Три седьмицы до костра (СИ) - Летова Ефимия - Страница 27

...Никогда еще небесный песок времени не сыпался так медленно.

***

Ночь приносит облегчение. Я дожидаюсь, пока уснут родители, уснут братья, весь маленький суетливый мирок вокруг. Останется тишина, темнота. И да придет тьма.

Я стою, опираясь ладонями о холодные каменные края колодца, глядя в его далекую гулкую глубину, думая, что Шейаршем, как обычно, подойдет со спины. И совершенно не ожидая, что упругое черное нечто ухватит мои расслабленные руки и потянет вниз. Еле сдержав крик, я вырвалась, отшатнулась, чуть не упала - и поняла, что кто-то подхватывает меня сзади.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Шей, что за шутки?!

- Разве люди не любят шутить?

- Не так, - глубокий вдох и выдох. - С чего бы это тебе вздумалось играть в человека?

- Играть? - тварь в облике высокого и худого черноволосого мужчины - не отличишь от настоящего, если в глаза не смотреть - притягивает меня к себе. Прохладные губы ищут пульсирующую жилку на шее. Полная, абсолютная иллюзия... Неожиданно в памяти проскальзывают увиденные намедни сцены - объятия обнажённых людей в амбаре, соприкосновения, дыхание, даже воздух - словно бы необъяснимым образом горячий и влажный. И это касание губ демонической твари, жаждущей только моей крови и жизненной силы, совершенно внезапно всколыхнуло во мне совсем иное желание. Не дожидаясь, пока Шей прокусит кожу - отчего-то тварь медлила, все еще проводя губами по шее - я развернулась и уставилась в эти глаза, меняющие цвет, странные, словно клубящаяся, ревущая река на дне пропасти. Глаза - зеркало души, а души у него не было, и что я надеялась в них увидеть?

- Не туда, - шепнула я, притягивая тварь к себе. Послушную, почти прирученную мною. Не отдельного человека, а словно бы отдельную часть меня самой. Знающую все мои желания, все страхи, всю подноготную... Что я делаю?

Шей лизнул нижнюю губу, и я ощутила легкий укол, боль - и ржаво-металлический привкус во рту, растворяющийся в поцелуе.

***

Отрезвление наступает внезапно, стоит только твари отстраниться от моего лица, от искусанных ноющих губ. Травяная зелень его сегодняшних радужек посверкивает, словно драгоценные камни.

Я сумасшедшая. Развратная. Я же люблю Вилора.

Если бы на месте тени был человек, он что-то бы спрашивал, выпытывал у меня. Строил планы, высказывал своё мнение, говорил бы обо мне, о себе, о нас. Требовал бы от меня чего-то. 

Тварь не говорит ничего. Обхватывает меня гибкими человеческими руками - крепко, но не душно. Не мучает словами.

И по-своему мне хорошо сейчас. Безопасно.

- Расскажи мне о Серебряном царстве, - говорю я и тут же спохватываюсь, - То есть, это не желание.

- Ты не желаешь, но спрашиваешь?

Демоны, как с ним... демоном... иногда сложно.

- Люди порой разговаривают... просто. Задают вопросы, так, что это их ни к чему не обязывает. Это не считается за просьбу. Слишком... естественно. 

- В Серебрянном царстве мы не говорим словами. Понимаем друг друга без слов. Трудно объяснить что-то вашими способами. 

- Мы можем... поговорить? -  неуверенно спрашиваю я. - Просто так, без... обязательств? Как люди.

- Раньше ты не стремилась к этому, - отмечает тварь. - Надо полагать, сегодня у тебя есть желание, которое важно для тебя?

- Да, - какой смысл скрывать?

- Это не связано с разрывом договора? - прикосновение рук тени становится чуть крепче.

- Нет, - как будто я не понимаю с первого раза. - Тут совсем другое...

- Что ты хочешь знать?

- Что-нибудь... Я же не знаю ничего. Почему ваш мир называют Серебряным царством?

- Это придумали люди. У нас нет такого названия. И серебра нет. Вероятно это связано с тем, как некоторые из обладающих искрой видели наш мир в своих провидческих снах. Для людских глаз он ярок. Сверкает. Хотя светил там нет.

- На что он похож, твой мир?

