Чудеса в решете - Сухинин Владимир Александрович "Владимир Черный-Седой" - Страница 6

– Вы, когда Закатный служитель приедет, покажите ему свой амулет. Он не будет с вас брать денег за отпевание. Со своих они не берут. Но когда ребеночка родите, то уж Рассветные с вас втридорога возьмут. Но до этого еще дожить надо.

Для Антона было странным, что Флапий не интересуется, откуда вдруг взялся сын рыцаря. Не аист же его принес. Но поднимать эту тему не решился. А что он скажет старому слуге? Что он из другой вселенной? Так его самого за сумасшедшего или, еще хуже, за одержимого примут. Лучше об этом молчать. Но понять, что делать дальше, нужно, и нужно знать побольше об этом рыцаре, что был так похож на Дон Кихота. Поэтому он решил расспросить слугу об убитом старике.

– Флапий, а расскажи мне об отце.

– О бывшем милорде? Да что рассказывать? Странным он был человеком. Все время говорил, что у него есть сын и однажды он придет на эту гору, и они встретятся… Да… А я не верил. Вот поди ж ты… – Флапий покачал головой. – Мы познакомились с вашим отцом, милорд, когда я был ребенком, годков восемь считай мне было. А теперь мне семьдесят четыре.

Артем мысленно удивился.

«Сколько же лет тогда было предыдущему владетелю? Выглядел он лет на семьдесят, не больше. Это сколько они тут живут?..»

– Мы ехали на Святую землю переселенцами. Тогда рыцари империи отвоевали ее у басерманов, и лишние рты из империи оправляли караванами обживать эти земли. Теплый край, вдоль рек урожай снимают по два раза в год. Нам не повезло. На наш караван напали пустынные разбойники из племени Ди Шар. Мужчин убили, а детей и женщин захватили для продажи. Они не знали, что следом за караваном ехал с отрядом отец нынешнего барона, которому служил ваш отец. Они немного отстали и подоспели, когда нас, пленников, делили. Барон напал на бандитов, многих убили, а нас освободили. Отец ваш взял мою мать себе служанкой, и чтоб она ему согревала постель. Но в тот год случилось моровое поветрие на Святой земле, мать умерла, а меня милорд забрал с собой сюда. Я вырос и стал ему слугой-оруженосцем, а затем сенешалем замка. Отец ваш много читал. Зачем только столько читать? Ведь, поверьте мне, и это все знают, много знаний в голове не удержишь. Запомнишь что-нибудь одно, а другое забудешь. Голова, она же вон, – он постучал себя по лбу костяшками пальцев. – Маленькая…

– Иногда он рассказывал мне свои чудные сны. Как он где-то в другом мире, и там летают корабли по воздуху… Да много чего. Как по мне, милорд, ваш батюшка не очень дружил с головой. – Флапий говорил просто, как он видел своего господина, и не испытывал к нему, по всей видимости, особого уважения. – Вот, например, набрал наемников, – продолжил тот. – А зачем? Взял бы крестьян из деревни. Все лучше. А эти стали грабить крестьян, девок насильничать. Так одна деревня, которая расположена у медных рудников, взялась за вилы и прогнала вашего батюшку. Поймали одного наемника и на кол посадили. И, хоть тот был мечником, а ничего сделать не смог. Попал в вырытую ловушку. Так наемники больше туда не совались. На дорогах они грабежами занимались… Теперь ни ренты, ни меди. А наемники пригрозили, что если милорд будет возражать или пожалуется, его убьют. Так и жили, кормили дармоедов. Так что владение ваше, считай, в полном запущении. А весной барону нужно двадцать золотых империалов выхода отдать. А где их взять? Негде.

То, что Флапий кратко рассказал о своем бывшем хозяине, Антона мало порадовало. Что он был помешан на встрече сменщика, как себя назвал Антон, ему было понятно. Видимо, устал тут жить и решил поскорее уйти. Жил, видимо, без всякой цели и смысла. Разорил владение и решения принимал не всегда правильные. И по складу характера был добр. Вот же, деревню простил, с мародерами не ссорился или считал это ненужной суетой на склоне лет. Кто это знает? Сам он уже не расскажет…

– А много ли деревень во владении? – спросил Антон после того, как Флапий надолго замолчал.

