Любовь на гранях (СИ) - Вознесенская Дарья - Страница 48

Вот только предчувствие чего-то необратимого, что владело мной уже несколько декад — а может и с момента ареста моих родителей — исправным часовым механизмом тикало где-то на краю сознания.

Когда голод был утолен, я с удвоенной энергией — и определенной целью — принялась рассматривать прочих студентов и всех посетителей. Конечно, было глупо предполагать, что я в первый же вечер увижу знак или какого человека, к которому мне захочется обратиться по поводу своей тайны, но я решила постоянно быть настороже.

Похоже, кто-то мои разглядывания принял на свой счет.

Через стол от нас, с левой стороны, расположилась довольно шумная компания из двух пятерок — исключительно парни — и вот один из них, шатен с длинными волосами и красивым, чуть капризным лицом, принялся нагло меня рассматривать. Его лицо я смутно помнила — значит, могла видеть во дворце — и форму узнала. Город на юге славился своими сильными магами и академией, мало в чем уступавшей Академии Иллюзий.

Может быть этот взгляд прошел незамеченным, если бы шатен не поднял бокал, приветствуя меня и не подмигнул. Я слегка улыбнулась, не собираясь делать на этом акцент.

Но Мигель прокомментировал ехидно:

— Наша Эва и здесь нарасхват.

А Вальдерей вместо того, чтобы пропустить это мимо ушей или воспринять, как шутку — чем она и была — не вскинулся и не проследил за нашими взглядами.

Я не знаю, что он сделал дальше. И как смог воздействовать на грани, что мы не заметили ни пасов руками, ни заклинаний.

Но аляповатая косынка, выглядывающая из-под камзола того шатена, вдруг вспыхнула и осыпалась мелким пеплом. Тот заорал ругательства и вскочил, озираясь, в надежде найти того, кто это сделал… вот только в суете даже за его столом никто ничего не понял и не заметил.

Я больше туда не смотрела. Смотрела лишь на Даниеля, чувствуя, как вспыхивают мои щеки от гнева.

Он… невыносим! Равнодушен, холоден, зол… а потом такие грубые выходки, будто и правда имеет право совершать подобное! Будто имеет право отстраняться и игнорировать — но при этом не терпит даже возможности, что я могу понравиться кому-то другому!

— Вальдерей… — почти прошипела. — Да как ты…

— Галстук был ужасно безвкусным. Мне кажется, он горел и радовался, что ему больше не придется показываться на публике.

Неуверенный смешок Роша меня не отвлек.

Я зарычала:

— Прекрати! Это… не нормально!

Капитан вскинул голову, и я увидела — что-то билось в его глазах, чего я не понимала. Не принимала до конца. То, что окатило меня волной паники, и тут же — каким-то отчаянием.

— Не нормально? — вкрадчиво и угрожающе уточнил он. — Не более, чем твое желание наслаждаться чужим вниманием. Сколько тебе еще не хватает, Эва? Когда ты остановишься? Хайме-Андрес, Бенисио-Витор, прочие поклонники… Хочешь еще соперников?

— Ты бредишь! О чем… о чем ты?

— Спроси себя, Эва, — его голос вдруг сделался усталым, — И ты сама найдешь ответ.

— Не собираюсь больше выслушивать эту чушь… — встала, стараясь сдерживать себя и не заорать, не побежать, и вышла из обеденного зала. А потом быстро-быстро поднялась в свою комнату.

Хлесткие и странные слова Вальдерея задели нечто глубокое внутри меня.

Я пыталась понять, что стояло за ними, но как ни прикидывала, до конца не осознавала. Возможно потому, что я не слишком разбиралась в мужчинах — да что там, не разбиралась вообще! А может потому, что мне было страшно понимать его.

Когда все успело так испортиться вновь?

И когда всё, что происходит между нами, стало настолько важно, что я не могла это оставить это так?

Мы должны были поговорить с Вальдереем, или я сойду с ума. От непонимания и от того, что меня лишили всего, что мне так нравилось. К чему приучили… и теперь этого так не хватало. Густого тягучего напряжения между нами. Голоса с царапающей хрипотцой, обращенного ко мне. Нежности и желания обнять. Поцелуев…

Я просидела в своей комнате до темноты, а потом встала и направилась к своей пятерке. Вызову его и потребую объяснить, что за напасть с ним случилась. Извинюсь, если надо. Объяснюсь… если будет что объяснять.

