Сломанный ангел (СИ) - Боброва Екатерина Александровна - Страница 49

Сунан была в целом с ним согласна, если бы не одно «но». В пистолете не один патрон, а больше пары ножей сложно носить на себе. Вдобавок, Сунан не была уверена, что господин Сон не увернется от брошенного ею ножа. Пушка же давала, пусть и ложное, но ощущение собственной безопасности. Опять же, глупо идти на встречу, где все оппоненты вооружены чем-то серьезнее, чем пара ножей.

Тот же учитель говорил, что убийство — это провал. Если дело дошло до ликвидации, значит, это проигрыш. Того же врага разумнее использовать, а не уничтожать.

Умом Сунан это понимала, но предпочитала простые отношения без сложных закулисных игр. Вот только в мире сноба убийство — не просто провал, а худший из возможных. Зато интриговать и подставлять друг друга можно до бесконечности.

Взять, например господина Сона и деда. Явно ведь между ними что-то было, а приветствовали друг друга вежливыми улыбками.

Сунан так и не решила: вмешиваться и собрать информацию на опасного знакомца или проигнорировать угрозу? Уж не ради ли своей безопасности председатель решил оставить ее в семье? Но услуги профессионального телохранителя стоят дешевле, чем откуп от семьи, да и нет у Сунан опыта охраны. Или ему нужен телохранитель, которому будет открыт доступ везде? Например, на сегодняшнюю вечеринку? Это правда, внучка может сопровождать даже на личные встречи, а если заявиться с телохранителем, решат, что у старика серьезные проблемы или он впал в маразм и страдает паранойей. Что же… версия, как версия.

— Председатель, — окликнула, когда тот собирался скрыться в кабинете, — вы не хотите мне ничего рассказать?

— Что же? — нахмурился старик.

— Например, о господине Соне и вашей сделке? Вам ведь угрожают? Так почему бы не открыть карты? Раз уж я рядом, было бы разумно знать, с какой стороны нанесут удар.

— Чтобы отойти и не мешать? — ехидно ухмыльнулся председатель. — Думаешь, я не вижу, как ты меня ненавидишь? Прекрасно вижу, но ты мне нужна, девочка. А пока ты мне нужна, делаешь то, что я хочу и не задаешь лишних вопросов. Но раз ты решила проявить обо мне беспокойство, можешь попросить награду. Что хочешь?

Сунан с трудом удалось сдержаться. Так хотелось подойти и… Нет, убийство не выход, как бы не хотелось его совершить.

— Хочу чуть меньше контроля. Мобильник, ноут и разрешение проводить свободное время без лишних глаз и ушей.

— Лучше туфли попроси или сумочку, — не согласился председатель, — на остальное — нет.

Крышкой гроба хлопнула дверь, похоронив надежду. Впрочем, Сунан не очень-то рассчитывала, что председатель сдастся так быстро.

Дохляк возник сбоку, со сладенькой улыбкой протянул руку: — Сама слышала, тебе отказали, так что будь хорошей девочкой, верни своему парню телефон.

— Не тошнит, копаться в чужом белье?

Сунан щелкнула застежкой на клатче. Бросила мобильник в подставленную ладонь.

— В твоем — я готов копаться вечно, — заверил ее Дохляк.

Сунан хмыкнула, состроила брезгливую гримасу и удалилась в свою комнату.

Четверка друзей собралась в бильярдной. Ши Вон разбил шары, но единственный продолжил игру, остальных интересовало другое.

— Уверен, твоя сестра сказала правду, и татуировки не было? — допытывался Мин Ен.

— Вот сам ее и спроси, — огрызнулся Джунг Су, — я предупреждал, Чжи Хен может откинуть любой номер или соврать. Но платье Сунан меняла, значит, у нее была возможность подсмотреть. Или сговориться с Сунан.

— Демоны, я сойду с ума от этой девчонки, — простонал художник, взлохмачивая бывшую когда-то идеальной прическу.

— На следующей неделе в школе соревнования пловцов. Можно включить Сунан в отборочный тур. Кстати, не знаете, почему она не ходит на плавание?

— Какое-то освобождение, — пожал плечами Мин Ен, — я не вдавался в подробности. Оно действует уже года два.

— Ясно. Тогда попробуем включить якобы по ошибке, а я попрошу кое-кого присмотреть за Сунан в женской раздевалке. Заодно и проверим слова Чжи Хен.

