Восток Соф (СИ) - "Мехри" - Страница 38

— Пока что нет, но скоро я куда-нибудь устроюсь. Но она отвечает.

— Это плохо, очень плохо. А ты Нилуфар где работаешь?

Нилу в отличие от меня не растерявшись спокойно отвечает.

— В кондитерской, а вы сами?

— Странный вопрос. Зачем мне работать, я ведь не бездомная.

Такой неожиданный ответ ошеломляет меня. Не зная что и сказать я робко смотрю на нее раскрыв в ней новые черты совсем не радужные. Между тем Нилу воспользовавшись расположением хорошей атмосферы благодарит ее еще раз и произносит.

— Понимайте у нас такое дело, мы сейчас не можем выплатить вам всю сумму. У нас только триста восемьдесят пять, а вы кажетесь понимающим человеком. Пожалуйста, сделайте благое дело разрешите нам жить первый месяц не доплатив. Мы будем вечно вам благодарны за такую доброту. Просто так сложились обстоятельства, а иначе я заплатила бы даже за два месяца вперед.

Хозяйка призадумалась смотреть на нас еще раз, потом на все наши разбросанные по углам вещи и вдруг отвечает:

— Ну хорошо в первый месяц я сдам вам эту комнату за вашу цену, но только если вы сделаете хороший ремонт. Понимайте у меня нет денег, чтобы отремонтировать все комнаты в этом доме и потому я их сдаю. Ваш сосед, кстати говоря электрик, он тоже недавно поселился, но уже успел сделать отличный ремонт. Так что если вам понадобятся услуги электрика смело обращайтесь к нему. Я предупрежу его.

От радости мы начинаем поочередно благодарить ее.

— Не стоит, — отвечает она пряча под грудь деньги и со словами, — не буду мешать вам, — уходит семеня в своем узком платье по коридору. Облегченные душой мы бросаемся на землю и не замечаем как провалились в сон.

Утром нас будят неистовые стуки в дверь. Нилу открывает и мы видим недовольное лицо нашей хозяйки. Она удивляется что мы проспали до десяти. В полудремоте Нилу приходится встать в унизительную позу и оправдываться.

— Ну ладно, — отвечает хозяйка недовольным тоном явно осуждая нас. — Всякие бывают на свете, я просто пришла проведать вас.

— Спасибо.

Нилу провожает ее и возвращается с унылым лицом.

— Можешь спать дальше, она больше не придет.

— Как мы собираемся прожить без денег? — спрашиваю я разглядывая наше новое пристанище.

К апатии и страху добавлялся жуткий голод.

— Как нибудь.

Тем временем кто-то из постояльцев готовит обед. Упоительный аромат доносившийся до наших носов усугубляет положение. Слезы подступают к моим глазам сами с собой, но сознавая что они вызваны голодом поясняет все. Я вспоминаю что не ела уже тридцать часов. И испытывая нестерпимый голод выхожу в коридор. Нилу выходит за мной, недоумевая, что я делаю. А я всего лишь следую своим инстинктам, направляясь в сторону спасительного аромата.

— Может попросить еду у соседей?

Нилу приказывает войти обратно в комнату добавив, — я сама куплю нам продуктов, — и закрывает дверь.

У нее нет даже копейки. Я это точно знаю, но ее слова колеблют мое первоначальное решение. И я сажусь на пол пытаясь убедить ее, что нет ничего осудительного в том, чтобы попросить немного еды у соседей.

— Мы не знаем этих людей, а нам жить еще с ними.

— Они поймут, — отвечаю я чувствуя как сильно хочу есть.

— Ты не можешь этого знать наверняка.

— А ты можешь?

Тебе должно быть стыдно. У меня язык не поворачивается сказать подруге как меня мучает голод и вместо этого я отвечаю.

— Я все равно пойду.

— Нет! — Отвечает она выбежав из комнаты и хлопает за собой дверью. Наша первая ссора произошла так нелепо, что мне становится противно. Из-за чего только подумать? Разве я могла себе такое представить. Как же я была беспечна. Я начинаю испытывать стыд и хочу попросить прощения, но Нилу уже нет во дворе, она куда-то ушла. Я возвращаюсь в комнату и долго борюсь с ощущением, что лежу у подъездного порога и что в любой момент через меня может переступить человеческая нога. Но в итоге когда физическая усталость берет верх над душевными страданиями я постепенно погружаюсь в сон.

