Радуга любви (СИ) - "Omega-in-exile" - Страница 6

- Ну а ты, зачем его защищаешь? Ну, зачем? Ты что, лучше себе не мог найти?

- Ты тоже блядь, Ватрушка! Отъебись от него! – восстал из аута ушибленный стулом Юджин и принялся отдирать создание от Стасика, которого оттаскивал в сторону бугай-охранник.

В результате несчастного Стасика разрывали на части буквально трое: с одной стороны охранник, с другой стороны Юджин и Ватрушка. Тихий Стасик, никогда в жизни не оказывавшийся в эпицентре конфликта, теперь был убежден, что его кукуха улетела и что разворачивавшееся вокруг действо является ничем иным как глюками. Но ничего глючащего он не принимал, он и выпить-то успел всего ничего. Ему казалось, что он попал не в гей-бар, так хорошо ему знакомый, а в палату для особо буйных психов.

Казалось, хуже чем есть, уже не будет. Но это только казалось. Потому что из ниоткуда снова возник Лерик, тут же истерично завопивший:

- Я все решил, всё норм, расходимся!

Что он решил и что именно «норм», оставалось загадкой. Для Стасика все было, наоборот, полный ненорм.

- Да бля, отъебитесь все от него! – этот крик издал Лерик, который немедленно дополнил собой вцепившихся в Стасика охранника, Юджина и Ватрушку.

Кажется, все участвовавшие в эпическом сражении бросались в бой с воплем: «Отъебитесь от него!», имея в виду Стасика. Это, видимо, стало общим боевым кличем. Стас с тоскливым ужасом видел, что Юлиан, удерживаемый охранником, отчаянно пытается вырваться, пустив в ход зубы, и что вот-вот он с воплем: «Отъебитесь от него!» тоже ворвется в гущу схватки.

- Не лезь сюда, вали! – рык Стасика, обращенный к его безумному нареченному мужу, перекрыл и грохот музона и всеобщий гвалт в этом вертепе разврата.

Тут подоспели еще охранники, с трудом им удалось вырвать Стаса из толпы сражающихся за «Отъебись!», прикрывая его широкими спинами. Наконец, Стаса и Юлиана вытолкали из бара, а разъяренный админ вопил им вслед, что отныне они навеки занесены в черный список, и что на порог их больше никогда не пустят. Двум мажорам - Юджину и Лерику - эти санкции, похоже, не грозили.

Стас прислонился к холодной стене и нервно закурил. Ему хотелось одного: поскорее добраться до дома, уснуть и позабыть все это как страшный сон.

Но не тут-то было. Взлохмаченный Юлиан, похожий на побитого щенка, опустился рядом с ним на корточки и жалобно заскулил.

- Ну чего ты, - растерянно сказал Стас. – Нормально же все.

После этих слов скулеж немедленно перешел в истерические рыдания.

- По-че-му?? – завывал Юлиан экс-Великолепный. – Ну по-че-му?? Я по-прежнему никому не нужен! Ни-ко-му!! Ты всем стал нужен, а я - никому!

Стасик изумленно смотрел на поверженного принца. Он вообще-то не выносил слез. Ни женских, ни тем более мужских.

- Ну ладно тебе, - пробормотал он. – Юлик… Юлик, ну не надо, а?

«Юлик» вырвалось у него само собой. Да, рядом с ним сидел уже не Юлиан Великолепный, уверенный в собственной неотразимости. Теперь перед ним сидел всего лишь Юлик. Слабый, содрогающийся от рыданий. И этот Юлик нравился Стасику куда больше, чем самоуверенный, холеный красавец, так нагло тормознувший его в метро. Этого Юлика хотелось приласкать, утешить. Его хотелось любить.

Но нет, такого быть не могло. Все это просто следствие дурдома в баре, от которого у Стаса поехал чердак. Ну, а как иначе? Вот, все тот же Юлиан Великолепный рядом с ним. Ну ладно, не такой уж он сейчас великолепный: пощипали принца в махаче, но всё тот же. И… не для Стаса он. И дурдом этот не для Стаса. Ему все это не нужно. Ему привычнее быть незаметным для всех. Спокойно. Неплохо…

А Юлиан тоже смотрел на Стаса во все глаза. Он как будто видел перед собой совсем другого парня. Не того невзрачного серого мышонка, которого можно было заметить только случайно, а другого: сильного, интересного, притягательного… Нормального, без понтов, выпендрежа и гнили, свойственного мажорчикам. Именно такого, о котором Юлиан всегда втайне мечтал. Но это же все глюк, ведь так? Ну, не может парень в одночасье так преобразиться… Юлиан моргнул, не понимая, что теперь делать.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Но тут глубокие философские раздумья нареченных супругов были прерваны дверью бара, которая с грохотом распахнулась. Судя по всему, ее открыли ударом ноги. И открыл ее Лерик, поскольку именно он вывалился из дверного проема.

