Бедный Павел. Часть 2 (СИ) - Голубев Владимир Евгеньевич - Страница 69

На Дунае, в бывшей Молдавии, нужно было ещё время на полную интеграцию. Дворяне уже большей частью сменились — отъезд на новые земли был очень привлекателен, да и Суворов оказался превосходным политиком, то уговаривая, то заставляя местных. Крестьяне с энтузиазмом переезжали вглубь, подальше от границы с Турцией, на земли, где они получали множество льгот. Со священниками процесс тоже шёл очень активно — после передачи епархии Московскому патриарху многие из попов решили не изменять своим привычкам и связям и отбыть в Константинополь к хорошо знакомому патриарху, оставшиеся же постепенно переезжали к новым приходам в России. Всё же на завершение программы несколько лет Суворову ещё потребно.

В Прибалтике Олиц перевыполнял все планы. В этом году переселение местных крестьян в провинции должно завершиться — останутся на этих землях уже совсем немногие. Генерал-губернатор просил начать заселять бо́льшую часть уездов переселенцами из других регионов России.

Дворяне отсюда почти все переехали, Ревель и Пернов теряли грузооборот, уходящий в Петербург, Архангельск и новые южные гавани, да и для военного флота начали строительство гавани и крепости в Балтийском Порту. Местные горожане уже охотно переезжали в развивающиеся торговые центры. Проблема была только с Ригой, которая контролировала устье Западной Двины, а значит всю торговлю литовских и белорусских земель. Немецкие купцы сидели там крепко, и оставлять насиженные веками места не стремились.

Да и бог с этой Ригой! Скоро вокруг будет русское население, и опасность будущего сепаратизма уйдёт в разряд невозможного. Достоин Пётр Иванович Андрея Первозванного за эти вещи. Кстати, вот эти последние пятьдесят тысяч крестьян из Прибалтики надо отправить к Охотску. Сорок тысяч расселим до Якутска, а десять тысяч поплывёт к Петропавловску. Хватит их на чернозёмы сажать, пусть и на бедной земельке поживут, а то несправедливость какая-то выходит — мы их только на лучших угодьях селим, а прочие земли втуне пропадают.

К тому же наместники за Волгой в один голос просили начать переселение крестьян на их территории как для обеспечения работы Сибирского тракта, так и для развития земледелия. Это тоже следовало принять во внимание, так как возить продовольствие из Центральной России на Дальний Восток и Америку было очень накладно. Развитие на Урале и в Сибири продовольственной базы открыло бы широкие перспективы заселения этих земель, организации там нового промышленного района на железных рудах и угле Кузбасса, и, что немаловажно, снабжения армии, которая могла быть там размещена. Ох, мечта!

Серьёзно заняться заселением Сибири мы пока не были способны. Даже Заволжское наместничество будет осваиваться ещё многие десятилетия. Но направлять по Сибирскому тракту больше людей возможности не было. Вообще, мы уже были в силах существенно увеличить количество переселяемых крестьян. Продовольствия для них хватало — система хлебных запасов быстро разрасталась, однако были проблемы с инструментом и скотом.

Мои Тульские мастерские достигли предела производства в текущих технологических условиях — никак не получалось найти людей для существенного расширения. Кривой Рог ещё не начал работать. Зато нехватку сельскохозяйственного инвентаря для южных и Заволжской провинций смогли компенсировать Баташевские заводы в Замосковском крае[130]. Братья Баташёвы оказались на редкость деловыми людьми и включились в решение проблем государства очень резво, серьёзно опережая уральцев благодаря своей хватке, ну и своему географическому положению в бассейне Оки, что приближало их к рынкам сбыта.

Но вот для Сибири, Дальнего Востока и Америки, на наших заводах резервов производства инструмента уже не было. Пока у Панина и Шелихова были запасы, которые они используют после завершения расчистки полей под посевы, но дальше для прибывающих поселенцев нам надо будет готовить новый инвентарь. Мой расчёт был на Урал, но вот смогут ли они начать производство прямо сейчас? Задача, которую следовало решать.

