Сон ведьмы - Доннер Флоринда - Страница 36

Не сказав ни слова, Леон Чирино и Августин исчезли.

— Куда они пропали? — шепнула я донье Мерседес.

— Они впереди нас, — сказала она, неопределённо указывая в темноту.

Тени, оживлённые керосиновой лампой в руках доньи Мерседес, зигзагами проносились рядом с нами и впереди нас по тропе, ведущей в чащу. Я заметила вдали свет, он слабо мерцал сквозь кусты. Словно светлячок, он то появлялся, то исчезал. Подойдя к нему поближе, я услышала монотонное пение, смешанное с резкими звуками жужжащих насекомых и листвы, волнуемой ветром.

Мерседес Перальта погасила лампу. Но перед тем, как исчез последний блик света, я увидела, как взметнулась в воздухе её юбка, оседая возле осыпавшейся низкой стены, шагах в двенадцати от меня. Огонёк сигары осветил её фигуру. Из макушки её головы исходило прозрачное мерцающее сияние. Я окликнула её по имени, но ответа не было.

Очарованная, я смотрела на туманное облако дыма от сигары, которое парило по кругу прямо надо мной. Дым не рассеивался, а оставался сконцентрированным над землёй довольно долгое время. Что-то коснулось моей щеки. Автоматически я поднесла руку к лицу и в полном изумлении уставилась на кончики пальцев — они светились. Я испуганно бросилась к стене, где сидела донью Мерседес. Но стоило мне сделать несколько шагов, как меня перехватили Леон Чирино и Августин.

— Куда ты, Музия? — насмешливо спросил Леон Чирино.

— Я хотела помочь донье Мерседес собирать растения.

Мой ответ, казалось, рассмешил их. Они тихо рассмеялись. Леон Чирино погладил меня по голове, а Августин ловко схватил меня за большой палец и сдавил его несколько раз, словно он был резиновой грушей.

— Нам придётся терпеливо ожидать здесь, — сказал он, — а сейчас с помощью этого пальца я просто закачиваю в тебя терпение.

— Она взяла меня сюда, чтобы я помогала ей, — настаивала я.

— Всё верно, — успокоил он меня, — ты помогаешь ей, но это не относится к её занятиям, — взяв мою руку, он повёл меня к упавшему дереву. — Подожди донью Мерседес здесь.

Серебристо-зелёные и блестящие листья свисали на лоб Мерседес Перальты. Она закрепила фонарь на ветвях, присела на землю и начала сортировать растения, складывая их в отдельные кучи. Корни вербены прописывались при менструальных болях. Корни валерианы, вымоченные в роме, были идеальным средством от неврозов, раздражительности, беспокойства и кошмаров. Корни торко, настоянные в роме, излечивали от анемии и жёлтой лихорадки. Корни гваритото, в основном мужское средство, предназначались при затруднениях с мочевым пузырём. Розмарит и рута главным образом использовались как дезинфицирующее средство. Листья мальвы надо было прикладывать на кожу при сыпях, а артемизия, сваренная в соке сахарного тростника, успокаивала менструальные боли, убивала паразитов и уменьшала жар. Цебила излечивала астму.

— Все эти растения растут в твоём дворе, — озадаченно сказала я, — почему ты приехала за ними сюда?

— Хочешь, я что-то тебе расскажу, Музия? — вмешался Августин, весело улыбаясь. Он наклонил голову поближе к моей и прошептал: — эти растения выросли на трупах, — он сделал широкий жест рукой, — мы с тобой стоим посреди кладбища.

Я встревожено огляделась. Здесь не было ни надгробных плит, ни холмиков, которые бы указывали места погребения, хотя, впрочем, я не видела их и на других кладбищах.

— Здесь похоронены наши предки, — сказал Августин и перекрестился, — вот в такие ночи, когда полная луна встаёт над могилами, рисуя белые тени в шаге от деревьев, можно услышать жалкие стоны и дребезг цепей. Это бредут мужчины, неся свои срезанные головы. Они — призраки рабов, которые, зарыв в глубокой яме сокровища своих хозяев, были обезглавлены и погребены на проклятом золоте. Не надо бояться их, — торопливо добавил Августин, — всё, что им нужно, это немного рома. Если ты дашь им его, они расскажут тебе, где закопаны сокровища.

Здесь бродят призраки монахов, которые умерли богохульствуя и сейчас жаждут исповедоваться в своих грехах, но нет никого, кто бы услышал их.

Здесь есть призраки пиратов, пришедших в Чуао в поисках золота испанцев, — он тихо хохотнул и доверчиво добавил: — тут есть и одинокие призраки. Они завывают, увидев прохожего. Они самые простенькие из всех. Они не просят многого. Единственное желание этих призраков в том, чтобы кто-то рассказал о них нашему отцу.

Собрав корни в одну руку, Мерседес Перальта медленно подняла свою голову. Её тёмные глаза уставились на меня, — у Августина неиссякаемый запас историй, — сказала она, — каждый рассказ он украшает до предела.

Августин встал, вытягивая тело и конечности. Казалось, у него не было костей. Он опустился на колени перед доньей Мерседес и спрятал свою голову в её коленях.

— Нам лучше уйти, — сказала она, нежно погладив его по голове, — я пришлю к тебе Музию через несколько дней.

— Но я лечу только детей, — пробормотал Августин, рассматривая меня с грустным и виновным видом.

— Она не нуждается в лечении, — засмеялась донья Мерседес, — всё, чего она хочет, это посмотреть на тебя и послушать твои истории.

22

Я вскочила от толчка. Что-то с сильным стуком свалилось на постель у моих ног. Собака, спящая поблизости, вскинула голову, навострила уши, но, не услышав ничего другого, кроме моих проклятий, вновь положила голову на свои передние лапы. Секунду я совершенно не понимала, где нахожусь.

Услышав мягкий, настойчивый шёпот доньи Мерседес, я вспомнила, что нахожусь в доме брата Леона Чирино, в маленьком городе в часе езды от Курмины. Я прилегла на раскладушке, а они собрались на кухне. Леон Чирино и я с доньей Мерседес приехали сюда в середине ночи. Они хотели провести частный сеанс для его брата.

Закрыв глаза, я села на скомканную подушку и прислушалась к успокаивающим звукам голоса целительницы. Мне казалось, что звуки окутывают меня. Я почти заснула, когда новая серия шума разбудила меня вновь.

Затхлое одеяло, которым я была укрыта, обкрутилось вокруг моей шеи. Я приподнялась, чтобы поправить его, и вскрикнула, увидев кота Августина, который сидел на моих коленях.

— Почему ты всегда визжишь, когда видишь моего любимца? — голос, пришедший из темноты, был наполнен мягкой иронией. Августин, усевшись на край моей постели, скрестил ноги и забрал своего кота, — я пришёл защитить тебя от собаки, — объяснил он. Его блестящие глаза смотрели мне в лицо, — собаки фактически не спят по ночам. Если ты откроешь глаза в темноте, то можешь увидеть, что собака следит за тобой всю ночь. Поэтому их и называют сторожевыми псами, — он засмеялся над своей шуткой.

Я было открыла рот, желая что-то сказать ему. Но ни слова не сорвалось с моих губ. Едва я потянулась к нему, Августин и кот, смутно дрожа перед моими глазами, исчезли, растворясь в воздухе. Наверное они были во дворе, подумала я, и вышла туда же. Но наполненный предрассветными тенями двор был пуст. Я взглянула на свои часы. С момента, когда мы приехали сюда, прошло всего два часа. Я подумала о том, что проспала очень мало, чтобы вставать, и вновь повалилась на раскладушку. Натянув на голову одеяло, я задремала.

Меня разбудили звуки голосов и музыки. Воздух был наполнен ароматом кофе. Леон Чирино, склонясь над керосиновой плитой, процеживал кофе через фланелевое ситечко.

— Ну как, хорошо выспалась? — спросил он, приглашая меня сесть рядом.

Я уселась за большой квадратный стол, покрытый совершенно новой клеёнкой.

Он налил две чашки кофе и добавил в каждую по целой порции тростникового ликёра.

— Это для силы, — сказал он, двигая ко мне дымящуюся чашку.

Боясь опьянеть, я сделала несколько неуверенных глотков. Чашечка была раскрашена розами, по краю шёл золотой ободок.

Он снова налил в чашку кофе и ликёр.

— Донья Мерседес говорит, что ты ясновидящий, — сказала я, — ты можешь рассказать, что меня ждёт в будущем? — я надеялась, что своим резким вопросом могу добиться откровенного ответа.