Постучала в их комнату, но… никто не открыл. Даже возни там никакой не было.

Наверное, мне не стоило удивляться. В отличие от меня парни, не обремененные особым стеснением или обязанностями, вполне могли отправиться гулять или общаться с кем-то. При всех свободах, женщины, как правило, не развлекались вот так вечерами — а им сидеть в комнате было незачем.

Вернуться? Тогда растеряю остатки решимости. Нет уж, если Вальдерей поблизости, то я его найду.

И правда нашла. В уединенном малом алькове на втором этаже, о существовании которого мне по приезду не сообщали. И понятно почему — он предназначался для развлечения богачей.

Мужчин.

Такие были во всех крупных постоялых дворах, в замках тоже… Я тихонько приблизилась и спряталась за висящим гобеленом, высматривая среди нескольких компаний Вальдерея и надеясь, что никакой пикантной картины не застану.

Мигель и Даниель сидели за отдельным столиком с краю, неподалеку от меня. И о чем-то говорили — вряд ли секретном, они бы не доверили тайны подобному месту, даже с пологом.

Скорее всего мужские разговоры, и прерывать вроде бы неприлично. А еще ужасно захотелось… подслушать.

Я тут же одернула себя мысленно… и с обреченным вздохом и отчаянным смущением прошептала заклинание, направив его на парней.

… - Ты ведешь себя неверно, — это Мигель.

— Не тебе меня учить.

— А кому? Внимания Эвы ты так не добьешься, только раздражишь еще больше.

— Ну хоть какая-то эмоция от нее, — в голосе Даниеля прозвучала ирония, а я дрогнула. Он что, считает меня неэмоциональной? Конечно, я сдержана и не привыкла показывать свои чувства, но сделалось как-то… неприятно.

— Поставь себя на ее место, — Мигель вздохнул, — Сдержанность — каркас, на котором у нее много держится. И не только у нее.

— Знаешь, а мне надоело ставить себя на ее место. Пусть я не все тебе рассказывал, но ты прекрасно понимаешь, что я сделал, чтобы ей помочь. И готов сделать еще больше. Что я, завеса меня забери, едва дышу рядом с ней! И надеюсь хотя бы на доверие с ее стороны и шанс… шанс, что она тоже видит во мне не просто близкого друга. Я даже этого не получаю.

— Даниель…

— Хватит, мне надоело обсуждать это. Мы пришли развлечься? Так давай развлекаться.

Он залпом допил кубок с вином и показал, что хочет еще. И тут же к ним подскочила хорошенькая румяная подавальщица в рубашке с таким глубоким вырезом, что можно было ничего и не надевать, и так интимно прижалась, пока наливала вино…

Я рассчитывала, что Вальдерей хоть как-то покажет, что ему неприятно. Но нет. Он сидел совершенно спокойно… а когда она плюхнулась к нему на колени и обвила шею руками, остался на месте.

Яскользнула прочь и побежала по темному коридору, чувствуя, что задыхаюсь.

Жизнь ничему не научила меня, похоже… Например тому, что, подслушивая, можно узнать о себе много нового, и, подсматривая, можно впрыснуть в свою кровь яд. Он разбегался по мне с током крови и когда я вернулась, наконец, в комнату, взорвался болью в груди.

Задыхаясь, я прислонилась к стене и закрыла глаза.

Неужели он не понимает, что я не такая? Не холодная, просто… Просто не умею показать это. Боюсь говорить о чувствах. Не понимаю, насколько уместны вовсе в нашем случае признания… Я всегда видела отношения уже состоявшимися, счастливыми, а когда мы начали встречаться с Хайме-Андресом, то наш первый серьезный поцелуй и признания во взаимной симпатии произошли едва ли не после помолвки.

И да, я привыкла, что за мной ухаживают. Потакают. Лелеют. Папа и Питер-Дамиен так делали… Получали ли они что-то в ответ?

Я вздохнула и прикусила губу.

Конечно, отец и брат видели мое отношение. Доверие. А Даниель?

Тихонько стукнулась затылком о стену.

Как же все сложно. И не известно, стоит ли вообще продолжать об этом думать после увиденной сцены. Мне хватило одного изменщика… Ох, я бы хотела заявить самой себе, что он такой же, как Хайме- Андрес и ему нужно одно… но сама отдавала себе отчет, что нет, не такой.