Меня разбудила Нилу. Я вскакиваю с места, в коридоре уже темно. Она опускается дрожа от бессилия и я несколько секунд не могу поверить своим глазам. В руке у нее прозрачный пакет с горячим хлебом.

— Откуда?! — спрашиваю я радостно, а она отвечает.

— Я продала твой шелковый шарф.

Хлеб так аппетитно пахнет, что я не выдержав срываю с ее рук пакет.

— Не торопись, иначе подавишься, — говорит она умилительно улыбаясь. Хрустящие корочки исчезают за минуту и этот ничтожный вид ужина теперь равняется для нас королевским. В конце опомнившись мы вспоминаем, что на завтрак ничего не оставили. Я смотрю на нее вопросительно и она монотонным голосом отвечает.

— Ничего, я продам еще что-нибудь.

41

Все наши платья распроданы и тем самым стали спасением голодной смерти. В понедельник мы с Нилу отправляемся на поиски работы, в никуда. У нас теперь есть маленький замочек, которым мы можем запирать дверь оставляя остаток своих вещей в сохранности. Мы идем вперед без какого либо адреса. Теперь мы знаем что газеты это фальшивая наружность города. В реальности же всё по другому. Нули по своей деревенской привычки подходит к старушкам на скамейке и спрашивает совета куда можно обратиться. И чудо! Нам указывают на ДЭУ и ЖЭУ. Первым делом мы отправляемся туда, будучи полностью уверенными, что там нас примут с радостью.

Но не то было. В каждом месте нас осматривают с ног до головы, а потом провожают презрительным взглядом. Нилу не понимает в чем дело. Мы ломаем головы в попытках уговорить бригадиров взять нас хотя-бы на сдельные работы, но все они как одинаковые, бездушные машины отвечают короткое: — Нет!

Первый день мы проходим три ДЭУ и решаем вернуться. У нас не осталось денег для проезда, чтобы поехать в последний из-за чего приходится продать постельное белье. И снова на ужин горячий хлеб, но теперь он съедается медленно и без чувств. От усталости мы проводим весь вечер в беспамятстве. На следующий день шесть километров проходят незаметно. Мы доходим до последнего места. Нилу почему-то уверена, что дворниками могут брать и несовершеннолетних подростков. Мне конечно мало верится, но все-таки я иду за ней с крохотной надеждой на чудо. И вот удача, бригадиром оказался жизнерадостный молодой человек. Мы застаем его в кладовой, когда он раздает новые веники своим работницам, он до того энергичен и прост в речах, что моя надежда начинает издавать искры. И пока Нилу уговаривает его принять нас на работу, я невольно засматриваюсь на его работоспособность не заметив, что в ответ он тоже смотрит на меня. Вдруг он перебивает Нилу и спрашивает у меня.

— Сколько тебе лет?

— Семнадцать.

Он подходит и пристально смотрит, словно разглядывает мою фигуру.

— Как тебя зовут?

— Соф.

Поворачивается к Нилу и неожиданно говорит.

— Зачем вам работать дворниками, вы все равно негодные для такой работы, сразу видно, что эта девушка белоручка. Но я могу принять ее на работу в качестве своей помощницы. Оплата тысяча в месяц. Ну что, ты согласна?

— Тысячу сомон в месяц это неплохие деньги.

Однако Нилу молча берет мою руку и спешит к выходу. Всю обратную дорогу мы также проходим в молчание. Отдыхая по пять минут на каждой остановке мало-помалу доходим до своего приюта. Слова о тысячи сомонах все еще звенят у меня в ушах. Но я не могу понять почему Нилу отказалась от такой работы. Войдя в комнату я не дожидаюсь и спрашиваю.

— Почему ты отказалась?

Но вместо ответа следует вопрос.

— Неужели ты не поняла, что он имел в виду? Мы не для этого сбежали.

— Вдруг он говорил правду?

- Может быть.

— Но нас выгонят!

— Нет, — отвечает Нилу, — есть еще ЖЭУ, конечно там платят не так хорошо как в ДЭУ, но нам хватит, чтобы оплачивать комнату.

Мы снова запираем свою дверь и решаем теперь искать работу в ЖЭУ.

42

Маленький толстый мужчина с выпученными глазами ехидно предупредил нас, что зарплата маленькая. Однако Нилу махнула рукой и быстро подписала договор.