Сердце дикаря - Дорсей Кристина - Страница 4

Кэролайн напряженно прислушивалась. Тем же, уже не таясь от нее, был занят и молоденький секретарь. Однако они не смогли расслышать ответа губернатора. Голос Раффа, напротив, отчетливо зазвучал в тишине комнаты:

— И тем не менее, вы требуете, чтобы мы покинули наши дома и шли сражаться бок о бок с вами против ваших врагов.

— Но французы — и ваши враги!

— Лишь потому, что мы являемся вашими союзниками согласно договору, прочие условия которого вы, англичане, отказываетесь выполнять!

— Но послушайте, Рафф! Ведь не думаете же вы, что французы смогли бы...

Рафф снова перебил губернатора:

— Я поговорю с Маленьким Плотником, когда вернусь в Нижний Город. Возможно, он лучше меня поймет причины вашего предательства!

Бросив эти слова в лицо своему вконец растерявшемуся собеседнику, Рафф резко распахнул дверь и оказался лицом к лицу с Кэролайн. Она не ожидала его столь внезапного появления и не успела вовремя выпрямиться и принять ту чинную позу, в которой застыла, когда Рафф оставил ее здесь. Он застал ее теперь с напряженно вытянутой шеей и ухом, повернутым в сторону двери. Кэролайн, застигнутая врасплох, вскочила на ноги, лихорадочно соображая, что бы ей такое сказать в свое оправдание. Но Рафф, казалось, вовсе не заметил ее. Едва переступив порог, он оглянулся назад. Следовавший за ним губернатор произнес какое-то слово на незнакомом Кэролайн языке. Но Рафф понял его и ответил:

— Я постараюсь сделать все, что в моих силах. Губернатор закивал и подхватил:

— Возможно, если я смогу убедить остальных, мы придем к компромиссу.

Рафф, прищурившись, взглянул в лицо Литтлтона и процедил:

— Я передам ваши слова Ани-Юн-вийя, моему народу. Не знаю, что из этого выйдет...

Кэролайн вздрогнула. Атмосфера в комнате внезапно неуловимо изменилась. Ей показалось, что откуда-то повеяло свежим ветром, предвестником грозы. Она невольно взглянула на шелковые занавески на окнах, ожидая, что те начнут колыхаться под порывами этого ветра.

Но за окнами все так же ярко светило полуденное солнце, небо оставалось безоблачным, а воздух — неподвижным. Грозой было чревато лишь неумолимое противостояние двух мужчин, и тут взор Раффа упал на Кэролайн — впервые за то время, как он покинул кабинет губернатора. Кивнув губернатору, Рафф схватил Кэролайн за руку и стремительно повлек за собой прочь из приемной. Дверь за ним с шумом захлопнулась.

Они начали спускаться по ступеням, и Кэролайн ухватилась за перила, чтобы не оступиться. Она не привыкла передвигаться с такой скоростью. Сердце ее учащенно билось, и она расширенными от удивления и страха глазами смотрела на своего спутника, остановившегося на две ступени ниже нее. Кэролайн заметила, что под ее взглядом выражение его лица изменилось.

— Прошу прощения, миледи, — произнес он, отпуская ее руку. Кожа ее узкого запястья покраснела в том месте, где ее касались его пальцы. Волк, с трудом заставил себя улыбнуться. После разговора с губернатором Литтлтоном его все еще душила ярость, но он заставил себя невозмутимо добавить: — Мы должны как можно скорее отправиться в путь.

Он повернулся, чтобы сбежать со ступеней, но прикосновение руки Кэролайн к его плечу заставило его остановиться и снова взглянуть на нее.

— Погодите... — Кэролайн прикусила губу и застыла в нерешительности. Обычно она предпочитала не задавать вопросов о том, что непосредственно не касалось лично ее. И теперь ей, похоже, следовало бы промолчать, став невольной свидетельницей крупного разговора между двумя мужчинами, наделенными властью. Но ее снедали тревога, нетерпение и какой-то безотчетный страх. То, что произошло в кабинете губернатора колонии, было чрезвычайно важно для Раффа. Она это чувствовала. И все попытки Раффа казаться безмятежным лишь подтверждали ее догадку. Глубоко вздохнув, Кэролайн спросила:

— Что вы имели в виду, говоря, что не знаете, как ваши люди отнесутся к происшедшему? Почему вы так рассержены?

