и потому давным-давно придумали различные станки, обеспечивающие весь процесс. Почти сразу научились заливать гильошированный узор эмалью, которая может иметь совершенно разные оттенки. В одной магической книге я нашёл упоминание о ювелире, который в конце XVIII века задумал создать рисунок, обладающий магическим действием из-за определённого сочетания цветов эмали, положенной на гильошѐ. Он понимал, что выполнить это без помощи из потустороннего мира не удастся. И вызвал Сатану. Нечистый явился к нему в виде своего же изображения на изделии. С тех пор мастер и князь тьмы стали неразлучны. Любой другой человек, который хотя бы на три секунды задерживал взгляд на цветном изображении искусителя, становился рабом мастера. Его воля полностью подавлялась благодаря тому, что в его душу проникал Сатана. И через Сатану мастер мог приказывать бедолаге всё, что заблагорассудится. Единственное исключение составляли дальтоники и те, кто, как и вы, пользовались тёмными очками. Только они и оставались неподвластными Люциферу. Это была единственная вещица, созданная тем ювелиром. Дьявол вечен, а человек нет. Мастер умер, и с тех пор портсигар передаётся по наследству среди членов одной семьи, в которой всегда родятся дальтоники. – Художник помолчал немного и грустно заключил: – Получается, что ваш клиент либо слуга повелителя бесов, либо его жертва. Вам же, Клим Пантелеевич, просто повезло, что кот выбил из ваших рук эту драгоценную и такую опасную штуковину. А потом вы, будучи умным человеком, поступили очень правильно, что воспользовались тёмными очками.

– Да, в такое трудно поверить.

– А вас никто и не заставляет в это верить, – безразлично вымолвил художник и, налив в чайный стакан приличную порцию рома не торопясь выпил всё содержимое. Потом поставил стакан на стол и, глядя в глаза присяжному поверенному, спросил: – Если кто-то верит в Господа и обращается к нему в своих молитвах, моля об исцелении, помощи и хорошем урожае, то почему другой человек не может просить Сатану о чём-то греховном? О прелюбодеянии, богатстве, о чьей-то смерти? Ведь в мире всё должно уравновешиваться: белое с чёрным, хорошее с плохим. Разве я не прав?

Но Ардашев уже не слушал собеседника, а думал о чём-то своём, но вдруг спросил:

– Простите, Арсений Самсонович, у вас есть телефон?

– На столике.

– Позвольте, я им воспользуюсь? Мне нужно сделать важный звонок.

– Безусловно, – кивнул художник и без большой охоты покинул комнату.

Присяжный поверенный поднял трубку:

– Будьте любезны соединить меня с домом купца Тяглова. Номер, к сожалению, я не знаю.

Через несколько секунд на проводе уже была вдова.

– Елена Ивановна, это Ардашев. До окончания моего расследования я бы хотел попросить вас ни в коем случае не открывать портсигар.

– Но я его уже продала.

– Как? Кому?

– Не успели вы уехать, как ко мне наведался один господин. Он сказал, что мой покойный муж выиграл портсигар в карты в Купеческом клубе. А это был подарок его жены на двадцатипятилетие их венчания. Он предложил выкупить за десять тысяч рублей, и я не могла отказать. Правда, насилу его нашла. Представляете, он исчез из замкнутого ящика стола и оказался совсем в другом месте, будто кто-то невидимый его спрятал.

– А как выглядел этот человек?

– Солидный, с роскошными усами, без бороды. Очень любезный. Лет сорок – сорок пять. Слегка полноват.

– Деньги отдал сразу?

– Да.

– Благодарю вас. До свидания.

Не успел Ардашев положить трубку на рычаг, как в дверях возник Сорокодумов. Покусывая от волнения губы, он спросил:

– Ну что? Уплыла вещица? Дождались?!

– Никак подслушивали? – одеваясь, осведомился адвокат.

– Виноват, но удержаться было невозможно-с.

