Корректировщик (СИ) - Бадевский Ян - Страница 36

Одаренные тренируются в своих «песочницах» лично. Присутствуя в локации.

У корректировщика есть «телезрение».

Закрываю глаза и вливаю в технику немного взвеси. Сознание расширяется. Горный склон отодвигается прочь, моё тело больше не воспринимается, как тесная клетка для разума. Чтобы увидеть нужное мне место, приходится воскресить в памяти отдельные детали. Метки, как их называют корректировщики. Игральные кости в мраморной пепельнице. Торчащий из ствола ели метательный нож. Пустой огнетушитель. Кукла вуду с булавками. Каждая метка — угол условного квадрата.

Перед моим взором разворачивается полигон.

В лесу недавно прошел дождь. Пахнет свежестью, в траве блестят росинки. Капли на ветках. В небольшом овражике скопилась вода. Эффект присутствия полный, это почище виртуальной реальности.

Я собираюсь поупражняться в «манипуляторе». Это сложная техника, включающая целый комплекс умений. Ту же «мёрфологию». Думаю, некоторые из вас слышали о Законах Мёрфи, главный из который звучит так: «Если какая-нибудь неприятность может произойти, она произойдет». Есть у Мёрфи и другие интересные высказывания. Например, такое: «Предоставленные самим себе события имеют тенденцию развиваться от плохого к худшему». Или такое: «Из всех неприятностей произойдет именно та, ущерб от которой больше». Идею вы поняли. Сверхспособность заключается в том, чтобы создавать для объекта максимум неприятностей, в идеале приводящих к его уничтожению. Чем выше ранг корректировщика, тем смертоноснее неприятности. В конечном итоге, мы начинаем управлять вероятностями и творить непостижимые вещи. Церковь усматривает в этом опасность для пространственно-временного континуума и устоявшегося миропорядка.

Хочу, чтобы одна из линий домино повалилась и толкнула металлический шарик. Скатившись с импровизированного пандуса, шарик врежется в игрушечную машинку.

С чего начать?

По крайней костяшке должна ударить подвешенная за горлышко пивная бутылка. Леска закреплена на ветке сосны. Веточка совсем тонкая, хватит и небольшого усилия.

Белка.

Мне нужна белка.

Знаете, как я отпугиваю непрошеных визитеров от своих владений? Нагоняю на периметр немного жути. Умение так и называется — «жуть». Даже Никто справляется на первых двух уровнях.

Пять минут поиска — и я натыкаюсь на любительницу орехов. Шарахнуть по зверьку «жутью» — дело одной секунды. Вектор атаки рассчитан грамотно. Грызун мчится по ветвям сосен в заданном направлении, дергает леску, на которой раскачивается бутылка. Костяшка домино падает, запуская вихрь изменений. Белая змейка тянется к серому подшипнику, маркированные точками суставы весело перестукиваются.

Толчок.

Шарик получает импульс и скатывается по наклонной.

Звук удара.

Машинка вылетает с керамической плитки и падает в небольшой резервуар, наполненный дождевой водой. В роли резервуара выступает контейнер для пикников. Игрушечный автомобиль тонет — я вижу крохотные пузырьки. У меня здесь своя Осиная фабрика с лаптой и куртизанками.

Вот примерно такими методами я могу наказывать обидчиков. Уровень вмешательства в реальность достаточно примитивный. А ведь корректировщики ранга Знаток уже могут осваивать «Причины и следствия». Выстраиваются такие цепочки событий, что мама не горюй. Всё упирается в наставника. Опытного шиноби, готового взять под крыло дохляка вроде меня. За определенную мзду, разумеется.

Я вновь на склоне горы.

Выхожу из своего транса и крепко задумываюсь. На крипте можно подняться, но это не бизнес, а спекуляции. Несколько роковых ошибок, и мы с Сыроежкиным попадаем из князи в грязи. Карета обращается в тыкву, ракета плюхается в болото. Поэтому, скопив определенный стартовый капитал, надо бы вложиться во что-то более серьезное. Заодно продумать альтернативные источники получения дохода. Вот только деньги — меньшее из двух зол. Где, скажите на милость, выкопать корректировщика рангом не ниже Знатока, если эти ребята себя не палят, ни с кем не общаются, носятся по странам и континентам, а действовать предпочитают на больших расстояниях? Я слышал, что Абсолюты могут переписывать целые фрагменты реальности, оперируя пространством и временем на дистанциях в тысячи километров. Сидит такой парень в бунгало где-нибудь на Кюрасао, медитирует, а в Токио исчезает машина с боссом якудза. Бесследно и навсегда.

