TRANSHUMANISM INC. (Трансгуманизм Inc.) (Трансгуманизм) - Пелевин Виктор Олегович - Страница 14

Маня долго боялась звонить. Но платил Гольденштерн, она решилась – и надела гостевые очки.

Терапевт оказалась девчонкой. Примерно ее возраста, довольно привлекательной, но со свежими царапинами на щеке. И даже, кажется, со следами похмелья на подпухшем лице. В общем, такая нормальная симпатяга с рабочей окраины. Она сидела в комнате с дешевой мебелью, потертой кушеткой и портретами небаночных крэперов сахарной азиатской красоты. А на столике перед ней стояла банка с букетом синих как небо незабудок.

Маня сперва решила, что это какая-то ошибка, хотя девочка ей сразу понравилась – и она даже задумалась, как извиниться за ошибку таким образом, чтобы при этом познакомиться. И только потом вспомнила, что перед ней просто фантик, подобранный так, чтобы ей легче было делиться самым сокровенным. Она про это слышала – подобные личины были у всех баночных терапевтов.

Ну да, выбор в ее случае был грамотным.

– Я Офа, – сказала кукухотерапевт. – Если полностью – Офелия, но все называют меня Офа. Мы теперь будем дружить. Рада тебя видеть, Маня. Что стряслось?

Немного робея, Маня рассказала про свою новую необъяснимую страсть к пастиле.

– Может быть, это…

И она ткнула пальцем вниз.

– Да, – кивнула Офа. – Не сомневайся, это Прекрасный.

Отлично, поняла Маня, кукушатница знает про контракт. Меньше придется объяснять.

– Но я не понимаю, – сказала она, – зачем Гольденштерну… Зачем Прекрасному есть дешевую школьную пастилу? Он ведь может себе позволить что угодно. Любые вкусовые ощущения.

Офа улыбнулась.

– Прекрасный – старая развратная калоша. Ему нравится не вкус пастилы. Ему нравится вкус пастилы во рту у сексапильной девочки, бурлящей молодыми гормонами. Большая разница. Понимаешь?

Мане это не приходило в голову. И еще ее изумило, что можно вот так отзываться о Гольденштерне. Оказывается, говорить про него можно было любые гадости – главное было каждый раз называть его «Прекрасным». Еще один из банкирских лайфхаков.

– Подожди, – сказала Офа, – еще не то увидишь. По таким поводам больше не переживай вообще. Ты теперь таксо. Твои глаза – фары. А Прекрасный у тебя шофер. Ну или кучер. Чтобы кукуха не перегрелась, просто помни, что он тобой рулит.

– Он все время будет рулить?

– Ну, – ответила Офа, – по прошлым опытам могу сказать, что надоедает ему довольно быстро. Но некоторое время порулит. Не удивляйся.

Совет был очень ко времени.

После встречи Мане ужасно захотелось увидеть Офу опять. И вовсе не по медицинской части. Это было странно.

С одной стороны, Маня вроде бы понимала, что у баночных нет ни пола, ни возраста. И эта Офа на самом деле никакая не девушка с окраины, а просто бесполая мозговая масса неизвестного возраста, много лет плавающая в физрастворе. С другой стороны, Мане всегда хотелось иметь именно такую разбитную, свойскую и опытную подругу-однолетку, с которой можно говорить вообще обо всем, что происходит у нее в голове.

Офа была классной. Она была настоящей.

После пастилы Маня обсудила с ней кокосовые чипсы. Затем розовое кружевное белье, которое ей вдруг захотелось купить. Вслед за этим – пару мальчиков и девочек: бывших и, возможно, будущих. А потом Маня поняла, что специально ищет повод для встречи. Ей хотелось не обсудить проблему, а увидеть Офу. А если точнее, не просто увидеть.

Маня долго думала, с кем бы про это поговорить – с Офой было неудобно. Но потом она вспомнила, что Офа как раз и существует для обсуждения неудобных вопросов. И решилась.

Выслушав ее, Офа захохотала.

– Я нравлюсь не тебе, – ответила она. – А старому козлу. Так же, как пастила. Понимаешь?

– Но ты нравишься именно мне, – сказала Маня. – Я в тебя влюбилась. Реально.

– И знаешь почему? – спросила Офа с ухмылкой.

– Почему?

– Вот именно потому, что с кукухотерапевтом ни в коем случае нельзя вступать в подобные отношения. Старый козел не просто хочет трахнуть тебя или меня. Он хочет побыть тобой, пока ты трахаешь меня. Или побыть мной, пока я трахаю тебя. Или одновременно… И при этом ты должна оставаться моей пациенткой, а я твоим терапевтом.

