Матёрый - Донской Сергей Георгиевич - Страница 15

Эрик недоуменно выгнул бровь:

– Так что, напалмом их выжигать?

– Напалмом нельзя, – погрустнел Губерман, – это ничего не даст. Есть одна заковырка, Эрик… Землю, на которой стоят дачи, юридически переоформить можно, а вот вытащить её из-под нынешних владельцев практически – сложнее. Для этого нужно зарегистрировать все домовладения и участки на нашу фирму.

Другими словами, одних будем исключать из кооператива, других – убеждать отказываться от участков добровольно, а третьих…

– Мочить в сортирах? – предположил Эрик, который не чурался большой политики.

Губерман поморщился, как будто учуял, чем пахнет подобное решение проблемы.

– Это в крайнем, в самом крайнем случае. У каждого есть родственники, наследники. Вони потом не оберёшься. Нет, тут надо по-умному. Например, выплачивать за участок три штуки наличными, не отходя от кассы. Две трети жителей сами на такие деньги поведутся. И только к остальным потребуется особый подход. Вот зачем сторожа в посёлке нужны, Эрик.

Не со свистками, а, знаешь, с колотушками раньше такими ходили.

– Не знаю, но принцип ясен. Меньше народу, больше кислороду, так?

Услышав утвердительный ответ, Эрик взвился с места и принялся мерить кабинет широкими шагами, не обратив внимания на то, что Губерман мгновенно занял освободившееся кресло. Такой подход к делу вызывал у Эрика если не энтузиазм, то полное понимание. Чем дольше он слушал рассуждения башковитого коммерсанта, тем больше проникался уважением к простоте и размаху предприятия. Речь шла о тех самих деньгах, которые умеют делать на ровном месте очень немногие. Оказывается, это так легко! Проще, чем два пальца обмочить или носы лаковых туфель обрызгать. Главное, чтобы аборигенам самим захотелось поскорее избавиться от своих паршивых соток, чтобы жизнь перестала казаться им мёдом.

Для этого что требуется? Например, отрезать посёлок от электричества и водопровода. Запустить патрули с собаками и битами, дабы отбить у дачников охоту шляться по вечерам. Перекрыть колючкой свободный доступ к ставку. Убрать остановку рейсовых автобусов и перенести её на пару километров дальше.

А въездные ворота держать на замке, как границу.

Пусть приезжие оставляют свои колымаги на солнцепёке, а сами пилят дальше пешочком, с тюками и торбами на горбу. В обход, вдоль ограды вокруг посёлка.

– Ахтунг, новый порядок! – развеселился Эрик, выслушав собеседника. – Из бараков не выходить!

Здесь вам теперь Освенцим с Бухенвальдом, так что хенде хох и полный капут!

– А недовольные могут жаловаться по инстанциям, – подхватил Губерман.

– Их годовой зарплаты как раз на судебные издержки хватит. Так что выгоднее контингенту будет дачи свои распродать и выращивать свою чахлую малину в каком-нибудь другом месте.

Эрик тут же подсказал название этого места, начинающееся на букву «ж», и деловито поинтересовался.

– С жильём как?

Это означало, что он согласен временно сменить профиль своей основной работы.

– Пока не ахти, – признался Губерман, незаметно переводя дух. – Обычная сторожка у ворот. Вот ключи – я предупредил, что с сегодняшнего дня там дежурят наши люди. – Он заговорил быстрее, торопясь выложить хорошие новости. – На днях распоряжусь забросить кое-какую мебелишку, продукты, напитки, холодильник. Первый же освободившийся дом – ваш, так что напряги своих пацанов, Эрик.

Желающих продать дачи пока направляйте в офис, а со следующего понедельника выделю вам пару человечков с бланками заявлений и наличностью.

– Человечки с сиськами будут?

– Даже с письками, – неуклюже сострил Губерман, вспомнил почему-то законную супругу и чертыхнулся про себя.

– Видак? – не унимался Эрик.

– Без вопросов. А в придачу – вот, держи…

Сделав значительное лицо, Губерман присовокупил к выложенным на стол ключам ещё одну связку.

Эрик так и впился горящим взглядом в гордую «мерседесовскую» эмблему на брелке. Но вслух ничего не сказал, только покосился на Губермана вопросительно.

– Папа сказал – ты в доле, – пояснил тот, выдержав торжественную паузу. – Теперь это твой «мере».

Сегодня вечером его подгонят к сторожке с документами на твоё имя.

