В августе сорок первого (СИ) - Тарханов Влад - Страница 31

— О! Вы рассчитываете взять с Германии репарации и рассчитаться ими за наши кредиты? Как интересно! — не без иронии заметил Кристиан Гюнтер.

— Немцы развязали эту войну, пусть теперь платят по счетам. Кстати, хочу сообщить, господа, что утром наши войска взяли Киркенес и Петсамо. — жестко ответила Александра Михайловна, коротко кивнула и покинула помещение.

Собравшееся через час правительство какое-то время не начинало заседания: ожидали короля или какого-нибудь представителя королевского семейства. Увы, оказалось, что накануне пропал, не вернулся с охоты, Густав Адольф, герцог Вестерботтенский[7], большой поклонник Германии, Гитлера, личный друг Геринга, наследник шведской короны (второй в очереди). Почему-то король был уверен, что его пропажа дело рук местных коминтерновцев и обещал жестоко с ними расправиться. Тем не менее, вся королевская семья была занята поисками пропажи и на заседание кабмина никто не пришел. Растерянные министры приблизительно в час дня получили сообщение, что по территории Швеции двигаются поезда с советскими военными, что в Елливаре точно, а в Кируне очень вероятно, видели русских военных с танками и артиллерией, контролирующих шведские города. При этом движение идет мирно, сообщают, что разбрасываются прокламации в которых объявляется, что СССР пришел, чтобы защитить Швецию от Германии, что гарантируется порядок и права собственности, а государственная (королевская) власть в Швеции объявляется неприкосновенной. Через какое-то время военный министр Пер Эдвин Скёльд подтвердил, что по его данным, в сторону Стокгольма движется бронепоезд и еще два эшелона вслед за ним, что в Елливаре точно есть советские войска, в том числе и танки. Растерянности социал-демократического правительства Швеции не было предела. Разрывать союз с Германией — это было страшно! Очень страшно! Но и с СССР связываться не хотелось. А если правда о Киркенесе? Если Германия встретилась с соперником, который ей не по зубам? Что тогда? И как? Как русские оказались на шведской земле? Из Нарвика? То есть, сумели захватить этот важнейший порт? Что же делать? Решено было вызвать снова госпожу Коллонтай и задать ей вопросы, на которые потребовать четкие ответы, время-то бежит!

Госпожа Коллонтай явилась не одна, а с английским послом, и уже вместе они стали давить на шведское правительство. При этом Александра Михайловна мило улыбнулась и заявила, что забыла сообщить о падении Нарвика, и о том, что ограниченный контингент РККА уже вошел на территорию Швеции для размещения в районах предполагаемых военных баз. Англичане уверили правительство Швеции что тоже не потерпят поставок стратегических материалов Рейху, что Гранд Флит готов оказать помощь шведскому флоту в борьбе с Гитлером, если он попытается связаться с королевством. За эти несколько часов госпожа Коллонтай сумела «дожать» английского посла, проведя их в здании английской дипломатической миссии. Времени на консультацию у посла не было. Он успел только отправить шифрограмму в Форин-офис, посол знал, что позиция правительства и самого Черчилля в том, что сил для вторжения на континент сейчас у Империи нет. Но дутый «нейтралитет» Швеции был выгоден Германии, Швеции и США, но никак не Британии. Поэтому посол, на свой страх и риск поддержал требования СССР. В конце-то концов, это большевики, а не британцы злостно попирают нейтральный статус небольшого северного государства.

Тут Ханссен не выдержал, подошел к госпоже Коллонтай, и, наклонившись, тихо произнес:

— Но зачем же вы так с нами жестко, госпожа посол?

— Знаете, хорошим словом и револьвером можно добиться намного большего, нежели просто хорошим словом. — так же тихо, но твердо и четко произнесла госпожа посол в ответ.

Когда Ованес Хачатурович Баграмян увидел, что в делегации шведских военных, которые 6-го августа утром прибыли в Эребру, подкрепив свое появление белым флагом, находится немолодая стройная женщина с поистине царской походкой, он понял, что Шведский бросок Красной армии успешно завершен.

[1] Эти орудия были захвачены у норвежцев, оборонявших Нарвик во время его первого штурма.

[2] Бежим! (норв)

[3] Тут русские! (норв)

[4] Шведские добровольцы участвовали как в Гражданской войне в Финляндии, так и в Советско-Финляндской войне 1939–1940 годов.