Болотов же чисто технически не мог дать больше лошадей, коров, овец и птицы — им надо родиться и вырасти. И так его люди до сих пор носились по Европе и скупали породистый скот, глава приказа Земледелия стремился увеличить количество селекционных станций вдвое в ближайшие три года, но пока нам едва хватало молодняка для действующей программы переселения.

Так что же, нам отказаться от переселения в Прибалтику, на Урал и в Сибирь? Отложить этот вопрос до лучших времён? Не хочу! Может, таких удачных обстоятельств больше не будет. А пока люди обустроятся на новых землях — время у нас есть. Начнём переселение, лошадей и коров, пусть и слабосильных, но в большом количестве, мы могли сторговать у киргиз-кайсаков, а породистую скотину люди получат позже, надо будет только дать им дополнительные льготы. Так и поступим!

Теперь Камчатка. Результаты пока далеки от желаемых — мы ещё присматриваемся к новым землям. На Камчатке в окрестностях Петропавловска были организованы опытовые картофельные делянки, а на лугах начался выпас скота. Первые разведчики-поселенцы уже разместились на Сахалине и Хоккайдо, которые пока называли Северным и Южным островами, где было возможно нормальное земледелие. Было заложено двенадцать поселений, из которых пять были на Южном острове, три — на Северном, два — на Камчатке, и два — на Курильских островах. Пока все деревни были рыболовными — рыбы и морского зверя было в изобилии.

Переселенцы большей частью ещё размещались около Охотска, в этом году планировалось начать их перевозку к новым местам жительства, где они будут сначала расчищать лес. Ожидать, что в этом году наместничество сможет получить хоть сколь-нибудь значимый урожай даже картофеля не приходилось — сложность природных условий усугублялась слабостью наших путей сообщения.

На Аляске Шелихов сразу решил заложить целых три поселения-крепости, которые он гордо называл городами, в каждом, правда, разместилось всего по сотне первопроходцев. У него, зато, в отличие от Панина, хорошо налаживался контакт с местными аборигенами — алеуты уже активно сотрудничали с ним, а с индейцами племён колоши, салиши и нутка у него установились пока нервные, но перспективные отношения. Он обменивал у них меха и продовольствие на русские товары. Именно такая линия поведения была избрана нами ещё в Петербурге. Пусть это, на первый взгляд, менее выгодно, чем принуждение местных к выплате ясака, как было принято у нас в Сибири, но в условиях захода на столь отдалённые территории, где у нас могли в любой момент появиться конкуренты из Европы, других вариантов я не видел.

Шелихов просил людей, много людей. Он считал, что необходимо быстро развивать земледелие вокруг наших поселений, для чего ему нужны были крестьяне. Он чувствовал опасность в довольно многочисленных местных племенах, которые станут нашей опорой, только видя, что мы сильны. Он также предвидел скорые визиты испанцев и англичан, которые могли достичь наших поселений и попытаться помешать нам закрепиться в регионе, где было множество пушного зверя.

Григорий Иванович просил об ускорении расширения Охотской и строительства Петропавловской верфей. Он считал насущной необходимостью спуск на воду больших пушечных кораблей для защиты наших интересов и транспортов для перевозки поселенцев и снабжения. Ну и настаивал он на оправке не менее двух рот солдат для гарнизонной службы в новых поселениях.

Отдельно шёл отчёт Петра Палласа, который возглавлял научную экспедицию на Тихом океане. Вот здесь я крайне удивился — на наброске карты, которую представил Паллас, были указаны разведанные земли и заложенные поселения. Так вот, местонахождение Нового Каргополя и Новоархангельска вполне соответствовало моим ожиданиям — острова, названные в честь святых Петра и Павла, но вот Новые Холмогоры располагались на острове святого Андрея, который был сильно южнее, чем в моей памяти отложились границы Русской Америки — примерно в районе Сиэтла.