Белые львы (СИ) - "Omega-in-exile" - Страница 9

Звуки полунОчного веселья

бьют по голове как кирпичи,

утром – неизбежное похмелье

и от ранней старости ключи.

Губы то дрожат, то каменеют,

то целуют сигаретный дым,

мир вокруг жестоко молодеет,

мир вокруг становится чужим!

Не смотреть, не слышать, отрешиться,

сбросить груз печалей и забот!

А вокруг – смеющиеся лица,

и во мрак летит холодный год.

Силы тают… Силы на исходе…

Саваном накроет землю снег.

Слышен гул заезженных мелодий.

Сны и похоть. Двадцать первый век

– Ты пишешь стихи? – спросил Йен, опуская руку на плечо Саши. – Да, – спокойно ответил тот. – Странно! – Что именно странно? Йен запнулся. По всему выходило, он должен был сказать что-то вроде: странно, что парень-проститутка пишет стихи. Саша бросил на него быстрый, понимающий взгляд. – Стихи может писать кто угодно, это не зависит от рода занятий, – Саша был спокоен. Йен чувствовал замешательство. Этот парень сбивал его с толку все больше, и он боялся сказать что-то обидное. Хотя что могло обидеть шлюху, которая, наверняка, подставила свою задницу десяткам, если не сотням клиентов. Он стоял перед Сашей, сидевшим в кресле, а тот, откинувшись на спинку, смотрел на Йена все так же спокойно. Но взгляд парня не был отсутствующим. Он смотрел именно на Йена, он видел его и как будто позволял нырнуть в бездонную глубину своих глаз. Йен опустился на корточки перед Сашей, взял его за руки. Тот нисколько не удивился, продолжая смотреть на сидевшего у его ног мужчину. Руки Саши были мягкими и теплыми. Йен пытливо смотрел на него. В глазах Саши теперь читался неподдельный интерес и… что-то еще. Возможно, симпатия. Но в голове крутилась одна и та же мысль: это шлюха. Шлюха, перевидавшая огромное число клиентов. И давно научившаяся подлаживаться под любого. Однако было и что-то другое. Нечто неуловимое и оттого невыразимо притягательное. – Пойдем в постель, – тихо сказал Йен. Саша улыбнулся, встал. Полотенце упало с бедер. Парень был пропорционально сложен, мускулист. У него была на редкость красивая, подкачанная грудь, соски были проколоты, в них были вставлены серебряные колечки. У Йена заныло в паху. Он хотел схватить эти темно-розовые соски, скрутить их… до боли! Хотя тело парня было гладко-безволосым, явно эпилированным, на лобке были волосы, к которым от пупка спускалась темная дорожка. Член был средних размеров и не был возбужден, хотя член Йена уже стоял колом. Йен сбросил с себя халат, представ перед Сашей обнаженным. Йен знал, что выглядит хорошо: у него было стройное тело, привыкшее к тренажерам, ни грамма лишнего веса, прямая осанка, красивая, гордая посадка головы, волевое лицо, обрамленное длинноватыми каштановыми волосами. Он напоминал натянутую струну. У Саши на лице появилась улыбка – и вот это точно была улыбка шлюхи – блядская, похотливая, профессиональная, ненастоящая. Йен крепко схватил парня за плечи, почувствовав, как напряглись у того мускулы. Ему захотелось тряхнуть парня, чтобы эта фальшивая улыбка слетела с его лица. И Саша вновь как будто прочитал мысли Йена. Теперь улыбка была другой. Выжидающей и даже робкой. Может быть, это была всего лишь еще одна улыбка из того же арсенала. Но в ней было нечто искреннее, неподдельное. Йен увлек парня на широкую, мягкую постель, прижал к себе. Тот обнял Йена – удивительно тепло и даже нежно. Шлюхи так точно не делают. Или делают? Йен смотрел на Сашу и продолжал любоваться его глазами. Теперь в них была настоящая детская доверчивость. Йен провел пальцем по пухлым губам, спустился к резко очерченному подбородку, провел по шее. Парень не шевелился, но Йен чувствовал, что тому приятно. Он крепче прижал его к себе и стал баюкать как ребенка. Парень мурлыкнул как котенок, и это тоже звучало не наигранно, а естественно. – Почему все-таки? – спросил Йен. – Почему ты все это делаешь? Саша молчал, поцеловав Йена в шею, отчего у того по телу пробежала дрожь. – Я уже говорил тебе: так сложилось, – прошептал Саша. – Хорошо. Я не собираюсь лезть в твою жизнь, донимать тебя расспросами. Но я хочу помочь тебе выбраться из… этой ямы. Я же вижу, что ты достоин большего. – Ты видишь меня первый раз в жизни, – на губах парня мелькнула