Любовь на гранях (СИ) - Вознесенская Дарья - Страница 46

За нашим столом было… спокойно. Даже как-то слишком. Никто не делал попыток разгрузить обстановку или пошутить. Мы вяло переговаривались, не обсуждая сегодняшний «конкурс». И я чувствовала, как внутри снова натягивается струна, готовая лопнуть.

Я не хотела проблем для них.

Я уже готова была пожалеть, что все это затеяла.

С невольной гримасой отложила ложку и отодвинула тарелку, вдруг чувствуя, что начинаю задыхаться и могу выдать свое смятение всем окружающим. Мне надо было выйти на воздух, успокоиться и…

Мою руку накрыла рука сидевшего рядом рыжего.

— Мы перестали сомневаться, — сказал он тихо и серьезно, — еще давно. Когда ты доказала, что получила свое звание не за холодность, а за сильный каркас и гордость. Мы знали изначально, что у нас есть шанс, и твое присутствие или отсутствие не гарантирует, что победа в наших руках. А вчера мы согласились, что все может оказаться еще серьезней… и снова без сомнений. Поэтому и ты не сомневайся. И что бы ни произошло сегодня, знай — у тебя в любом случае есть кто-то за спиной.

Я не ожидала такой глубины от всегда говорливого и улыбчивого Роша, не ожидала, что именно от него услышу столь нужные слова поддержки. Мельком взглянула на Мигеля — тот мягко улыбался. На Жоакина, который кивнул… и перевела взгляд на Даниеля.

Его отстраненность читалась даже в позе, в которой он сидел. Но в глазах мелькнули знакомые искорки тепла. И этого оказалось достаточно.

Я уже с большей охотой вновь взялась за свой завтрак, а потом и двинулась к месту испытания — на этот раз магистры выбрали зал для торжеств — с присущей мне решительностью и готовностью к любому финалу.

В этом было что-то символичное… что пятерки разместились на сцене.

Бенисио-Витор не сыпал шутками, как прежде, Хайме-Андрес не подходил ко мне и не пытался задеть Даниеля. Мы все оказались над прочими… и сосредоточенными друг на друге.

Вперед вышел ректор:

— Это задание стало неожиданностью даже для нас самих. И я решил… не просто убедиться в слаженности вашей работы или увериться в способности к слиянию. Мы пойдем дальше. Вы подарите нам красоту магии, которую создадите вместе.

Студенты начали перешептываться и непонимающе переглядываться, а ректор продолжил:

— Я хочу, чтобы вы показали нам свое слияние. В виде высоты, башни, уровней… Проявили особенности своей пятерки, показали собственные возможности и взаимопроникновения как картинку. Которой мы восхитимся. А еще…

Ох, завеса. К такому мы не готовились. Но кто говорил, что моя жизнь дальше пройдет без неоднозначных сюрпризов? Даже в подобных моментах? Подалась было к парням, чтобы обсудить неожиданно возникшую идею и…

— … сделать вы это должны, не договариваясь между собой.

Тут уже несколько человек не удержалось и застонало от бессилия.

Задача из сложной превратилась почти в невозможную. Но у нас не было выбора… кроме как победить.

Удар гонга ознаменовал начало состязания, мы встали в круг, соединили руки и закрыли глаза. Нам не сообщили, сколько можно потратить времени… но мы понимали, что оно не бесконечно. Я почувствовало двойное пожатие справа. Ах да, нужно дышать.

Вдох-выдох.

Заново знакомлюсь с каждым. Уже только на уровне другогих чувств.

Здесь не работало ни обоняние, ни зрение… да и соединенные руки были нужны лишь для команд и передачи энергии. Теперь надо было задействовать другое прикосновение.

К чувствам. Эмоциям. Жизненным силам.

Осколкам.

В темноте, за закрытыми веками, вдруг начали вспыхивать образы. Два темных и ярких факела — Мигель и Даниель. Теплый огонь Роша. Строгость Жоакина. Я ощутила всем телом как мои осколки отсоединяются и превращаются в грань, и тут же к ней пристраиваются другие, рождая хрупкий и яркий многоугольник.

Небольшое вливание со стороны капитана… и это многоугольник становится видимым всем. Я, во всяком случае, надеялась на это.

Основа.

И как только я поверила, что основа стала достаточно прочна, и поняла, что мы все пребываем в некотором замешательстве, что делать дальше, выдохнула вместе с осколками то, что не имела возможности пояснить словами.

Самая послушная мне грань удлинилась, превращаясь в сверкающую ленту, потом нить, и сплела в воздухе хаотичный узор.

Поймут или нет?

Видят ли они то, что вижу я в темноте существования?

И тут же меня затапливает облегчение. Потому что новая нить формирует другой узор, но мягко переплетается с моим, образовывая некоторую плоскость.

Даниель.

Как же тонко он чувствует… меня.

Идею подхватывают остальные. Мы превращаемся в одержимых пауков, а может в зимний иней, вырисовывая собственные картины, сплетаясь и расходясь друг с другом, каждый в своем темпе, со своим смыслом, все выше и выше, наполняя нашу мечту ликованием и трепетом открытий, не мешая друг другу, но молчаливо одобряя.

И не размыкая рук…

Звук гонга становится для меня полной неожиданностью, и я едва не теряю баланс… но мягко завершаю последний виток и открываю глаза.

Я трусливо смотрю сначала по сторонам.

Создание четверокурсников похоже на монолит. Крепость, способную защитить от любого нападения.

Вторые соперники и правда выстроили башню. Из сотен гладких и прозрачных кирпичей.

У нас же получилась ажурная стела…

И я не понимала, хорошо это или плохо. Но она сверкала и пронзала потолок, уходя все выше и выше… И пусть не была такой красивой и такой беспощадной, как у других пятерок, я залюбовалась ею, как самым совершенным произведением.

Заставила себя повернуться к магистрам.

Мне показалось, или они ожесточенно спорили?

Волнение перехватило горло, и я сжала кулаки, держа спину прямей, чем это вообще возможно…

Ну сколько можно совещаться?!

Наконец, вперед вышел ректор.

И все затаили дыхание.

— На Игру едет пятерка четверокурсников, — совсем просто объявил он, — И… пятикурсники под предводительством до Вальдерея.

Кажется, я совсем неприлично завизжала, испытывая дикий восторг.

За то, что поеду. Что у меня есть шанс дальше продвинуться в своем расследовании.

За то, что смогла. Справилась. Что не сломалась, несмотря ни на что. Стала еще более сильным магом… почти легендой, если так можно выразиться.

Девчонка-второкурсница на Игре.

Меня перехватили сильные руки. Такие знакомые… такие свои. Закружили, приподняли… К восторгу победы прибавилось удовольствие от эмоций Даниеля. А потом — шок, потому что до Вальдерей наклонился и коротко, но крепко поцеловал меня.

На глазах у всех.

Я задохнулась, отстранилась, широко раскрывая глаза и видя такое же замешательство на лице Даниеля — он явно был под воздействием момента и не планировал ничего такого. Осмотрелась, надеясь, что никто ничего не заметил… и поняла, что это не так.

Заметили.

Смотрят кто удивленно, кто понимающе, кто с неприязнью…

Я отодвинулась, испытывая жуткое смущение. Не то что бы я считала наши отношения — если они существовали — чем-то постыдным, но я была не из тех, кто выставляет столь личные моменты напоказ.

Мне показалось, или капитан снова замкнулся?

В какофонии громких криков, поздравлений, ликования и суеты было сложно разобрать, что происходит. Вся эта сцена заняла не более нескольких секунд… Я вдруг захотела спросить Даниеля… не знаю о чем.

О чем-то важном.

Но в этот момент к нам шагнул Хайме-Андрес. И вовсе не для того, чтобы поздравить:

— Все-таки ты с ним? — прошипел мой бывший жених, и в глазах его отразилась настоящая боль, которую я там не надеялась увидеть. — А мне все твердила…

Я почувствовала, что рядом встает Даниель. Какими бы ни были неоднозначными наши отношения, он не даст меня в обиду.

— Я ничего тебе говорила, — нахмурилась, злясь, что все это происходит при большом скоплении народа. И многие жадно вслушиваются в наш диалог, — Тебя это не касается… и уж точно не место и не время выяснять.

— А что тут выяснять? — рыкнул блондин, — И так понятно, что ты…