- Ты здесь! – радостно бросился он к Стасу, снова сверкая белоснежной челюстью. – Ой, там такое творится… Но я уже все уладил, не волнуйся.

- Да я и не волнуюсь, - буркнул Стас.

- Ни в какой черный список тебя не внесут, - Лерик продолжал одаривать Стаса чарующими улыбками. – Спокойно сможешь здесь появляться.

Признаться, Стас сейчас хотел одного: больше никогда ни ногой не ступать в этот гребаный бар, где все в одночасье как будто слетели с катушек.

А Лерик продолжал журчать сладким ручейком:

- Все норм. Без последствий. Поехали со мной, а?

Он вцепился в Стаса, словно не замечая стоявшего рядом Юлика, в голубых глазах которого снова засверкала ревность.

- Ну, поехали, а? Оттянемся вдвоем. Юджин там все скандалит, да и нафиг он нам сдался, пусть там со своим очередным терки устраивает…

- Отвалите все от меня, - устало и зло произнес Стас.

Юлиан сделал движение к нему, но тут же остановился. Между ним и Стасом как будто снова возникла невидимая стена. Они оба это чувствовали. Обоих тянуло друг к другу, но оба друг другу не верили. Их ведь объединила лишь дурацкая затея. Они были совсем разными. Они жили в двух параллельных вселенных, которым никогда не сойтись.

- Где он? – многострадальная дверь бара снова с грохотом распахнулась, и из проема донесся рев разъяренного Юджина, на котором висел один из «нежных зай». – Да отцепись ты, пида недотраханная, не до тебя тут! А, вот же ты! – это уже Стасу. - Поехали ко мне, а?

- Он со мной едет, мы договорились, - великолепная челюсть Лерика угрожающе оскалилась.

- Мы ни о чем не договаривались! – прорычал Стас. – Отъебитесь от меня вы, ебнутые на всю башку! Вы мне все ни за каким хреном не сдались такие крутые!

Он оттолкнул опешившего Лерика, у которого даже челюсть клацнула, и решительно зашагал прочь. Но тут «пида недотраханная» внезапно отпустила своего обожаемого Юджина и припустила за Стасом.

- Поехали ко мне, а? - манерно протянула она. – Я один живу, а ты такой…

Стас хотел было послать и этого увязавшегося за ним поклонника, но неожиданно передумал. Ворочаться одному ночью в постели тоже не хотелось. А этот… Ну, смазливенький такой. Почему нет?

- Веди, - угрюмо буркнул Стас.

На опустевшей сцене остались Юджин, Лерик и Юлиан, с мрачным видом стоявший чуть поодаль.

- Эх, такого экземпляра упустили, - томно вздохнул Лерик. – И что он к этой пидовке крашеной привязался? Такой… ммм!

- Да, парень супер, - со вздохом согласился Юджин.

Юлиан ничего не сказал, с тоской глядя вслед уходящему Стасу, к которому липла «пида недотраханная», что-то оживленно ему рассказывавшая.

- Никогда его прежде не встречал. Так замутить с ним захотелось, - продолжал сокрушаться Лерик.

- Там, во «Френдах», я слышал, кто-то говорил, что он вроде здесь часто бывает. Только я, убей меня веником, его ни разу не встречал, - проговорил Юджин.

- Не, я бы тоже заметил. Он же такой видный, сразу в глаза бросается. Супер, да?

- А то! – уныло подтвердил Юджин. – Хм, Юленька, а ты сегодня какая-то не такая, - обратил он, наконец, благосклонный взор на Юлиана. – А, Лерик? Что скажешь? Юленька, тебе ярость и вот такая потрепанность очень даже идут. А то ты все какой-то замороженной была. Тебя в постель страшно было тащить, все равно что с трупом холодным спать, бррр! А сегодня вдруг ожила… Поехали с нами, а? Тройничок замутим?

Юлиан смотрел на Юджина и Лерика затравленным, отчаявшимся взором, уже в тысячный раз проклиная тот день и час, когда встретил в метро невзрачного парня и задумал эту идиотскую авантюру. Ему было плохо. Очень плохо. Но оставаться одному в эту ночь? Ворочаться на своем шикарном траходроме, в то время как Стас… При этой мысли Юлиану стало обидно и горько вдвойне. Да пошел этот Стас нахрен! Серая мышь, в которую все вцепились только из-за того, что он пришел с Юлианом! Без Юлиана на этого заморыша никто и не взглянул бы!