Он не ответил ей, лишь взглянул на нее долгим, внимательным взором. Сердце ее забилось быстрее. Она смутилась и отвела глаза. Волк повернулся и принялся спускаться по ступеням, слегка замедлив шаг. Кэролайн недоуменно пожала плечами и, подобрав юбки, заторопилась вслед за ним. Она нагнала его лишь внизу и заступила ему дорогу. Тряхнув головой, она решительно произнесла, дивясь своей храбрости:

— Вы говорили что-то о «вашем народе». Я не понимаю, что вы имели в виду. Объясните, пожалуйста.

Она стояла перед ним, тонкая, как тростинка, с вытянутыми вперед руками, которыми почти упиралась ему в грудь. Волк подумал о том, что он мог бы одним небрежным движением смести ее со своего пути, сломать надвое, будто прутик. И она, несомненно, отдавала себе в этом отчет. Он заметил, что подбородок ее дрожит, и решил ответить на ее допрос. Ведь он не собирался запугивать или унижать невесту отца.

Он хотел соблазнить ее.

Для этого следовало вести себя с ней вежливо и предупредительно. Однако он все же не смог победить искушение смутить эту ясноглазую невинную овечку, предназначенную в жены его отцу, сказав ей всю правду о себе. Он склонился над ней и с расстановкой произнес:

— Мои люди — это Ани-Юн-вийя, чероки. — Он усмехнулся и добавил: — Сын вашего жениха — метис.

Она судорожно проглотила слюну. Волк внимательно вглядывался в ее голубые глаза. Но выражение их нисколько не изменилось. Он поневоле восхитился ее выдержкой и самообладанием.

— Вам, я вижу, нечего сказать на это. А вы ведь так хотели узнать, почему я был зол на губернатора.

— А что бы вы желали услышать от меня? — Кэролайн продолжала смотреть на него с прежней невозмутимостью.

Похоже, он решил бросить ей своего рода вызов и рассчитывал, что ее реакция на сказанное им окажется менее сдержанной. Вероятно, он ожидал бурного всплеска чувств с ее стороны. Что ж, в этом молодой Маккейд просчитался. Она была лишь слегка удивлена, не более того. Кэролайн так ему и сказала:

— Меня, признаться, гораздо больше удивил ваш возраст — я не ожидала, что у Роберта такой взрослый сын, почти ровесник мне, — чем то, что вы — наполовину индеец.

— Нельзя быть индейцем лишь наполовину... — хмуро проговорил он, но затем, будто опомнившись, с улыбкой перевел разговор на другое: — Кстати, вы, по-моему, на несколько лет моложе меня, миледи.

Кэролайн решила, что в этом он, скорее всего, прав, однако она должна относиться к нему так же, как к Неду, — по-матерински. Во всяком случае, приложить все силы к тому, чтобы воспринимать его именно как пасынка. Но стоило ему пристально взглянуть на нее своими большими черными глазами, как она почувствовала, что дыхание у нее перехватило, а желудок болезненно сжался, причем отнюдь не от материнской любви. Кэролайн ухватилась рукой за перила и, справившись с собой, спокойно произнесла:

— Неважно, кто из нас старше, а кто — моложе. — Она гордо вскинула голову и, повернувшись, медленно пошла вдоль просторного холла по направлению к выходу.

Она хотела было добавить, что собирается выйти замуж за его отца и стать его мачехой, но в последнюю минуту решила, что говорить об этом не следует. Он и без нее прекрасно знает, кем она ему доводится, а вот ей не мешало бы лишний раз напомнить себе о степени их будущего родства, вместо того чтобы ловить на себе его страстные взоры и отвечать на них.

Не останавливаясь, Кэролайн миновала холл. Волк следовал за ней. Яркий солнечный свет на оживленной улице, куда они вышли, без следа разогнал недозволительные чувства к будущему пасынку, которые охватили Кэролайн. Она внимательно, изучающе взглянула на него. Теперь, когда она узнала о его происхождении, ей показалось странным, что она сразу не догадалась о большой примеси индейской крови, текущей в его жилах. Он был смугл, и теперь, при бьющем в глаза солнце, кожа его приняла необычный бронзовый оттенок. Густые иссиня-черные волосы также сразу выдавали в нем не европейца. Стянутые сзади в короткую косицу, они при малейшем повороте головы, отражая солнечный свет, метали по сторонам голубые искры.