[5] Пер Альбин Ханссон добирался до работы на трамвае. В 1946-м году 6 октября именно на трамвайной остановке его застал сердечный приступ, после которого Пер Ханссон скончался.

[6] Довольно странная позиция была у шведских социал-демократов. По их настоянию Германия стала делать в паспортах евреев отметку J «юде», «еврей», а Швеция запретила въезд в страну людей с такой отметкой в паспорте! А сегрегационные законы в отношении малых народов, с предполагаемой их полной насильственной стерилизацией, принятые в тридцатые годы были тихо отменены только в конце шестидесятых.

[7] Большой любитель охоты на самом деле хорошо подзагулял и немного заблудился с такими же пьяными в доску товарищами. Их нашли вечером 7 августа егеря, впрочем, как и в РИ, увлечение охотой обошлось герцогу боком: в РИ его самолет разобьется 26 января 1947 года, когда он будет возвращаться с охоты, в этой истории он погибнет в автокатастрофе, также возвращаясь с охоты, страстным поклонником которой герцог слыл. Но на этот раз американская актриса Грейс Мур останется живой.

Глава пятнадцатая

Южные ворота

Москва. Генштаб.

6 августа 1941 года.

Борис Михайлович Шапошников, заместитель начальника Генштаба, вошел в кабинет Василевского, когда тот разговаривал по телефону с командованием Южного фронта. Конев откровенно нервничал, не паниковал, нет, а именно нервничал, давая характеристику надвигающейся катастрофы максимально точно и без особенных эмоций. Вообще, 5 августа вечером было утверждено решение Ставки о создании нового, Норвежского фронта во главе с генералом-майором артиллерии Говоровым. В состав этого нового объединения вошли части 14-й и 13-й армий, в том числе ОГ «Норвегия» с генерал-майором (с 6 августа) Баграмяном во главе, которую планировалось преобразовать в 22-ю армию. Ленинградским фронтом командовал Мерецков, сдерживающий рвущиеся к Ленинграду части противника, Прибалтийским фронтом — Рокоссовский, но на его участке творился прибалтийский водоворот, в мутной воде которого пока никто ничего понять не мог. Северо-Западный фронт под командованием Жукова противостоял танковой группе Гудериана и с большим трудом удерживал минское направление, враг уже подбирался к Вильно. Западный фронт, который уже принял Тимошенко, был пока что наиболее проблемным из-за Кобринского кризиса, но, как оказалось, самые серьезные проблемы образовались на Украине. Если Украинский фронт под командованием Горбатова аккуратно отошел к перевалам Карпат, где были заранее созданы не самые плохие укрепления, то ситуация на Юго-Западном фронте (им командовал Штерн), где немецкие части вышли к рубежам Линии Сталина и уверенно взламывали заранее подготовленную оборону, казалась критичной. Танки Клейста рвались на Житомир и Винницу, а Готт в очень быстром темпе вошел в Кишинев, стремясь в самое ближайшее время взять Тирасполь и выйти за Днестр, создавая угрозу захвата Одессы. Конев, командующим Южным фронтом, оказался под угрозой окружения. Именно с ним сейчас и разговаривал Василевский.

— Пойми, в этой ситуации жертвы не могут быть напрасными! Да! Да! Да! Мы выигрываем время! Мы обязаны разменять время на жизни наших бойцов и командиров. У нас работа такая! Да! Работа! Приказ на операцию «Плавни» получишь сегодня же. В четыре утра надо начинать! И ни минутой позже!

— Что, Александр Михайлович, Украина? — голос Шапошникова, который умудрился простудиться и в августе месяце и чувствовал себя не слишком хорошо был хрипловатым.

— Борис Михайлович, вы же понимаете, нельзя быть одинаково сильным всюду, тем более, что мы имеем дело с очень сильным противником. Чтобы добиться успеха на Крайнем Севере, мы обокрали другие фронты, в первую очередь, по авиации, артиллерии, перебросили туда резерв в виде подготовленных в Приуралье соединений. А немцы опять нас удивили. Первый удар не вывел нашу ВВС на Украине из игры, так за 4-е и 5-е немцы сконцентрировали два воздушных флота на южном направлении. Один флот действует в интересах Готта, второй — Клейста. В результате и мы вынуждены перебросить туда все свободные авиачасти. В том числе 1-й отдельный авиакорпус, который имеет на вооружении новые самолеты, в первую очередь, истребители.