Сломанный ангел (СИ) - Боброва Екатерина Александровна - Страница 43

— Если кому-нибудь расскажешь, мелочь…

Ей под нос сунули поцарапанный кулак. Она фыркнула, развернулась и удалилась, чтобы через десять минут вернуться с молоком. Есть плюсы в том, что ты девочка и тебе всего лишь пять.

Котята были спасены. Забота об их пропитании сблизила ее с мальчишками. Никто и не заметил, как она влилась в их компанию, став своей. Просто в один день ее кровать оказалась по соседству с кроватями друзей, а когда ее попробовали задеть старшие, рядом встали трое мальчишек. Тогда она впервые дралась по-настоящему. Их, потрепанных, избитых, оставили в покое, напоследок обозвав «психами». Они не возражали. Психи, так психи, главное — вместе.

Школа крестников — не слишком приятное место, но когда рядом друзья — жить легче. Голодным вечером разделить припрятанные лепешки. Пожаловаться на учителей. Смазать царапины и синяки. Помочь с уроками. Незаметно она стала главной в их команде.

Дохляк пристал четыре года назад. Его не гнали, но приняли настороженно — все же новичок был старше на пару лет. А потом был сумасшедший бросок по джунглям. И Дохляк вместе со всеми тащил Шнура, сломавшего ногу, и ни разу не пожаловался. Не предложил бросить товарища. И его приняли.

Сунан, помнится, радовалась, что Дохляка отправляют вместе с ней в Сеул. Остальные тоже просились, но учитель выбрал только его.

В Корее парень начал вести себя странно. Пытался опекать, диктовать свое мнение, а когда рассуждал об ее одноклассниках, только что ядом не плевался. В его злых словах все больше проскальзывала зависть, а Сунан тянула с тем, чтобы поставить парня на место. Дождалась. Теперь он сидел напротив и вел себя, как допущенный до кормушки шакал — нагло, по-хозяйски.

Внутри заворочалась злость, но Сунан задавила всколыхнувшиеся чувства — ее провоцировали на скандал. Дохляк желал вызнать, что она задумала, вот и раскачивал лодку.

Их учили одни и те же учителя, и Сунан оставила выпад без внимания. Сидела, молча разглядывая собственные колени.

Дохляк посмотрел на нее с плохо скрытой ненавистью.

— Ты просто не понимаешь, как тебе повезло! Старик серьезно намерен сделать тебя своей наследницей. Уж не знаю, чем ему не угодили сыновья, но, уверен, ты заткнешь за пояс любого. Посмотри на себя: умная, красивая, образованная. Что тебя ждало в Гонконге? Пуля или тюремный срок? Ты, правда, хотела себе такую жизнь?

Она много чего хотела, но это был ее выбор. Ее жизнь, которую у нее отобрали.

Сунан только сейчас осознала, насколько заблуждалась, считая братство семьей. Ее настоящей семьей были трое друзей, мать и брат. Учитель… она прикусила губу. Он тоже оставался частью этой семьи, так просто выкинуть из памяти того, кто дал ее столь многое, невозможно, но и следовать его воли она больше не собиралась.

— Молчишь? — раздраженно прошипел Дохляк, ощущая сильное желание подойти, встряхнуть девчонку, чтобы мозги встали на место. Если бы ему выпал такой шанс, как этой дурехе, он бы не раздумывал ни разу. А эта… носом крутит. Смотрит на него, точно на вражину, а ведь он для нее старается.

Парень прищурился, наблюдая за лицом девушки. Вот чует, что-то задумала поганка.

Ощутив его пристальный взгляд, Сунан подняла голову и спросила:

— Как тебя зовут?

Дохляк опешил, потом вспомнил, что он не представился, и девчонка не знает его имени, под которым он здесь работает. Обругал себя, порадовался началу контакта и сказал:

— Ли Сан Юн.

— Так вот, Ли Сан Юн, — в черных глазах девушки засеребрилась сталь, голос наполнился силой, — с этого дня я тебя не знаю, ты не лезешь в мои дела, я не пытаюсь сбежать. Можешь сколь угодно выслуживаться перед председателем, только избавь меня от нотаций. Без дохлых, — она презрительно дернула уголком губы, — разберусь.

Сан Юна точно кипятком ошпарили. Он вскочил, и девушка медленно поднялась следом. Она была ниже его по росту, но, странное дело, сейчас этой разницы не ощущалась. Наоборот, появилось желание отшатнуться, развернуться и сбежать, но Сан Юн заставил себя остаться на месте.