Я могу тренироваться и сам.

Полигон есть, хотя там и нужно время от времени наводить порядок. Заменять сгнившие или разрушенные элементы, калибровать подвесы, выстраивать домино. Завозить новые игрушки. Для этого придется в режиме инкогнито садиться в поезд или на самолет, лететь в Питер, затем, попутками, добираться до локации. Вероятно, с палаткой. Дожди и снега сделают своё черное дело. Когда сойдут зимние сугробы, работы будет навалом. И такие вылазки придется совершать раза четыре за год. Накладно и хлопотно. Потому что расплачиваться за билеты я буду честно и нечестно заработанной наличкой, спрятав клановый браслет в комнате. Дабы у Кротова не возникло желания за мной следить.

Вздохнув, начинаю сворачивать пожитки.

То есть — плед.

Трамбую клетчатого в рюкзак, слегка потеснив тонфы. С которыми тоже надо бы поупражняться, но это позже. Острой необходимости в открытых нелюдимых пространствах при работе с тонфами у меня нет. Сгодится что угодно — балкон, лаундж, кухня, спортплощадка. Без разницы. День или ночь — тоже пофиг.

Спускаясь по тропинке вниз, продолжаю обдумывать своё положение. В теории я могу отказаться от наследия корректировщиков и начать жизнь с чистого листа. Шанс мне предоставлен. Церковь на меня не выйдет, если я не стану забавляться с реальностью. Уверен, наш класс вычисляется по последствиям вмешательств в физический план, а не по потенциалу возможностей. А этот потенциал, кстати, может во мне проснуться и без учителя…

Прокачивать себя или нет?

Техники-то запрещенные.

К тому моменту, как я добираюсь до полуразваленной автобусной остановки, ответ намертво впечатывается в подкорку. Меня ведь не оставят в покое. Спецслужбы и те, кто вырезал боковое ответвление рода Друцких, не успокоятся. Наймут другого шиноби, более крутого и компетентного. Станут землю рыть, но докопаются до правды. И придут за мной сюда.

Я должен подготовиться к этой встрече.

Глава 18

Чудище протяжно ухнуло, раскрыло пасть и уставилось на меня. Поначалу я решил, что всё это дерьмо мне снится, поэтому отреагировал на появление визитера спокойно. Сами подумайте: вы просыпаетесь незадолго до рассвета и видите массивную пернатую тушу, вцепившуюся когтями в ограждение террасы. Монстр размером с шестилетнего ребенка. С крыльями и клювом. С глазами-бусинами и шарообразной головой. Сова и не сова. Не пойми что. А когда зверюга распахнула зубастую пасть, я понял, что клюв — это не клюв, а, по всей видимости, нос. Черный провал, усеянный острыми клыками, как бы намекал, что мне пора обратиться к психиатру. Таких животных просто не бывает. Ни в моей старой реальности, ни в этой, новой.

— Ух, — сказало чудовище. — Вставай, лежебока.

— Зачем? — возразил я. — Тебя нет. Сейчас я проснусь, и всё закончится.

— Не закончится, — ухмыльнулся пернатый демон. И совершил весьма любопытный трюк. Перенес массу тела на одну лапу, расправив крылья, а второй лапой потянулся к москитной сетке. Щелк — и дверной проем открыт. Лапа, как мне показалось, растянулась, словно резиновая. Такому фокусу позавидовал бы и Юрий Долгорукий. — Потому что это не сон, дружок. Тебе некуда просыпаться.

Я сел в кровати.

Скрестил ноги.

И внимательно посмотрел на чудовище. Создание пыхтело, восстанавливая равновесие на перилах. Темный силуэт был слегка подсвечен ущербной луной и четко вырисовывался на фоне звездного неба.

— Ты кто? — не выдержал я.

Игра в гляделки начала напрягать.

— Посланник.

Голос у монстра был глухим и шелестящим, словно шорох перебираемых ветром осенних листьев.