Девять жизней (СИ) - Камински Аделина - Страница 42

Если б я держала стакан в руках, то он тут же упал бы на пол и разлетелся вдребезги. Передо мной стояла Дакота. Она выглядела почти так же, как и всегда - ухожено, но круги под глазами из-за недосыпа, мутный взгляд, потрескавшиеся надкусанные губы скрыть не удавалось. С таким, ничего не выражающим, лицом и расслабленной позой, она чем-то напоминала мне девочку из «Звонка».

- Дакота? - осторожно спросила я.

Она приоткрыла рот, силясь что-то сказать, но так и продолжала молчать. Меня скрутило от этого зрелища по рукам и ногам. Дакота не заслужила такого. Она всего лишь влюбленная девочка.

- Мы...мы можем...поговорить? - наконец произнесла она слабым голосом.

- Конечно.

Я сказала Сэм, что приду через пять минут, слезла с табурета и направилась с Дакотой к выходу. Она еле волочила ноги, прихрамывала. Я старалась смотреть в сторону, но не обратить внимания на ее походку было невозможно.

Мы вышли на улицу. Легкий снежок сыпал с темно-синего неба, как и прежде. Неподалеку стояла кучка подростков и нахваливала какую-то дивную траву, от которой «уносит на небеса». Дакота повела меня за угол, а там остановилась, повернулась ко мне и уставилась своими, полными грусти и печали, серыми глазами. Я боялась заговорить первая, поскольку точно знала, зачем я ей понадобилась.

- Где Дамиан? - тихо произнесла она, а у меня сердце упало на уровень коленок. - Пожалуйста, скажи мне правду. Это очень важно...

- Ну... - начала я, чувствуя, как ноги пускают корни глубоко под землю. - Понимаешь, меня затащили в одну секту...там промыли мозги, я ничего не осознавала и позвонила Дамиану. Сказала, как там круто и он тоже пришел. А потом убедился, что там...не круто. - Я старалась врать, не вызывая подозрений, но голос дрожал, а правый глаз подергивался. - В общем, я сумела сбежать, а Дамиан не смог.

- И он до сих пор в этой секте? - недоверчиво покосилась на меня Дакота.

- Он...понимаешь...эх. Да что я темню? Все равно рано или поздно ты об этом узнаешь. Он... Понимаешь, Дакота...он умер.

Слова давались мне с трудом. Все тело покалывало, а сердце где только не блуждало, отказываясь возвращаться на свое положенное место. У меня дрожали руки, ноги стали ватными. Еще страшнее мне стало от реакции Дакоты. Она открыла рот, расширила глаза и в тот же момент они наполнились слезами. Еще никогда я не видела ее такой. Милая, веселая, добрая, примерная девочка в одночасье превратилась в зомби.

- Я тебе не верю! - крикнула она, и я прикусила губу от сотрясающей меня душевной боли. - Он не мог умереть так! В какой-то секте.

- Он...такой же человек, как и мы, Дакота.

- Да какой он, к черту, человек?! - кричала она. - Он оборотень!

Теперь пришла моя очередь удивляться.

- Откуда ты знаешь? - Глаза мои сузились, руки сжались в кулаки.

- Он говорил мне, что родился в семье оборотней, - прохрипела девушка. - И что сам он - оборотень. Это казалось невероятным, но я сразу же поверила. А потом он сказал, что не будет жить здесь вечно. Что он уйдет, когда кровь позовет его. Чего ты так смотришь на меня?! Ты знаешь, где он. Говори!

Я была в шоке. Дамиан сказал Дакоте, человеку и подруге, о том, что он другой. А мне он тогда не сказал ни слова об этом. Я продолжала встречаться с ним и любить...человека. А Дакота знала все с самого начала. Я знаю, что злиться на покойников нельзя, но меня просто распирало от злости. Почему же он не сообщил мне обо всем первой? Почему?

- Это тебя не касается, - прорычала я, сама удивляясь смене своего голоса. - Важен тот факт, что он мертв.

- Он не мертв! - верещала девушка. - Это не правда!

Ненависть к Дамиану и к этой потаскушке пожирала меня, откусывая по кусочку. Я схватилась руками за голову и упала на колени. Бурлящие потоки ярости охватили все мое тело, голова загудела. Последнее, что я помню отчетливо - пронзительный визг Дакоты. А остальное будто заволокло туманной пеленой.

Я бежала прочь. Хоть куда-нибудь, но подальше. Нельзя поддаваться себе, надо контролировать эту дикость, пока она не пожрала меня окончательно. Я неслась по мокрому асфальту. Снежинки приземлялись на мою гладкую бурую шерсть и таяли от тепла. Улица была совсем безлюдна. Я могла затаиться где-нибудь и сдохнуть там, пока никто не видит.

Нет, я никогда не смогу жить нормальной жизнью. Я представляла реальную угрозу для семьи, друзей и прочих ни в чем не повинных людей. Если я и дальше собираюсь жить в этом кругу, то следовало запастись терпением. Не дать ярости захватить меня в плен. Либо отправляться обратно к оборотням, но этот вариант я сразу же исключила. Меня там не ждут. Я ушла и больше не вернусь.

От мысли, что больше я не увижу ни Ариэля, ни Накао, ни остальных, моя кровь вновь забурлила в венах. Я испугалась тогда, когда следовало дать выход необузданному зверю. И потеряла все, что так дорого моему сердцу.

Утро

Я очнулась в каком-то липком и вонючем переулке. Весь мой наряд был измазан в какой-то дряни. Провела пальцами под глазами и посмотрела на результат - косметика размазалась. Я походила на какое-то лохматое чудовище, да еще и с похмелья.

Напротив меня сидел дед со спутанной, как мои волосы, бородой и протягивал мне кусочек заплесневелого хлеба. Я покачала головой, посчитав, что вежливо отказалась, встала и вытащила из сумочки телефон. Посмотрела на время. Да я же на занятия опаздываю!

В школе я была кандидатом на вылет, так что все уроки я должна была посещать строго по времени и расписанию, не пропуская ни одного дня. Поблажек мне делать не собирались, и эти две недели я трудилась, не покладая рук. Только сейчас все мои старания могли пойти псу под хвост.

Я пулей вылетела из переулка и бросилась в сторону дома, расталкивая прохожих. Улица была мне знакома, и я без труда вспомнила дорогу обратно. Я не спрашивала себя, что здесь забыла. Знала, что ночью опять потеряла самоконтроль. И как гнев с яростью могут вообще поддаваться контролю? Оставалось надеяться лишь на то, что я не единственный оборотень с этим ужасным синдромом. Хотелось бы глянуть на остальных, которые способны держать себя в руках.

Путь до дома составил около десяти минут. Я забежала на первый этаж, схватила первое попавшееся из шкафа и опрометью кинулась в душ. От меня несло как от бродячей собаки, не говоря уже о том, как я выглядела. Хорошо, что никто из родных не увидел меня в таком «образе».

Я вышла из душа чистая, душистая, протирая волосы полотенцем. У меня в запасе оставался еще час. Все-таки хорошо, что я опомнилась так быстро. Высушила волосы, напичкала школьную сумку учебниками и тетрадями, попила кофе. Обув кроссовки, не соответствующие текущей погоде абсолютно, и накинув легкий коричневый плащик поверх красного свитера, я вышла на улицу и первый раз села в автобус. Меня встретили удивленными взглядами, а я уселась рядом с Барни и беззаботно улыбнулась друзьям.

- Чего это тебя угораздило? - ухмыльнулся Барни. - Скрываешься от погони в непримечательном автобусе?

- Считай, что так, - улыбнулась я. - Сэм?

Кореянка спала на сидении позади меня, прижавшись щекой к стеклу. Она смешно открыла рот и громко похрапывала, пуская слюни.

- Не оставить ли ее здесь, чтобы не пугала детей? - предложил Барни и, улыбнувшись, приобнял меня за плечи. - А с тобой-то что, дурында? Смылась куда-то, родители твои звонят всем подряд, а тут ты и в автобус села. Какая-то ты странная в последнее время.

- Да ничего особенного, - непринужденно ответила я, толкнув его кулаком в плечо. - Захотелось чего-нибудь новенького.

- Ну-ну. Смотри только не побрейся на лысо со своими пристрастиями, - хохотнул толстяк.

- А, может, и побреюсь. - Я бросала ему вызов.

Так мы и ехали всю дорогу, споря под минорный аккомпанемент храпа Сэм. Меня все это жутко развеселило. А особенно момент, когда мы будили эту спящую красавицу вместе с водителем. Я опять была в своей тарелке. Воспоминания об ужасном утреннем пробуждении словно улетучились.