В этой темно-синей школьной форме, с дурацкими косичками и чужим профилем носа Сунан выглядела ребенком, только он помнил ее другой. С упрямо поджатыми губами, царапиной на подбородке, покрасневшими от усталости, но полными решимости глазами, с зеленым соком на щеках. Ни разу не дрогнувшим голосом она отдавала команды четырем перепуганным пацанам, один из которых так неудачно сломал ногу. Что там говорить… Они дошли до финальной точки только благодаря упрямству этой девчонки.

Она часто снилась ему именно такой — в мокрой от пота майке, ткань обрисовывала небольшую, но упругую грудь. С напрягшимися бицепсами, удерживающая в руках веревку на переправе. В зеленой бандане. Весело хохочущая у костра. И кусающая до крови губы, когда накладывала шину на сломанную ногу Шнура.

Если он не достучится до нее сейчас — на председателе можно ставить крест. Рано или поздно Сунан до него доберется, и он точно знает, кто выйдет победителем из схватки.

Учитель был уверен — двух месяцев достаточно, чтобы Сунан вкусила сладость богатой жизни. Вкусила и смирилась. Но Дохляк давно понял — смирения в этой девчонке нет и никогда не будет. Она может отступить, затаится, выждать удобный момент, чтобы потом вцепиться в горло.

Дохляк все-таки не удержался, рванул верхнюю пуговицу рубашки. Спина взмокла, воздух в легкие проходил с трудом, и, казалось, он стал вязким, точно желе.

— Ты! Не! Разберешься!

Шагнул ближе, навис над девушкой. Легкий аромат туалетной воды ударил в голову, ноги ослабели, как после литра соджу. Эта девчонка сводит его с ума!

— Только дернешься, и тебя размажут. Не представляешь, какие люди замешаны в этом деле! Но я обещаю, — руки сами взялись расплетать дурацкие косички, — что не дам тебя в обиду. Просто слушайся меня во всем, и я сделаю тебя наследницей.

Девушка стояла неподвижно, будто оцепенев, и он, вдохновленный, пошел в наступление. Голос перехватывало от возбуждения, Сан Юн уже предвкушал, как ощутит под пальцами бархат нежной кожи, как заглянет в глаза и прочитает там ответное чувство.

— Я же для тебя стараюсь, маленькая. Думаешь, мне есть дело до председателя? Дай время, и я помогу от него избавиться. Только представь, этот дом, квартира в центре, особняк на побережье, все станет твоим. Ты будешь королевой империи, а я останусь твоим верным слугой. Стану рабом, буду исполнять любые желания, только не отталкивай, позволь быть рядом.

Его пальцы осторожно прикоснулись к подбородку, поднимая его вверх. Сан Юн наклонился, уже ощущая мягкость девичьих губ своими губами. Резкая боль в солнечном сплетении заставила задохнуться, словить глазами вспышку. Он покачнулся, судорожно хватая ртом воздух.

— Полезешь еще раз, — выплюнули над головой, пока он, согнувшись, восстанавливал дыхание, — получишь между ног. Скажи спасибо Шнуру, из-за которого я тебя пожалела. Следующий раз жалеть не стану. И для дохлых и тупых: не лезь ко мне, понял?

Сан Юн с трудом распрямился, еще большего труда стоило сдержаться и не настучать поганке по голове. Останавливало то, что даже на тренировках Сунан всегда одерживала верх.

— Пожалеешь, — прошипел в лицо. Девчонка даже не отстранилась, только глаза угрожающе сощурила.

Уже в коридоре к Дохляку вернулась способность мыслить. Она! Ему! Отказала! Он был готов бросить к ее ногам всю империю семью Юн, не претендуя ни на что большее, чем место верного слуги, а она… Он потер грудину, до сих пор горящую огнем.

Сожри ее демоны! Упрямая дуреха! А что если у нее появился кто-то?

Сан Юн замер, вспоминая собранные на девчонку материалы. Неужели запала на богатого красавчика? Нет, не может быть. Она же их на дух не переносит, да и никто из богатеньких не стал бы связываться с Грязнушкой. Она для них — пустое место. Если только кто-то из четверки тех парней решил поразвлечься. Вот именно, поразвлечься, на большее эти моральные уроды неспособны. Сунан же из гордости не позволит собой играть.