Карбон (СИ) - "VELVET ORCHID" - Страница 39

Давид его не слушал.

Он лишь молча прижался своими губами к губам Бориса, не обращая внимания на возмущения врача.

Борис задрожал от любви и ужаса. Давиду, наверняка, было неприятно его целовать. Борис сейчас представлял из себя непонятно что. Наверное, на вкус был, как лекарства и страдания. Оба их поцелуя были какими-то больными, ненормальными…

Но оттолкнуть Давида сил у Бориса просто не было.

А потом лекарство подействовало.

***

Когда Борис очнулся в следующий раз, в палате был приглушен свет.

Ни Давида, ни Дома рядом не было.

Но у койки стоял врач. Обход? Осмотр? Или как там это называлось…

Врач был в маске, и рассмотреть его лицо не представлялось возможным. Борису показалось, что это был не тот врач, которого он видел до этого. Но сейчас Борис не был ни в чем уверен.

Врач принялся раскладывать инструменты на столике рядом с кроватью. Крюки, молотки, щипцы-кусачки, лопатки…

Борис напрягся.

Это была не операционная. Да и Бориса явно уже прооперировали.

Кулаки Бориса судорожно сжались. Сердце бешено заколотилось. Экран замигал.

Врач не обратил на аппаратуру никакого внимания.

Разложив инструменты, он спокойно сказал:

- Скажи мне, Борис, так ты убьешь Лоренцо Феретти?

Борис дернулся.

Борис…

Карбон.

- Где… Где Давид?! Куда ты дел Давида?! - Борис приподнялся на койке.

Остальное стало неважно.

С самим Борисом все было предельно ясно.

Его убьют.

И зачем спасали?

Бедный Давид!

Оставалось надеяться, что он не привязался к Борису слишком сильно. Главное, чтобы только выжил.

А с остальным Давид справится. Должен. У него, по крайней мере, была семья. Они помогут…

- Не волнуйся, твой Давид пока жив, - хмыкнул «врач», перебирая инструменты, - Клиника на санитарной обработке. Посторонних прогнали. Персонала тоже мало. Смекаешь?

Борис все прекрасно понимал. Свидетелей не было. С ним очень спокойно расправятся. Без лишних проблем.

Как удачно все складывалось!

Про Давида Борис сразу поверил. Зачем ему было врать?

Тем более, Давида убить не так просто. С ним рядом Дом. Они известные люди.

Это не бедная Кати, которую никто не будет искать.

- Я не буду никого убивать, - холодно процедил Борис, - Вы больше не властны надо мной.

Жаль только, что он не сможет защитить Лоренцо Феретти.

Наверное, стоило предупредить об опасности Давида. Но Борис слишком плохо соображал, когда очнулся.

Жалеть было уже поздно.

Тем более, он не хотел, чтобы Давид думал, что Борис в таком состоянии из-за Лоренцо Феретти…

Не следует ему винить себя. Это путь в никуда.

Давиду ещё жить и жить…

- И ты не передумаешь? - «врач» расстроенно покачал головой.

Нет. Конечно, нет…

Борис лишь слабо улыбнулся.

- Медсестра! - позвал моментально «врач».

Из-за его спины мгновенно выглянула девушка в белом халате. Она была в маске и колпаке, но Борис мгновенно узнал ее по глазам.

Все-таки столько лет они были вместе в одной команде.

Тимея…

- Наша медсестра недавно проштрафилась и должна отработать свои долги, - насмешливо пояснил «врач», - Правда, медсестра?

Тимея молчала. Но руки ее чуть подрагивали.

Проштрафилась… Значит, тогда она не заманивала его в ловушку.

Для Бориса это ничего не изменило. Они с Тимеей все равно были по разные стороны. Враги.

- Ломай ему пальцы, может, передумает, - махнул рукой «врач».

Тимея взяла левую ладонь Бориса и резким движением вывернула сустав на его большом пальце.

Борис прикрыл глаза. Больно, но в грудь - гораздо хуже.

Терпимо.

- Передумал? - участливо уточнил «врач».

Борис отрицательно помотал головой.

- Ломай второй, - с деланным сожалением отдал команду «врач».

За вторым последовал и третий.

Тимея расправились с четырьмя его пальцами, когда ее остановили.

- Нет, так дело не пойдёт! - укоризненно воскликнул врач, - Слишком мягко! Он так никогда не сдастся!

«Врач» подошел ближе к койке, схватил Бориса за отросшие волосы и сдернул с постели - сначала вниз, на пол, а потом вдруг резко поднял.

Борис не мог сопротивляться. То ли это были последствия наркоза, то ли ему что-то вкололи… Руки и ноги совершенно не слушались.

«Врач» крепче сжал его волосы и со всей силы начал бить Бориса головой об стол. Вернее, лицом.

Вот это было больнее… В разы.

Борис слышал только хруст. Нос, челюсть, скула… Хрустело все.

Казалось, его лицо было в сплошных трещинах.

Он сжал зубы, чтобы не закричать, пока они ещё были целы.

- Так что, Лоренцо Феретти будет жить? - с родительским спокойствием уточнил «врач».

- Будет, - прохрипел Борис, кажется, у него все-таки не хватало пары зубов, он захлебывался кровью (из носа? прокусил язык?), - Он будет жить долго и счастливо.

У Бориса больше не открывался левый глаз.

Челюсть подозрительно шаталась.

Он хмыкнул.

Такие простые методы, а такие действенные…

Отличный мастер-класс по применению пыток!

- Зато ты не будешь жить долго и счастливо, - ехидно вставил «врач».

Удары последовали вновь.

Борис ничего не видел из-за крови, которая заливала ему лицо.

На столе оставались инструменты, они царапали и вонзались Борису в кожу.

Борис стойко сносил эту адскую боль. Когда-нибудь это закончится… Когда-нибудь.

И он оказался прав.

Бориса бросили на пол. На спину. И он чуть не захлебнулся собственной кровью.

- И как? - елейным голосом спросил у него «врач», - Как тебе на вкус измена? Запомни, так заканчивают все, кто предаёт Карбон.

Измена?

О, замечательно…

Но ещё более прекрасна на вкус верность.

Борис не предал тех, кого любил. И это придало ему сил.

- Медсестра, вырежете-ка на его спине послание… Что там бы написать? «Давид Феретти все равно сдохнет», да? - задумчиво проговорил «врач», а потом равнодушно добавил, - А Давид Феретти сдохнет в самое ближайшее время. Разве ты рассчитывал на иной вариант? Мы его уничтожим в память о тебе, не переживай. Будет уроком для других.

Что?!

Нет-нет-нет…

Давид здесь, вообще, не при чем! Сам по себе он не нужен был Карбону!

Если Борис умрет, то Давиду ничего не будет угрожать! Правильно? Верно?

Борис почувствовал, что теперь задыхается по-настоящему.

Кажется, Тимея села перед ним на колени. В ее руках был скальпель.

Она схватила его за плечо, и Борис почувствовал слабую боль на своем левом боку. Эта боль, такая тихая и ненавязчивая, привела его в чувство.

Внезапно Борис понял, что может двигаться. Страх за Давида придал ему сил.