- На небо, - Шей поднимает голову и смотрит вверх. - На небо, в котором звезды крошечные и парят, роятся в воздухе, как насекомые, и сверкают, как светляки, только еще ярче.

- В школе нам говорили, что звезды огромны. Что солнце - это тоже звезда.

- Не звезды - светлячки. Повсюду.

Шей заправляет прядь волос мне за ухо, и я едва удерживаюсь от того, чтобы прижаться к нему щекой. 

- Если там нет крови... нет земных существ, чем вы питаетесь?

- В центре нашего мира находится... - Шей, похоже, просто подбирает слова. - Может быть, здесь это называлось бы артефакт. У нас это так и именуется "центр мира". Он даёт нам силу. Это словно источник магии, без которого наш мир не смог бы существовать, как ваш - без солнца. Только без солнца, его тепла и света, вы умрёте медленно. Если погибнет центр нашего мира, мы исчезнем мгновенно.

- Но здесь...

- Тут иначе. Человеческая кровь заряжена большой силой для нас. И та магия, которая пропитывает ваш мир, тоже поддерживает подобных мне существ. Вы её не чувствуете, потому что она - часть вас. А теням приходится становиться хищниками. Впрочем, мы не убиваем ради еды. Берём - немного. Столько, сколько хватает поддерживать существование. Как и люди, мы хотим жить.

- Когда мы... ты заключал договор, ты говорил, что являешься второй тенью на престол. То есть, правители и государство у вас все же есть? 

- Я подбирал понятные для тебя слова. Все же я давно пребываю в вашем мире. Магический договор не будет действовать, если я не представлю себя на вашем языке. У нас нет государства, подобного вашему. Есть очерёдность нахождения от центра мира. Чем ближе к нему, тем сильнее тень. 

- Второй - это ведь достаточно близко?

- Да, - тварь легко теряет человеческую форму, оборачивается вокруг меня черной лентой. Но я все равно слышу ее шелестящий размерянный голос. - Это близко.

- Если ты был... сильный, почему ты не смог там остаться?

- Меня прокляли, - совершенно спокойно произносит тьма.

- Кто?! - мне казалось, что любое человеческое проявление тварям должно быть чуждо.

- Кто-то из тех, кому не хватало силы, кто стремился оказаться на моем месте. Прошло много веков, светлячок. Это уже не важно.

- Но разве ты не хочешь вернуться обратно?

- Хотел... когда-то. Но не мог. Здесь я слабее. Но этот мир, - тварь словно заколебалась, лента пошла волнами, словно водная гладь, то ли не зная нужного слова, то ли не желая его произносить. - Интереснее. Чувства. Ощущения. Эмоции. Правила. Люди. Их условности. Вкус. Запах. Осязание.

- Разве у вас нет условностей, - пробурчала я.

- Есть. Кровь нельзя отнимать силой. Только по договору.

- Договору, заключённому обманом.

- Я никогда тебя не обманывал.

Это был бессмысленный спор.

- Их было много... тех, кто давал свою кровь тебе?

- Да. В вашем мире я около семи столетий.

Это не укладывается в голове. Для меня это почти вечность. Шей видел мир, в котором не было городов.

Но я вдруг представляю себе... других. Бесконечную череду женщин, непременно молодых и прекрасных, подставляющих твари шею, губы... тело, душу. Отдающих себя за призрачную возможность обрести мнимое, опасное могущество или, как и я, заключивших глупую сделку. Или по иным причинам, о которым мне не хочется даже думать.

Мне должно быть их жаль, а я... я...

Я их почти ненавижу. 

- И все они - те, кто давали тебе кровь - стали такими, как я...? - за семь столетий костры инквизиции культа неба могли пылать, не переставая.

- Какими - такими, как ты?

- Обладающими частью твоей тьмы?

- Нет, - тьма снова смотрит мне в лицо человеческими черными глазами, с человеческого лица. За исключением цвета глаз, свой мужской облик Шей не менял, и это почему-то злило. Мне не хотелось воспринимать его таким!

- Нет, - повторяет тварь. - Тьма сама выбирает свое хранилище, свой сосуд. Только ты. У меня - только ты. У других, возможно, был кто-то еще.Думаю, не больше одного. Это редкость. Не знаю. Мы не поддерживаем связь.