– Как вам не совестно, Сорокодумов? А я считал, что у вас ещё остались хоть какие-то черты, присущие честному человеку.

– И куда же вы теперь? – с ехидной улыбкой спросил мастер экслибриса.

– Сначала заеду в сыскную полицию и расскажу Ефиму Андреевичу Поляничко о ваших мошеннических проделках с купеческими жёнами. Они, насколько мне известно, с вами-то и расплачиваются высоколиквидными акциями, кои вы им советуете покупать, так ведь? После полицейского управления загляну в Коммерческий клуб, – запахивая шарф в полы пальто, продолжал Ардашев. – И в тот момент, когда вы уже будете томиться в холодной камере со славными представителями уголовного мира (конокрадами, насильниками и полусумасшедшими убийцами), закажу себе рюмку водки и расстегай с визигой и налимьей печёнкой. А чтобы совсем забыть о вашем существовании, сыграю партию на бильярде. Как вам мой план?

– Вы ни-икогда этого не сделае-ете, – начал заикаться художник, и на заплывшей жиром шее проявился кадык. – Вы же порядочный челове-ек!

– Именно это меня и погубит, – открывая входную дверь, со вздохом вымолвил Клим Пантелеевич. – Счастливо оставаться. Бог вам судья.

IV

Прошло уже два дня, а план поимки злодея так пока и не сработал. Ардашев сидел в кресле и рассматривал корешки книг. Ни писать, ни читать не хотелось. И хоть внешне он был спокоен, но его одолевали мрачные мысли: «Вот же связался я с этой дьявольщиной! Попробуй примени тут законы логики… Ну хорошо, Сатана Сатаной, но действует обычный злоумышленник. Его-то я должен обставить? К тому же у меня есть три преимущества: во-первых, преступник уверен в своей безнаказанности и абсолютной неуязвимости, а значит, его легче застать врасплох; во-вторых, я осведомлён о его секрете и в-третьих, капкан расставлен и приманка готова. Осталось лишь дождаться, когда в сторону хищника подует ветер, и он учует запах добычи».

Из раздумий вывела трель телефонного звонка из соседней комнаты. В дверь постучали.

– Войдите.

– Господин Поляничко звонят. Просят вас, – как всегда, ангельским голоском пролепетала горничная.

Ардашев прошёл в гостиную и взял трубку.

– День добрый, Ефим Андреевич… Слушаю… Значит, в Ростове… понятно… Екатеринодаре… и даже Пятигорске? Так-так… Благодарю вас… Взаимно. До свидания.

«Стало быть, мои подозрения подтвердились», – подумал адвокат и, достав коробочку монпансье, выбрал красную конфетку. – Ждать осталось недолго».

А вечером, когда большие напольные часы пробили восемь, раздался второй телефонный звонок, теперь уже из Коммерческого клуба. Звонил знакомый лакей.

Утром следующего дня присяжный поверенный вновь заехал в полицейское управление и уже оттуда – в Волжско-Камский коммерческий банк.

V

– Простите, что вам надобно, сударь? Вы хотите стать нашим вкладчиком? Я смотрю, вы с саквояжем…

– Не совсем так, господин управляющий, – проговорил солидный мужчина с бритым подбородком и роскошными усами. – Если помните, мы вчера с вами играли в карты в Коммерческом клубе. К сожалению, я проигрался. И даже самая дорогая вещь, доставшаяся мне в наследство от любимого деда, – портсигар – теперь не моя, а ваша.

– Ах да, припоминаю. Однако вас никто не неволил. Действительно, вещица интересная, старинная – настоящее произведение искусства. Увы, теперь такие уже не делают.

– Он при вас?

– А в чём, собственно, дело?

– Да так, сущий пустяк. Вы его уже рассматривали?

– Не особенно. Не успел даже вложить папиросы.

– А вы посмотрите. Там внутри есть очень интересное изображение.