грустная улыбка. – И, скорее всего, в последний. – А я не хочу, чтобы этот раз был последним, – с жаром возразил Йен. – Не хочу, потому что ты мне нравишься. – Ты хочешь забрать меня себе? – вырвалось у Саши, и во взгляде его была растерянность и как будто надежда. – Я не хочу быть для тебя хозяином или господином, – произнес Йен. – Я хочу, чтобы ты был свободным. Понимаешь? Свободным! – Понимаю, – Саша как будто сник, надежда, вспыхнувшая в серых глазах, исчезла, глаза снова напоминали бездонные серые озера, в глубине которых ничего было нельзя разглядеть. – Но я тебе говорил уже: мне это не нужно. – Почему? Ты можешь мне объяснить, почему?? – Я тебе уже говорил. Давай не будем повторяться. – Саша. Я ведь вижу, что ты умный, образованный парень. Ты знаешь иностранные языки, пишешь стихи… – Да, – безучастно сказал парень. – Как ты видишь свою жизнь дальше? Лицо Саши застыло. – Я просто живу, – сказал он. – И тебя все устраивает? – прищурился Йен. – Да. – Этого просто не может быть, – скептически улыбнулся Йен. – Смотри. Завтра тебя заберет Мурзин… – Я не веду разговоров о третьих лицах, – механическим голосом произнес Саша. – Хорошо, не будем о нем. Но если у тебя будет выбор: он или я. Кого ты выберешь? – У меня есть хозяин, он все выбрал за меня, – ровным голосом сказал Саша. Йен крепко сжал его запястья. – Скажи, – проговорил он жарким шепотом, глядя парню прямо в глаза. – Если все-таки выбор пришлось бы делать не какому-то хозяину, а тебе. Лично тебе. Кого бы ты выбрал? Мурзина или меня? На лице парня появилась растерянность. – Ты не знаешь всего, – прошептал он. – Всего не знаю. Но знаю, что ты кому-то должен деньги и что-то в этом роде. Так вот, если бы этой проблемы не было, то кого бы ты выбрал? – И тебя, и Мурзина я увидел сегодня впервые в жизни, – с безучастным видом произнес Саша. – Не уходи от ответа! – властно произнес Йен. – Кого бы ты выбрал хотя бы чисто внешне? Кого ты считаешь, хотя бы на первый взгляд, более подходящим для тебя? – Мурзина, – не задумываясь, ответил Саша. Йен едва не задохнулся. – Мурзина? – повторил он изумленно. – Его? Он же будет держать тебя на цепи как раба и даже этого не скрывает! Этот старый хрыч годится тебе в отцы, ему 42 года! Что он может тебе предложить кроме унижения? Ты представляешь, в кого ты у него превратишься? В жалкое подобие человека, в скулящее существо, которое, в конце концов, выбросят в придорожную канаву! Саша смотрел на Йена странным взглядом, как будто любуясь его гневом и даже наслаждаясь им. – А я, – продолжал, распаляясь, Йен, – я ведь моложе. В конце концов, я красивее его, я лучше во всех отношениях! Можешь считать, меня самовлюбленным индюком, но я честно говорю то, что думаю. И если тебя беспокоят материальные проблемы, то поверь, я могу их решить не хуже, чем этот твой Мурзин. Но и это не главное. Я предлагаю тебе главное: свободу! Да, знаю, знаю, ты твердишь, что свободен. Не понимаю, почему ты вбил это себе в голову, если ты связан по рукам и по ногам и позволяешь обращаться с собой как с дворовой собакой! Послушай. Я не имею ничего общего ни с этим твоим блондином, которого ты называешь своим хозяином, ни с Мурзиным, который наложил на тебя свою лапу. И я вовсе не навязываю себя. Я предлагаю тебе свободу. Ты сможешь выбрать: быть со мной или нет. Не буду скрывать, я хотел бы, чтобы ты был со мной, но я не буду требовать от тебя этого… – Зачем тебе я? – тихо и спокойно спросил Саша. – Ты сам знаешь, я всего лишь шлюха. Ты просто видел, как меня трахают, и тебе это понравилось. Это нормально. Но это все. – Нет, не все! Я не хочу, чтобы ты был шлюхой! Я не знаю, как ты ею стал, но ты не должен ею быть! Да, я знаю тебя всего-то час. Даже вообще не знаю. И еще час назад я бы рассмеялся в лицо тому, кто сказал бы, что я буду лежать с тобой в постели и говорить тебе все это. Но… теперь… Просто поверь, я говорю искренне! Мне самому через многое довелось пройти, ты даже не представляешь через что. Я знаю цену свободе! И мне больно, когда я вижу человека, которого этой свободы лишают ни за что! И для меня непостижимо то, что ты сам отказываешься от этой свободы. – Меня не привлекает то, что ты называешь свободой, – пухлые губы чуть