Новый порядок (СИ) - Кирнос Степан Витальевич - Страница 27

Глаза Командора выхватывают и образы людей. На них кажется эпохальная одежда — кафтаны и сапоги, длинные платья, пальто с пушистыми воротниками и большие шапки. Взгляд в другую сторону и его взгляду предстало развлечение — детей и взрослых катают на роскошно устроенных санях, запряжённых тройкой лошадей. Тут же идёт и священник, только на нём чёрная ряса и золотая блестящая епитрахиль, а сам он куда-то спешит.

В этом Эстебан находит что-то глубокое и хтоническое, родственное и взывающее к нему самому. Понимая, что такой немного богатый уклад этой улицы обусловлен близостью к кремлю, парень не унимает удивления от вида всего увиденного. Он помнит, что сам родом из северной Европы, где была русская диаспора. Он только помнит название того града, что вырисовывалось в памяти буквами — «Стокгольм».

— Интересно, — Яго показал на странный литой бронзовый памятник, где крестом лежат три вещи — маска, перчатки и шприц. — Это я так понимаю с той треклятой эпидемии, что была два года назад?

— Да. Наш градоначальник, Собнин Сергей, — продолжает говорить русский в зелёном пуховике, на новоимперском, — дал ещё год назад распоряжение поставить памятник тому, что удерживало эпидемию той инфекции с царским названием. А ещё заодно и снял все ограничения.

— Кстати, Комаров, — грубо тараторит Яго, стуча зубами. — Что у вас с охранными войсками? Я не совсем сообразил по стрельцам, гвардии.

— Есть несколько подразделений охраны городов. Российская Имперская Гвардия смотрит за общественным порядком. Московский стрелецкий полк — это особое подразделение. Оно воссоздано Императором для обороны и охраны Москвы, а так же для участия в особых операциях.

— Так, а полиция и жандармерия это не одно и то же? — смутился Яго. — Я не совсем внимаю вашей системе.

— Жандармерия занимается розыском заговорщиков, — спокойно отвечает Комаров. — Её специальность — поиск и предупреждение деятельности тайных сообществ, стремящихся к свержению власти Императора или имперских властей.

— А как же ваша Федеральная Служба Безопасности? — потирая щёки, спросил Яго. — Я думал это она крутит хвосты тем, кто покусился на имперский трон.

— Не совсем ФСБ… Служба Имперской Безопасности взяла полномочия по охране границ. Так же они отслеживают деятельность экстремистов и террористов. Жандармерия — это более специализированный орган.

Пока велись удивительные разговоры о устройстве государства Российского, люди прошли изрядное расстояние, пока не вышли к огромной площади, что не вмещает взгляд. Эстебан не видел такой широты, такого размаха в площадях, ибо Рейх брал монументальностью и монстроузностью своих шедевров архитектуры. Он помнит об одной, в Этронто, но ему не удавалось видеть её самому, а здесь перед ним расстелилось море брусчатки, а на горизонте красноокрашенная крепость, за стенами которой видится злато куполов и великолепие лепнины.

— Идёмте, махнул Комаров, и они быстро подошли к одной из небольших построек на краю Красной площади; это оказался широкий цилиндр красно-пряничного цвета, в который встроено множество элементов — декоративные колонны, немного барельефов с народными мотивами, окна разбросаны в хаотичном порядке, а всё вершит нежилая башенка.

— Времён кого это чудо? — смутился Яго, проходя внутрь.

— Был у нас мэр времён Федеративной России — Люшкофф. Он и любил всё в этом стиле строить.

Это оказалось небольшое кафе с двумя этажами и подвальным посещением. Стены, украшенные парой картин, в антураже голого кирпича, крепкие деревянные столы, полы, выложенные паркетом. Люди прошли в цокольный этаж, же за дальним столом их уже ждёт странная фигура, выряженная в красный балахон поверх чёрного подрясника, сложив в кулак пятерню пальцев, утянутую в перчатку.

— Ну здравствуй, отец Андрей, — присаживаясь отдал приветствие Комаров.

— И тебя рад приветствовать, — раздался техно-голос из-под капюшона, что заставило другого парня продрогнуть и начать говорить:

— Отец Андрей? — раздалось удивление от Яго. — Какого… в смысле, это ты, Андронник?

— Да, Яго. Скажи, сколько я тебе не зрел зрительными нейро-нервами? Хотя подожди, я сам обращусь к архивам памяти, — спустя секунду снова звучит механическая речь. — Пятнадцать лет… долгих пятнадцать лет, — речь киборга стала более человеческой.

— Зараза, — выругался и хлопнул в ладоши Яго. — Как же давно я тебя не видел, Андронник. Я бы тебя бы обняло, если бы не народ. Скажи, что с тобой стало после того дня? Мне пришлось бежать на восток, а ты? — не отнимая взгляда от Андронника, спросил Яго.

— Это сложно вспоминать. Не механически, а психически. Тогда я решил покинуть нового Консула, Данте Валерона, и уйти на дальний восток.

— Что тебя привело туда? — всё допытывается Яго.

— Я не мог его видеть таким, в силу определённого ряда психо-сознательных причин, рождённых из личных психических травм, которые создавали крайне неприятную самото-соматорную среду и негативно влияли на исполнение рабочих обязанностей.

— Как же я соскучился по твоим оборотам, хах, — рассмеялся Яго.

— В нём я увидел себя старого. Я не мог больше быть в Рейхе, — Андронник бы сейчас выпил, если бы его рот не заменила аудио-решётка и динамики, что превращают мысленный импульс и слабое движение мышц губ в холодную речь. — Ладно, давайте перейдём к делам по которым я был вызван с Владивостока.

— Хорошо, — Яго расстегнул ветровку. — Эстебан, смотайся кабанчиком, закажи нам что-нибудь выпить.

— Не в моём присутствии, — тихо проговорил Андронник и указал на соседний столик, где сидят два крупных мужика; на них красные кафтаны, накрывающие чёрные подрясники. — Это Патриаршие стрельцы, особое подразделение при церкви. Производят наблюдательные и надзорные мероприятия за служителями священного сана, дабы предупреждать правонарушения ими содеянные.

— Понимаю, — Яго осадил Эстебана. — Тогда принеси нам сока и поесть что-нибудь скромное.

— Хорошо, — парень пошёл к барной стойке.

— Я так понимаю дело, ради которого мы сегодня встретились, касается психо-душевного состояния Данте Валерона, — машинный глас Андронника заставил оглянуться людей, сидящих рядом. — Позавчера названивал Флорентин Антинори с просьбой провести специальную встречу в Москве.

— Нет так громко… отец Андрей, — стал говорить Яго. — Да, это я ему рассказал о том, что было в Константинополе. Сейчас с ним вроде в порядке, но транк уже никудышний, не идёт.

— Сколько он осуществляет его применение?

— Походу с тех пор, как он Сериль потерял.

— Я рассчитывал его на пять лет, а потом думал, что он начнёт посещать специалиста в психотерапевтическом направлении. Что ж, вышел небольшой просчёт.

— Ладно, — в разговор вступил и Комаров. — Наш царь-государь, храни его Господь, планирует начать боевые действия против Директории Коммун. Первые отряды ВДВ уже отправлены, за ними идут тяжёлые пехотинцы из Старшей Дружины. Я к тому, что если Данте будет участвовать в боевых действиях, то у него может случиться ухудшение.

— С каких пор ты о нём волнуешься? Мы тебя подцепили, чтобы ты нам помог кафе найти, да инфу слил по передвижениям директориалов.

— Поверь, я как человек, потерявший то, что потерял и он, знаю его боль.

— Не совсем потерял, — Яго повинно опустил голову, его речь стала аккуратной. — Тут есть некоторый момент. Очень важный.

— Что!? — вспылил Андронник. — Да как это возможно? Что ты несёшь?

На этот раз речь машинного человека из механической превратилась в больно людскую. Его машинно-дрожащий голос заставил оглянуться всех сидящих людей, и даже два стрельца встали, подойдя к Андроннику.

— Всё хорошо, батюшка Андрей? — все услышали низкий басовитый голос от полного мужика в наряде.

— Да, стрельцы, — Андронник стал более спокойным. — Отдыхайте.

Мужики ушли обратно, а вместо них к столу подошёл Эстебан. Воспользовавшись вложенным переводчиком в ухо он смог заказать графин гранатового сока и тарелку каких-то сухарей. Когда Яго увидел, что он принёс какую-то несуразицу, захотел выругаться, но образ грузных стрельцов заставил его промолчать.