В любви и на войне все средства хороши! Книга 2 (СИ) - Ведуница Ирина - Страница 31

И ведь, что странно, раньше я на такие мелочи и внимания бы не обратил. Ну, хочет себе дамочка подуться и оскорбленную невинность изобразить — да на здоровье! Мне-то что с того? А здесь не могу отвернуться и спустить все на тормозах. Вот не могу и все! Будто она мне уже совсем не чужая. Бред какой-то невразумительный! Хотя, может, это чувство благодарности за спасенную жизнь сыграло со мной злую шутку, не давая дистанцироваться и остаться равнодушным к ее переживаниям?

Как тут разобраться!?

Да и стоит ли ворошить это сейчас? Наверное, лучше все же выждать. А заодно сначала завершить самые неотложные дела. Так что лучше бы Эрин оправляться к отцу прямо сейчас. Пешком она не пойдет, при гостинице были свои извозчики, они-то уж точно доставят ее без проволочек по нужному адресу. А насчет обратной дороги позаботится отец. Сейчас только послание ему напишу на нашем семейном шифре. Так он сразу поймет, что это действительно от меня.

Глава 11

Эрин.

Неспешный ход и мягкое покачивание наемной кареты расслабляли, настраивая на размышления. Чем я собственно и занималась всю дорогу до городского дома герцога, в котором мне предстояло встретиться с отцом Рона. Волновалась ли я по этому поводу? Возможно. Все же не каждый день ездишь в гости к столь высокопоставленным особам. Особенно тем, с кем по факту, твоя страна находится в состоянии войны.

Но это волнение было каким-то отстраненным, словно отсроченным. Пока нет причины заранее переживать и накручивать себя. Вот, если что-то пойдет не так, тогда уже и можно будет с головой погрузиться в переживания. А сейчас меня гораздо больше интересовал совсем другой момент.

Или скорее человек.

Откинувшись на мягкую спинку обшитого уже слегка вытертым бархатом сидения, я вспоминала разговор, который недавно состоялся у меня с Роном. Да и вообще, перебирала в уме все то, то произошло с момента моего пробуждении уже в столице.

Он извинился! А потом поблагодарил меня за профессиональную помощь. Причем искренне и от всей души. Не бросил похвалу, как подачку, а сделал это по нормальному. Как все те благодарные пациенты, встречавшиеся раньше на моем пути. Удивительно, но факт! А еще стремился наладить общение. И пусть он делал это пока неумело, явно прощупывая почву для дальнейшего взаимодействия, но уже само наличие попыток хоть как-то выправить ситуацию после грубых допущенных ошибок говорило о многом.

Впрочем, на моем решении и дальше держать определенную дистанцию, это не сказалось никак. Пара приятных слов и нарочито хорошее поведение — еще не повод прощать нанесенную обиду, открывать душу и всецело ему доверять. Хотя не могла не признать, что-то в моей душе все же дрогнуло, смягчаясь. Однако внешне я это никак не показала и даже не подала виду, что ценила старания своего спутника по налаживанию перемирия.

Считайте это мелкой местью, но он это заслужил. И если только полное отстранение смогло заставить его хоть как-то задуматься о неправильности происходящего, то не стоит сдаваться так рано. И мне спокойнее и ему будет о чем подумать. А там уже стану смотреть по ситуации и по тому, насколько серьезно он относится к нашему заданию и моему равноправному участию в нем.

А пока еще слишком рано «оттаивать». Слишком рано.

Едва я успела принять такое решение и успокоено выдохнуть, обретая подобие мира в душе, как оказалось, что мы уже приехали. За поездку Рон расплатился с возницей заранее, так что, как только я вышла на тротуар, кучер подхлестнул лошадей и тут же уехал восвояси. Мне же осталось набраться решимости и идти дальше самой.

Громада городского особняка герцога подавляла своими размерами, строгостью архитектуры и выверенностью линий. Сразу видно, что дом принадлежит представителям военной династии. Ничего лишнего, легкомысленного и помпезного.

Однако стоять и созерцать эту громаду, подобно деревенской друрочке. Впервые попавшей в город, я не собиралась. Благо и сама жила в столице, успела повидать разных дворцов и особняков, пусть внутри и не была никогда. Зато наша Академия, могла дать сто очков форы всем этим постройкам. Вот уж где величина, мощь и разнообразие. А это — так, житейское, наживное.