– Было две, осталась одна. Та, что при замке, но выхода с нее нет. Раньше они филиссу сажали да масло давили. Был приличный доход. Пасека была. Мед, воск. Медную руду плавили и продавали. А потом все как корова языком слизала. Милорд продал все запасы семян, пасеку и деньги отдал волхвам.

– Да уж, прям чудеса в решете! – не выдержал Антон и повторил надоевшую ему фразу Панченко.

– Еще какие, милорд, – согласился Флапий.

– И что ж теперь делать? – чувствуя свою беспомощность, спросил Антон.

– Как что? – спокойно и решительно отозвался слуга. – Жить. Владения обустраивать.

«Обустраивать, – мысленно проворчал Антон. – Знать бы еще, как?»

Дальше ехали молча. Антон, углубившись в невеселые мысли, не смотрел по сторонам.

Как тут жить? Он не рожден феодалом. Как управлять всем, что ему оставили? И будут ли его вообще слушать? А, может, ну его к черту, этот мир! Подъехать к высокому обрыву и прыгнуть вниз? Вот и будет сразу решены все проблемы…

Но молодость и надежда на лучшее, жажда жизни толкали на другой путь. Тут тоже своя система, и в нее нужно вникнуть, быть внутри нее, и тогда она будет его защищать. Умереть он всегда успеет. На ум пришли строки из рассказа «Муму». Ко всему привыкает человек…

Привыкнет ли он? Сможет ли здесь жить, или закончит свой путь, пустив пулю в голову. Мрачные мысли. Страшные. Они шли вперемешку с желанием выжить.

По своей природе и характеру Антон не был отъявленным трусом, но и не был героем. Часто комплексовал от нерешительности. Потому и пошел в полицию, что там положение и форма ставили его как бы выше над простыми людьми. Давали ощущение своей власти и защищенности системой. Здесь тоже у него есть власть и, как он понимал, защита его прав.

Они спустились с горы и вновь выехали на пригорок, и с него открылся вид на замок под внушительным названием «Грозовые ворота». Последние лучи заходящего местного солнца, прощаясь, ласкали своими объятиями стены, окрашивая серый камень в розовые тона.

Антон представлял себе замок как темную мрачную громадину, перекрывающую перевал, и над этим большим и могучим замком, в его воображении, всегда бушевали грозы. Били молнии и гремел воинственно гром.

Но сам замок, к разочарованию Антона, представлял из себя каменную убогую башню с постройками, огороженную тыном. Стоял замок не на перевале, а у переправы через реку, на крутом берегу. Вокруг него были разбросаны десятки домишек, издалека казавшихся игрушечными.

– Вот оно, ваше владение, милорд. С прибытием. – Флапий показывал рукой на замок, и Антон не понял по его интонации, радовался он прибытию нового владетеля или издевался. Но что он мог поделать? Он даже не знал, как должен вести себя владетель. Может, он владеет жизнями слуг и крестьян, а может, у них есть конституция, защищающая их права. Выгнали же крестьяне прежнего владетеля, и тот ничего, только утерся. Может, и профсоюзы сельхозработников имеются…

«Да уж! Попал так попал!» – скрывая нарастающее огорчение и страх, подумал Антон.

– Челяди много в замке? – спросил он вслух.

– А это кто, милорд?

– Ну, кто живет в замке? Сколько людей? – стушевался Антон. Опять сказал невпопад.

– Людей-то? Это если баб за людей не считать, то, пожалуй… – он задумался, загибая пальцы. – Конюх Эрзай, он из степных кочевников. Кузнец Торвал, шер. Свинарь Акос и я. Ну, еще бабы. Их считать?

– Считай, – вздохнул Антон. Он все же подумал, что все-таки Флапий тайно над ним издевается.

– Ключница, тетка Илди. Кухарка Франси. Птичница Кили. Так что с бабами, если их за людей считать, нас там семеро.

– А баб, как ты говоришь, у вас за людей не считают? – осторожно поинтересовался Антон.

– Милорд считал, а так нет. Баба, она и есть баба.

– А что, у тебя жены нет, Флапий?

– Как нет? Есть, милорд. Франси.

– Кухарка?

– Ну да, кухарка.

– Что-то мало народу в замке.

– А кто еще нужен? – искренне удивившись, спросил Флапий.

– Ну, не знаю, – пожал плечами Антон и поправился: – Пока не знаю.

В замок въехали уже с темнотой. Покосившиеся ворота были раскрыты настежь. Никто их не встречал, и никому не было интересно, кто же это прибыл и за какой надобностью.