улыбнулись, и эта улыбка вышла трогательно-застенчивой. – Не привлекает? –воззрился на него Йен. – Перед тобой открывается возможность увидеть мир. Строить свою собственную жизнь, зависеть от самого себя, а не от какого-то ублюдка, называющего себя твоим хозяином. Ты сам сможешь все решать. Сам! Выбирать себе работу, жилье… Спутника жизни, наконец! Тебе этого мало? Или ты хочешь сказать, что все это тебе не нужно? – А ты сам свободен? – вдруг спросил Саша. – Я? – в недоумении переспросил Йен. – Я? Да, конечно! – Правда? – серые глаза смотрели прямо на Йена, словно обволакивая его своей таинственной глубиной, и Йен вдруг потерял свою уверенность. – Да, – упрямо повторил Йен. – Я свободен. Может быть, и не полностью, но я свободен. Я всегда отвоевывал свою свободу и дорожу ею. И хочу, чтобы другие тоже были свободны. Насколько это возможно. – Ты говоришь, что я связан по рукам и ногам, – глаза Саши изучающе смотрели на Йена. – Но на самом деле это ты связан по рукам и ногам. – Я? – усмехнулся Йен. – Интересно, чем же? – Не чем, а кем. Самим собой, – тихо сказал Саша, и вдруг прильнул к Йену губами. Это было неожиданно, внезапно. Шлюхи никогда не целуют в губы первыми, поскольку это может не понравиться брезгливому клиенту. Парень нарушал неписаные правила, но это почему-то обрадовало Йена. Он ответил на поцелуй, он наслаждался пухлыми, чувственными губами, вторгся языком в горячий рот, и ему было плевать, что это – рот шлюхи. Обладатель серых глаз сводил его с ума, увлекал в свои таинственные, бездонные озера, и Йен совершенно не хотел слышать доводов рассудка. Он, всегда мысливший рационально, даже в постели, теперь чувствовал, как его подхватил ветер безумия и понес прямо в серые бездны. Он ласкал Сашу, покрывал поцелуями его лицо и чувствовал, как трепещет под ним сильное, упругое тело, которое в то же время было удивительно пластичным. Саша был словно вылеплен из пластилина и он как будто предугадывал все желания Йена. Где-то на краю затуманенного страстью сознания Йена мелькнуло: «Шлюха! Просто умелая, опытная шлюха!» Но ему было все равно, он уже утонул в таинственных серых озерах и хотел опускаться все глубже и глубже в их прозрачный сумрак. Пальцы Саши, казавшиеся удивительно мягкими и пластичными, ласкали спину Йена, опускаясь все ниже, нажимая на нужные точки на позвоночнике, отчего по телу пробегали электрические разряды, многократно усиливая и без того бешеную страсть. Сейчас в постели Саша был похож на большого кота – теплого, гибкого, мягкого и упругого, которого хотелось тискать, целовать, мять, и этот кот пробуждал в Йене тигра, готового наброситься на свою жертву. Ни с одним из любовников Йен не испытывал ничего подобного. Йен чувствовал, что в глубине таинственных серых озер, куда он опускался, таится нечто гибельное. Но за это он готов был сейчас отдать все, что ему было дорого. Лишь бы всегда оставаться в таинственном мире этого странного парня с прозрачными серыми глазами. «Не отдам! Никому не отдам!» – прорычал Йен, чувствуя, как мягкие, теплые пальцы принялись умело ласкать его напряженный член. Только сейчас он почувствовал, что член Саши тоже напряжен. При том, что лицо парня по-прежнему было странно спокойным, безмятежным, лишь взгляд снова расфокусировался. – Пристегни меня, – вдруг прошептал Саша. – Тебе понравится. Вон лежат наручники. Йен ошалело смотрел на него, поначалу даже не поняв, что тот говорит. Пристегнуть? Наручниками? Он никогда не занимался подобными забавами. Более того, всегда отвергал их. Но сейчас он чувствовал, что в нем как будто что-то повернулось. И сейчас он не был собой. Знакомый ему Йен стоял в стороне и растерянно наблюдал за тем, как незнакомый Йен с горящими глазами готов буквально растерзать своего партнера. – Я же знаю, что тебе понравится, – прошелестело тихое. Йен замер, пытаясь взять себя в руки, чтобы не свихнуться окончательно. – А тебе? – хрипло спросил он. – Тебе понравится? На пухлых губах появилась улыбка. Длинные, красиво загнутые ресницы на миг сомкнулись на прозрачных серых глазах. Йен нерешительно взял наручники, Саша с готовностью вытянул руки за голову, и Йен защелкнул их на запястьях парня. Теперь серые глаза смотрели на Йена