Успокаивая себя подобными мыслями, я поднялась по ступенькам и аккуратно, но уверенно постучала молотком в дверь. Створка открылась почти сразу же, но внутрь меня ожидаемо не пустили. Я бы тоже не торопилась первого встречного с улицы в дом приглашать, а тут целый герцог — птица высокого полета: важная, занятая. Если сейчас вообще находится дома.

Но к такому развитию событий я была готова, так как получила вполне себе четкие инструкции от Рона. Эта вероятность в них так же присутствовала. Поэтому просто попросила передать Его Сиятельству, герцогу Тинарийскому несколько слов, после которых он меня обязательно примет. Окатив меня недоверчивым взглядом, лакей кинул и сказав, что сейчас же доложит хозяину, закрыл дверь перед моим носом.

Пожав плечами, я обернулась и с интересом стала разглядывать проезжающие мимо кареты и прогуливающихся прохожих. Однако долго это не продлилось. Е прошло и пары минут, как дверь снова распахнулась и уже с поклоном мне предложили войти внутрь. После чего незамедлительно проводили в кабинет к герцогу.

Вот так, запросто! Не спросив более ничего. И вправду слова, сказанные Роном, оказались волшебными. Хоть лично мне не говорящими совсем ни о чем: так, странная фраза, практически бессмысленный набор слов. Может личный шифр, принятый в семье для таких случаев? С него станется.

Кабинет не произвел на меня особого впечатления. Все как обычно: строго, функционально, статусно. У нашего ректора он выполнен в точно таких же темных тонах. Разве что шкафов с книгами вдоль стен побольше. Да диванчик для посетителей имеется. А в остальном почти все то же самое: большой письменный стол, кресла, стеллажи, камин, ковер. Разве что, здесь еще имелось несколько карт, развешенных на стенах, перемежающихся разными видами холодного оружия. Военные, что еще скажешь?!

Сам герцог Тинарийский тоже не слишком выбивался из образа властного, уверенного в себе мужчины. Несмотря на то, что возраст его уже явно перевалил за шестидесятилетний рубеж, выглядел он более, чем хорошо. Широкий разворот плеч, обтянутых военным мундиром, гордая осанка и тяжелый прямой немигающий взгляд.

Сильное впечатление несгибаемого мужчины. Однако на ином уровне я чувствовала какую-то надломленность, ставшую следствием сильного горя. Не могу объяснить это чувство: вот просто знала и все! То ли женская интуиция проснулась во всей красе, то ли свойственное многим представителям моей профессии эмпатическое сопереживание. Кто поймет? Однако жалеть я этого человека и не подумала. Себе дороже выйдет.

Кстати, пусть внешне Рональд и не был копией своего отца, но фамильное сходство в их чертах все же угадывалось и это успокаивало, давая надежду, что я все же попала туда, куда надо, а не была передана для беседы одному из доверенных секретарей или адъютантов. Потому, как письмо, написанное Роном перед моим уходом, я должна была отдать его отцу в руки лично.

Поздоровавшись, я приблизилась к столу и отдала послание, после чего отошла на несколько шагов назад, застыв в ожидании ответа. Сесть мне не предложили, да я не очень-то на это и рассчитывала. Вряд ли меня приняли за благородную даму, статус не тот, да и одежда намного проще. А всяким там слугам и посыльным на удобства рассчитывать не приходится. Ничего страшного, постою немного, не растаю. Все равно я здесь совсем ненадолго.

Чтение короткого письма и вправду много времени у герцога не отняло, хотя за эти несколько минут на лице у него промелькнула целая гамма разнообразных эмоций: от удивления, радости и облегчения, до тревоги и сосредоточенной задумчивости. Причем, надо отдать ему должное, взял себя в руки герцог достаточно быстро, а ведь наверняка думал, что его сын или погиб или находится в плену. А тут такие радостные… и не очень вести. Не наблюдай я так внимательно за выражением его лица во время чтения, может ничего и не заметила даже, так быстро этот военный взял себя в руки, снова став невозмутимым и собранным.