Карбон (СИ) - "VELVET ORCHID" - Страница 73

- Со временем я понял это, - с сожалением кивнул наставник, - От матери у тебя только глаза и невероятная выносливость. Больше от нее у тебя ничего нет.

- Нет, ещё от неё у меня способность любить вместе с преданностью тому, что дорого, - с болью подумал Борис.

Хотя это у него от обоих родителей…

- Но я думал, что все можно исправить, - опустил голову наставник, - А ты подвёл меня, Борис. Пожертвовал своим отрядом, но не ради своего, а ради чужого. Ради избалованного, низкого и никчёмного человека, которому место в цирке или в борделе, ты рискнул всем. Всем, что имел. Ты поступил так же, как мать. Думаю, я зря выловил тебя из воды. Я привык исправлять свои ошибки. Ты должен умереть, Борис.

- Отлично, - презрительно хмыкнул Борис, - На иное я и не рассчитывал. Ты можешь гарантировать мне то, что Давид и его друг выживут? Они тут не при чем.

- Однажды я обещал твоей матери не убивать Евгения Савранского, и я выполнил это обещание, - спокойно сказал наставник, - Теперь я обещаю, что не трону Давида Феретти и его друга. И я сдержу свое слово. Они действительно не виноваты. Предали не они, а ты и твоя мать, Борис.

- Хорошо, - уверенно кивнул Борис, - Что я должен сделать?

- Достать Беретту из своей набедренной кобуры и выстрелить себе в висок. Больше мне ничего от тебя не нужно, - не стал медлить наставник, - Ошибки должны быть исправлены.

Борис не спорил.

Он достал свое любимое оружие и сделал то, что его просили.

Правый висок обожгло холодом.

Мычание Давида стало совсем невыносимым.

Ничего…

Зато ты будешь в порядке.

Борис прикрыл глаза. Наставник действительно держал слово. А раз так, Давид Феретти не должен умереть.

Наставник…

Раньше Борис мог сказать, что любил своего наставника, считал его своим отцом. Сейчас он не чувствовал ничего.

Наверное, потому что узнал, каким должен быть настоящий отец.

Прости, папа…

Ты потеряешь и меня.

Борис открыл глаза.

Жалел ли он о чем-нибудь в своей жизни?

Нет.

Он был так счастлив последние дни! Этого было вполне достаточно. Некоторые ни минуты в своей жизни не были счастливы… Борису очень повезло.

Рука Давида в его руке стоила всех мучений.

Да, это того стоило…

Борис не мог сейчас посмотреть в глаза Давида. Но он должен был. Обязан был попрощаться. Сделать так, чтобы его боль и вина были чуть меньше.

Борис повернулся к Давиду и четко, спокойно произнес:

- Я люблю тебя… Больше всего на свете. Спасибо за все, что ты для меня сделал. Без тебя я бы продолжал творить зло. Прогибаться. С тобой я стал самым сильным. Стал лучше. Ты сделал меня таким живым и таким смелым! Вспоминай это всегда и будь счастлив. Как был счастлив я, когда ты был рядом. Не забывай, что мой итог закономерен… Судьбу не изменить. Рано или поздно за мной бы пришли. Не вини себя. Люблю. Прости за то, что увидишь… Ты - центр моей вселенной, мое солнце, Давид Феретти! Спасибо за то, что, благодаря тебе, я умираю, как чёрная мышь, а не как белая… Спасибо!

Из чистых, зеленых глаз Давида катились слезы. Он рыдал навзрыд.

Борис не смог смотреть на это… Он резко отвел взгляд.

И в этот миг Борис вдруг заметил, что Доминик Ди Маджио бочком ползёт к тому человеку, который держал на прицеле Давида.

На Дома никто не обращал внимание.

Но что он хотел сделать? Как Дом может остановить их?

Хотя ему никто не залепил рот…

Только Борис об этом подумал, как Дом вдруг извернулся и со всей дури цапнул человека в черном прямо в лодыжку.

- Любовь убивает, правда, Борис? Делает идеальных бойцов такими слабыми… - одновременно с этим сказал наставник.

Какая дурацкая это была ошибка!

Наставник был таким глупым!

Любовь спасала. Именно она сделала Дома таким сильным, что он, рискуя своей жизнью, пытался спасти человека, который ему даже не нравился…

Он пытался спасти Бориса ради Давида.

Спасибо, Дом!

На лице Бориса не дрогнул ни один мускул.

Он не имел права на ошибку. У него было всего несколько секунд.

Резким, стремительным движением Борис направил дуло Беретты четко вперед, убирая его от своего виска, и нажал на курок.

Стопроцентное попадание.

Прямо в лоб.

В конце концов, у него был самый лучший учитель. Он должен был гордиться Борисом.

Хотя нет. Он больше не сможет…

Одновременно Борис извлек из-под своей куртки Кольт. Через секунду раздался второй выстрел.

Человек в черном, которого Борис не знал, пытался сопротивляться. Чиркнула пуля… Но он промахнулся. А Борис - нет.

Всего несколько секунд… А на полу лежало два трупа.

Господи, как Борис был горд собой!

Что же, я не посрамил твою честь, наставник…

То, что мы породили, всегда будет с нами. Все возвращается…

И добро, и зло…

Борис рухнул на колени, пытаясь найти взглядом Давида. От напряжения перед глазами все плыло.

На Давида посмотреть не удалось. Просто потому, что тот мгновенно сбил его с ног, навалился на него всем телом и придавил к бетону…

Слезы Давида намочили толстовку на груди Бориса.

- Подожди! - пожурил его Борис, - Дай хоть скотч с тебя сниму!

Давид помотал головой. Он прижался к его груди крепко-крепко…

Наверное, слушал стук его сердца.

Борис его прекрасно понимал. Он и сам не верил, что жив.

Поэтому Борис больше ничего не сказал. Только прижал к себе Давида крепче, запуская пальцы ему в волосы. Пусть делает, что хочет!

Давид лежал на груди Бориса мучительно долго, вдыхая его запах. И прекратил он это только тогда, когда у Дома сдали нервы.

- Может, хватит, а? - с возмущением крикнул Доминик, - Думаю, меня пора развязать! Пиво в руках, а допить его не могу уже часа два! Очень жестоко с вашей стороны! Да и с трупом под боком лежать - то ещё удовольствие…

Давид, кажется, нервно хихикнул.

***

- Нет, ребята из этого Карбона, конечно, жесткие, - легкомысленно дернул плечом Дом, наконец, наслаждаясь своим пивом, - Но зато хоть не пытали…

Это просто был наставник.

Наставник был жестоким. Но пытки никогда не одобрял. Он был из тех людей, которые убивали быстро и просто. Настоящий киллер.

Борис больше не любил его. Этот человек убил из мести его мать. Отобрал Бориса у отца. Загубил ему детство.

Но этот человек его воспитал, не ломал ему пальцы, как Тимее, и где-то внутри Бориса цветком расцветала боль. Пока он глушил ее.

Интересно, когда наставник рассказывал ему сказку про пингвина, кто был отцом, а кто - приятелем-предателем? Как было в глазах наставника?

Скорее всего, мама Бориса была предателем-другом, а он сам - отцом, которого обманули.

Жаль, что наставник так и не понял, что все было наоборот.

Человек, который думал, что любит, а на самом деле даже не представлял, что такое любовь.