с обожанием, их спокойная серая глубина вдруг взорвалась пламенем страсти, и без того плоский живот вобрался, а плечи чуть приподнялись. – Возьми меня, господин, – послышался жаркий шепот, – возьми меня! – Я не твой господин, – выдохнул Йен. – Я… – Мой, – с неожиданной твердостью и каким-то глубоким внутренним убеждением произнес Саша. – Сейчас – мой. И Йен почувствовал, что так и есть. Что этот парень, прикованный к кровати наручниками, такой беспомощный и такой прекрасный в своей беспомощности, сейчас принадлежит ему и только ему. А самое главное – он хочет, даже жаждет принадлежать! Это читалось в легком трепете длинных ресниц, сверкании серых глаз, в том, как вздымалась красивая рельефная грудь. Наконец, в напряженном до предела члене. Йен аккуратно взял этот горячий, пульсирующий член и сжал его – сначала осторожно, а затем сильнее и совсем сильно. Саша застонал, его голова заметалась по подушке, но этот стон боли был полон в то же время и наслаждения. «Что я делаю! – пронеслось в голове Йена. – Черт, что же я делаю!» Но он уже себя не контролировал. Он буквально набросился на прикованного к кровати любовника, покрывая его тело поцелуями, тиская, сжимая, скручивая до боли соски с серебряными колечками. Саша стонал, кричал, теперь в его серых глазах читалось безумие – безумие и звериное желание, и это еще больше выносило Йена из реальности. Он, быстро надев презерватив и торопливо смазав его лубрикантом, принялся входить в Сашу. Тот не сопротивлялся, напротив подался навстречу, правда, его лицо исказилось, а глаза закрылись. – Открой глаза! – почти прорычал Йен. – Открой глаза! Я хочу их видеть! Ему действительно как воздух нужны были эти серые, прозрачные глаза. Сейчас они блестели от выступивших слез, но это только сильнее заводило Йена. Он обхватил руками мускулистые ноги любовника и принялся в него вбиваться – резко и даже безжалостно. – Да, да, да! – кричал Саша. В этом существе, полном жадного желания, казалось не было ничего от того странного, романтичного парня, писавшего стихи на салфетке. Сейчас Саша был жадным, алчным, в его глазах снова сверкало нечто нечеловеческое, пугающее, какая-то таинственная сущность, скрывающаяся в глубинах серых озер. Йен, внезапно испугавшись, с силой дал Саше пощечину, как будто пытаясь загнать эту сущность в темные глубины его глаз, словно дикого зверя, который мог его растерзать. А затем ударил еще и еще… Он в какой-то момент осознал, что исступленно хлещет парня по упругим щекам, и чувствует невероятное возбуждение, а Саша рычит словно дикий зверь, его тело содрогается, как будто он пытается сбросить с себя любовника. Йена подхватила волна – темная, страшная, он схватил парня за волосы и удвоил темп, он был уже на пределе сил, он чувствовал, что дикий зверь заманивает его в ловушку, чтобы наброситься и порвать на куски. Йен понял, что он уже не охотник, а жертва, но это ощущение угрозы было ни с чем не сравнимо, сводило с ума, дарило невероятное наслаждение, прежде неведомое Йену. А серые глаза теперь смотрели на него с обожанием и восторгом, и Йен почувствовал, что и его охватывает восторг, самый настоящий восторг, предвкушение оргазма, уносящего его прямо в глубину серых глаз. Ему показалось, что он сливается с этими серыми глазами, и видимо, задел чувствительную точку внутри парня, так что тот с криком стал изливаться себе на живот, хотя к его члену никто даже не прикасался. Йен и сам почувствовал, как изливается. Их взгляды, устремленные друг на друга, как будто слились в одно, став озером наслаждения, наслаждения для двоих. И Йен видел в Сашиных глазах нечто большее, чем наслаждение. Он видел, что сейчас парень принадлежит ему. Именно ему и никому больше. И что этот парень хочет ему принадлежать… – Люблю тебя, – вырвалось у Йена. – Люблю тебя, – эхом отозвался Саша. Йен повалился ему на горячую грудь, наощупь отстегивая наручники от спинки кровати… … Когда Йен проснулся, было уже светло. Он был один в огромной кровати. Не было рядом парня с глазами, похожими на серые озера, скрывающими в своих глубинах нечто непостижимое и грозное. Йен взглянул на часы. Было без четверти полдень. Вдруг в его сознании пронеслись слова Мурзина, сказанные вчера: