Первая тайна академии Грискор (СИ) - Минаева Анна Валерьевна - Страница 27

Молчавшая почти весь путь Гвин открыла рот, когда вся троица уже вошла в холл общежития:

— Сегодня ты его не найдешь. Весь первый стол собирался в город. Я слышала разговор двух парней. Завтра с ним поговори. А если не объяснит свое поведение — зови. Поверь, я ему кишки через горло ради тебя выдерну.

Таби тогда всхлипнула и порывисто обняла Валькирию.

«Она была права», — подумала девушка. — «Я слишком размякла. Сама себя не узнаю! Как оперенье от стрелы».

Следующим утром она встала рано. Но встала с боевым настроением. Спешно собралась и захватила бумаги. Сегодня она собиралась обо всем поговорить с Карвином.

Да только не успела выйти из комнаты, как столкнулась в коридоре с одной из своих соседок. Третьекурсница улыбалась так широко, несмотря на невыспавшийся вид, что Табита только вопросительно вскинула брови.

— Ой, не смотри так на меня, — рассмеялась девушка, поправляя растрепавшиеся волосы и глупо хихикая. — Когда-нибудь и на твоей улице будет праздник, Табита.

— О чем ты? — слова соседки почему-то зацепили ее. Еще вчера она бы не обратила внимания, а сейчас… Сейчас она была слишком уязвима.

«И как я не заметила, что ее кровать пуста?» — подумала Ваерс.

— О Карвине, — рассмеялась та, вгоняя девушку еще в больший ступор. Но следующие слова расставили все по местам. — Не знаю, что он в тебе нашел. Но я с тобой согласна. Любовник он отличный!

Не переставая смеяться, она проплыла мимо Табиты и зашла в их комнату. Дверь закрылась, а студентка Ваерс так и осталась стоять в пустом коридоре.

Слова девушки громом повторялись в ее ушах. Оглушали.

«Что? Что она только что сказала? Да нет… Нет! Это неправда! Она просто так это ляпнула», — подумала Табита, мертвой хваткой вцепившись в документы о переводе. — «Просто так!»

Но откуда она узнала о них с Карвином?

«Просто видела как-то вместе, вот и все!» — успокаивала себя Таби, не желая проваливаться под этот толстый и почему-то треснувший лед. — «Я просто ей чем-то насолила. Вот и лжет, как змея».

Но чем? Чем Табита могла насолить соседке, с которой виделась лишь утром и вечером. Да и то мельком.

Чем?!

Сердце забилось в груди, дыхание перехватило от одной только мысли:

«Что, если это правда?»

Правда. Правда… Правда!

Эта мысль билась в ее голове пойманной птицей. По коже поползли ледяные мурашки. Пальцы дрогнули, сминая бумагу.

Правда ли это? Она сейчас и узнает!

Табита не помнила, как взлетела по лестнице в ту самую башню, где проводила столько времени вместе с человеком, который захватил в плен ее сердце.

Она, кажется, даже не запыхалась.

Ваерс старалась дышать ровно, старалась держать себя в руках, но неверие порождало злость. Огненную злость, которая туманила ее разум.

Как Табита стучала в его дверь, она тоже не помнила. Но яркой вспышкой и точкой невозврата стал момент, когда дверь открылась.

Карвин. Родной и любимый Карвин. Невыспавшийся. С взлохмаченными светлыми волосами. В одном длинном халате.

Он стоял на пороге и недовольно смотрел на нее.

Эта картина врезалась в сознание осколком стекла. Разорвала сердце на куски. Глаза обожгло слезами.

— Что ты тут делаешь? — некогда родной голос полоснул не хуже острейшего лезвия.

— Ты, — ее голос дрогнул, воздух в легких начал заканчиваться. — Ты…

— Ну, я, Табита, — подтвердил он. — Что ты хотела в такую рань?

— Это правда…

Она не спрашивала. Она уже знала ответ. Видела в его глазах. Читала по его лицу.

— Почему?

— Почему что? — фыркнул парень, складывая руки на груди. — Почему я вился за тобой тряпкой эти месяцы? Или что?

Сейчас это был не тот Карвин, которого она полюбила. Кто-то другой. Чужой. Ужасный.

— Или почему я переспал с твоей соседкой? — хмыкнул он, вскидывая бровь. А потом лениво склонил голову набок и спросил: — Думаешь, она первая за это время? Наивная маленькая Таби-и-ита.

Его слова ударили нещадно наотмашь. Перед глазами Табиты вспыхнули черные мушки, а внутри полыхнуло огнем.

— Выродок, — выдохнула она, понимая, что уже не хочет знать правду.

А еще желает ему смерти. Самой мучительной, которую только можно придумать.

И себе.

За то, что поверила.

Доверилась. И открылась.

— Я просто на тебя поспорил, — с презрением протянул Карвин, не собираясь замолкать. Окинул Табиту таким взглядом, будто перед ним стояла плешивая псина, и фыркнул. — Если бы я смог завалить новенькую заучку… да еще и из черни, стал бы обладателем одного из лучших скакунов империи. Знаешь ли, я ведь самая лучшая ловушка для девушек. И вот вопрос, девушка ли ты вообще, раз отказалась от такого, как я?

Она уже не дышала. Не могла. Казалось, весь воздух сожгли какими-то чарами. Табита узнала правду, за которой пришла. Но не представляла, какую боль та ей причинит. Как будет разрывать каждый кусочек тела на части. Уничтожать на месте.

— А это что? — Карвин наклонился и вырвал из рук Таби бумагу, которую та таки повязала вчера подарочной лентой.

— Отдай, — процедила она сквозь зубы, не находя в себе сил пошевелиться самостоятельно.

«Поспорили. На нее поспорили».

— Ого, это ты мне подарок готовила? — зло рассмеялся Карвин, пробегая взглядом по строчкам. А потом расхохотался в голос. — Что? Серьезно? Ты решила перевестись на мой факультет? Так я тебя все же зацепил, да, замухрышка?

Его смех стоял у нее в ушах. Табита враз почувствовала себя голой.

Но злость… огненная злость, расцветающая в груди, дала ей сил поднять глаза на парня. Выдернуть у него из рук копию документа и поднять руку.

Ладонь со звонким шлепком врезалась в щеку Карвина, оставила на ней яркий алый след.

— Я тебя уничтожу за это, — прошептала Табита, глядя на своего врага.

Все чувства... Всё то, что она до этого испытывала, растворилось туманом. Перед ней стоял враг. Враг, которого она уничтожит.

Кем бы ни оказался этот парень из башни, она найдет способ стереть ухмылку с его лица. И причинить столько боли, сколько он не сможет вынести.

Столько, сколько он причинил ей.

 10. Карвин

В башне, несмотря на позднюю ночь, было светло. Карвин нависал над темноволосой девушкой. Его пальцы скользили по обнаженной части бедра, шепот щекотал ухо, а губы оставляли влажные следы на ключице.

Девушка, зажатая между стеной и разгоряченным телом, хихикала, изворачивалась и уже не сдерживала стонов.

Эта игра заставляла кровь Карвина кипеть от нетерпения. Но вместе с тем и раздражала. В какой-то момент он заломил ей руку и резко развернул к себе спиной.

Послышался треск ткани. Тихий вскрик его не остановил. Слишком велико было желание. И злость.

Теперь в каждой темноволосой девушке он видел ту дрянь, которая посмела поднять на него руку. Подумать только! На него! На самого Карвина!

Парню было плевать на плач девушки, которой он сделал больно. Потому что уже спустя несколько минут она будет благодарить его за продолжение. Еще ни одна не ушла из его спальни иначе.

Ни одна… из тех, кто раздвигал перед ним ноги.

И эта не стала исключением. Стоило Карвину закончить с ней, как та повернулась лицом, широко улыбнулась и потянулась за поцелуем.

Карвин ответил на него чисто из любопытства. Ее он еще не целовал. И, к собственному ужасу, парень понял, что и сейчас сравнивает свою новую любовницу с Табитой. С какой-то бродяжкой!

А ведь все начиналось так весело. Мэйт заметил Ваерс первым, фыркнул над тем, как она выглядит и себя ведет. Пожалуй, она была чуть ли не самой низкородной. И как такую только в академию Грискор приняли?!

И только потом тот решил подколоть друга, который уже давно пытался заполучить его скакуна.

— А что, слабо и эту уложить на лопатки? — хмыкнул тогда Мэйт, а Карвин только скривился при виде Табиты.

— Сроки?

— До Праздничного обеда.

— Издеваешься? Я поимею ее к концу недели!

Такую надо было уложить в пенную ванну, потом отдать в руки лекарям, а затем отправить к модисткам. И только после этого о чем-то говорить.