– Но зачем ему? – изумленно спросила Маня.

Офа только махнула рукой.

– Ты такое не поймешь. Я и сама не понимаю. Скажу тебе по секрету – он очень любит трахать дорогих кукухотерапевтов, потому что все остальное он перетрахал еще два века назад. Представляешь, какой перверт?

Маня не верила своим очкам – говоря это, Офа стала деловито раздеваться.

У нее было худое жилистое тело с широким тазом, коротковатыми ногами и узкими сильными плечами. На ней была пара довольно урловых сердобольских татушек – на животе синел двуглавый орел с серпом и молотом в лапах, а на спине держали свечи Николай, Ленин и Сталин в нимбах. Явно не модель, а просто молодой организм, созданный природой и космосом для низкооплачиваемой физической работы. Но именно это и делало ее невыразимо желанной. Маня уже не вспоминала о том, что перед ней просто фантик.

Раздевшись, Офа взяла из банки на столике несколько незабудок и с милой бесстыдной улыбкой протянула их Мане.

«Ему нравится не просто вкус пастилы, – вспомнила Маня, – а вкус пастилы во рту у молодой девочки…»

Когда они отдергались, отстонались и Маня дрожащими руками сняла свою «фему-плюс», Офа в ее очках принялась так же деловито одеваться.

– Слушай, – прошептала Маня, – это было как в жизни… Нет, лучше чем в жизни. У меня никогда не было ничего похожего с другими через очки. Как это?

– Это было не через очки, – ответила Офа. – Ты их просто не сняла. Это было прямо через имплант. Я, как твой кукухотерапевт, имею к нему полный доступ по медицинскому каналу. Я подключила твой имплант к своей банке. При таком подключении даже сверло не нужно, могла бы не вынимать. В следующий раз покажу. Но если ты не полная дурочка, говорить про это ты никому не будешь.

– Я понимаю.

– И не думай, пожалуйста, что ты трахаешься со своим кукухотерапевтом, – сказала Офа. – Это неправильно. То есть было бы неправильно в другой ситуации. Просто… У нас с тобой сложный клиент с необычными запросами, и мы их отрабатываем. Каждый со своей стороны.

– Я тебе хотя бы нравлюсь? – тихонько спросила Маня.

Офа поглядела на нее и очень по-проловски шмыгнула носом.

– Конечно, глупая. Конечно. Иначе Прекрасный меня бы на этот проект не взял. Он весьма опытный в подобных вопросах индивидуум. Поэтому с ним так тяжело работать.

– Зачем ему это?

Офа пожала плечами.

– Он хочет, чтобы мы не просто на него работали. А для него жили. Вернее, он хочет заново жить через нас. Он так забывается.

– Слушай, – сказала Маня, – а ничего, что он все это слышит? А мы про него так говорим?

Офа улыбнулась.

– Для него в этом самая прелесть. Как острый соус.

– Понятно, – сказала Маня. – Мы для него что-то вроде холопов…

– Что-то вроде хелперов, – поправила Офа. – Лучше всегда говорить так.

Гольденштерн, как ни странно, любил учебу.

Он с удовольствием высиживал вместе с Маней все занятия, на которые та ходила. Даже трын-тран – хотя Прекрасный, несомненно, знал про Три Ветви Трансгуманизма гораздо больше всех коучей, вместе взятых.

Лицейского бородача на этом предмете уже сменил молодой сотрудник «TRANSHUMANISM INC.» в красивой униформе, похожей на летную. Туалетные граффити сразу объявили его агентом Гольденштерна. Прекрасного, вероятно, это развлекло.

– Третья ветвь трансгуманизма, – сказал на своей первой лекции новый коуч, – знакома большинству из вас, особенно молодежи с сельскими корнями, гораздо лучше первой и второй, хотя редко ассоциируется с этим словом. Но приставка «транс-» означает всего лишь «через-», и далеко не всегда это «через тернии к звездам». Понятие «трансгуманизм» указывает на выход за пределы обычного человеческого модуса бытия. Любым, так сказать, способом, вверх или вниз. Тем более что социальный вверх в нашем случае означает пространственный низ, то есть подземный бункер, куда уезжают мозги, а самый далекий социальный низ в некотором странном смысле означает эмоциональный вверх. Да, вы поняли правильно – я говорю про хелперов. Или, как у нас выражаются в глубинке, холопов.