— Детский сад, — донеслось от стола, и друзья повернулись к Ши Вону, — удалить татуировку — дело получаса. Не там ищем.

— У тебя есть другие идеи?

— У меня есть, — вклинился Джунг Су, — я проверил: Сунан Чи этим летом была во Франции и в Швейцарии. Что если обмен прошел там? И в Корею вернулась ненастоящая Сунан.

— А настоящая — все еще в Швейцарии? — вскинул брови Мин Ен.

— Или в любой другой стране Европы, — пожал плечами Джунг Су, — там же не границы, а решето.

— Слишком сложно. Скорее всего она осталась именно в Швейцарии. Можем попробовать поискать ее следы. Кто-то наверняка заметил двух одинаковых девушек из Кореи. Они должны были общаться, иначе Сунан не удалось бы столь незаметно занять ее место в школе.

— Ты слишком много хочешь от европейцев, — фыркнул Чан Ук, — для них мы на одно лицо.

— Поискать стоит, — кивнул Джунг Су, — я займусь соц сетями. А что у тебя? — взглянул на Мин Ена. — Смог что-то нащупать?

— Нет, — покачал головой Мин Ен, — ничего. Говорить с ней бесполезно. Я будто шагаю из ледяной воды в кипяток. Кажется — вот она, Сунан, а потом словно тенью накрывает, и я ни в чем не уверен. Предки, как же я ненавижу Грязнушку. Ненавижу за то, что отобрала мою девушку. От одной только мысли, что мог танцевать с настоящей Сунан Чи, внутри все горит и хочется помыться. Меня словно на две части раздирает. Одна верит — это моя Сунан, а вторая сомневается и требует проверки.

Он помолчал, растер грудь, потом повернулся к другу:

— Ши Вон, ты один сегодня молчалив.

— Предпочитаю действовать, а не болтать, — и парень прицелился, сжав в руках кий, но ударить ему не дали. Мин Ен прижал кий к сукну.

— Что ты задумал? Я же прекрасно знаю, когда ты так смотришь — задумал что-то опасное. Прошу, остановись.

— Переживаешь?

— Не хочу, чтобы дед снова отправил тебя в ссылку, — покачал головой Мин Ен, — нам тебя не хватало тот год.

Ши Вон нахмурился. Год вне Сеула, без друзей, ему самому дался тяжело.

— Обещаю, буду осторожней, — соврал он, потому как план требовал как раз избегать осторожности.

Глава двадцать третья

Воскресенье прошло в бесплотных поисках выхода. Работать одной, без поддержки, было непривычно.

«Сила семьи в единстве», — любил говорить учитель, и его ученики верили — так оно и есть. Верили, что если упадешь — тебя поднимут, отряхнут от грязи и посоветуют лучше заботиться о себе. Верили, что в трудную минуту семья придет на помощь и не оставит одного. Детям вообще свойственно верить в лучшее.

Став старше, Сунан предпочитала не замечать нестыковок, закрывать глаза на разборки взрослых, не слышать о том, как кто-то сдал друзей полиции, не задумываться о том, почему он это сделал. Однако жизнь не прощала розовых очков.

Учитель был прав — не годится она для семьи, и сноб первым догадался об этом. Не испугался угроз, потому как не было за ними желания причинить зло, а был страх маленькой девочки потерять опору в жизни.

Сколько лет Сунан считала себя чудовищем, когда на самом деле являлась принцессой. Когда Сунан думала об этом, она готова была прибить сноба, чтобы доказать всем, как они ошибались — способна она и на убийство, и на жестокость.

Но точно наяву видела мягкую улыбку учителя, слышала его слова: «Ты можешь быть жесткой, Сунан, но не жестокой». Это правда, их команда была самой дружной в школе, и лучшими они были благодаря этой дружбе. Верилось — так будет всегда и не хотелось думать, что рано или поздно придется сделать выбор. Дохляк просто стал первым.

Красивое лицо могло скрывать злое сердце, семья прятала за любовью и заботой к воспитанникам трезвый расчет. Наследников выгодно использовали, а все разговоры про свободу и уважение были лишь красивой оберткой.

Сунан ни капли не сомневалась — семья не отпустит. И что они потребуют за подаренную ей жизнь принцессы? Дворец? Жизнь принца или короля? Намек учителя был более чем прозрачен — все, что захотят.