– Что за «мере»? – спросил Эрик, совершенно бездарно изображая безразличие.

– Только что не «шестисотый», – прозрачно намекнул Губерман, не удержавшись от улыбки. – Завтра сам увидишь.

– Ты сказал: сегодня вечером.

– Тебя сегодня вечером в посёлке не будет, Эрик.

Это тоже не моя прихоть, как ты сам понимаешь. Тебе ведено лично новую бригаду по всем своим пробитым точкам повозить, представить пацанов нужным людям, ввести их в курс дела. На все про все – сутки.

А на посту пока двоих хватит, я думаю. С графиком дежурств сами разберётесь. Это уже не моё дело.

– Не твоё, Боря, – подтвердил Эрик, впервые обратившись к Губерману по имени. Его движения сделались вкрадчивыми, как у большого чёрного кота, увивающегося вокруг домашнего голубя, которого хозяин строго-настрого запретил трогать. – Твоё дело, Боря, позаботиться, чтобы «мессер» никуда не задевался по дороге. Это тачка моей мечты, заруби на своём носу. Я сильно огорчусь, если не увижу её завтра.

Губерман внезапно понял, что после этого безобидного в общем-то разговора на ночь придётся ставить клизму с настоем ромашки. Однако не изменил ни расслабленной позы, ни приветливого выражения лица, когда произнёс в спину уходящему бандиту:

– Я никогда ничего не забываю, Эрик. Склеротики у нас не задерживаются, сам знаешь. Но и ты не забудь. Сегодня же выделяешь на пост двух человек.

Завтра подаёте заявления.

Сверкнув гелевой смазкой на чёрных волосах, Эрик стремительно обернулся и, смерив Губермана долгим десятисекундным взглядом, процедил:

– Замётано. На боевое дежурство братьев Садыкбековых отправлю, пусть начинают на огородников ядом дышать, они умеют. Заодно и за тачкой моей присмотрят.

Он вышел, не потрудившись прикрыть за собой дверь. Губерман остался сидеть за столом, нервно перебирая суставы пальцев и обдумывая свои дальнейшие действия. Любой, кто увидел бы выражение его лица в этот момент, сразу заподозрил бы, что новейшая история посёлка Западный не сулит его обитателям ничего хорошего.

Глава 5

ВНЕ ИГРЫ

Посёлок, разморённый духотой и жарой, раскинулся на берегу ставка в тоскливом предчувствии настоящего полуденного зноя. Никто не пылил к нему по ухабистой дороге, наезженной и протоптанной от асфальтовой ленты, протянувшейся мимо. По одну сторону шоссе лежала небольшая деревушка с модернизированным продмагом, почтовым отделением и единственным двухэтажным зданием, где когда-то размещалась контора сгинувшего колхоза. По другую – теснились дачи членов кооператива «Рассвет».

Дачники изредка наведывались в село за хлебом и водкой. Сельские мужики совершали ответные визиты, когда отправлялись на рыбалку или вынюхивали в посёлке какую-нибудь строительную шабашку. Без нужды между деревней и посёлком никто не курсировал. Те, кому приходилось добираться до загородных имений автобусами, и без того ухайдакивались, пока с языками через плечо отсчитывали ногами три тысячи метров, отделявшие дачный посёлок от шоссе.

На заре существования он представлял собой наспех перепаханный пустырь, который предстояло по-честному поделить на прямоугольные клаптики. Члены садово-дачного кооператива, получившие здесь наделы, яростно дробили груды земли, лишая их травяных скальпов, а потом елозили по вскопанному граблями. Из отсеянных камней образовывались тропы вдоль разграничительных колышков с бечёвками.

Эти пустынные территории обживались радостно и стремительно. Каждому хотелось поскорее сделаться помещиком.

Как грибы после дождя, вырастали крытые рубероидом халабуды, списанные вагончики, а то и просто откровенные шалаши. Следом из земли полезли вонючие скворечники сортиров и бетонные фундаменты. Из солидарности члены кооператива не воровали друг у друга завезённые стройматериалы, но со стороны тащили на свои участки все, что плохо лежало: могильные оградки, скверные скамейки, ржавые вагонетки и даже автомобильные цистерны из-под кваса или молока. Любые ёмкости под завязку заполнялись водой из ставка или пробурённых скважин – поливать приходилось все, что попадало в поле зрения на прополотых грядках. Дождевые тучи с завидным упорством обходили посёлок Западный стороной.