Сплошная видимость (СИ) - "MMDL" - Страница 4

Я вздрогнула всем телом, однако это было всего лишь эхо того сумасшедшего прыжка, какое выполнило перепугавшееся до судороги сердце. Люк плюхнулся слева от меня; плавательные шорты примялись, задрались немного и обнажили крепкие ноги больше обычного. Быстрее собственной мысли я перевела взгляд на воду, всколыхнувшуюся, заигравшую бликами и узором мелких волн.

— Ужин сегодня был вкуснее предыдущих. Ты что-то добавила к курице?

— Чеснок…

— О как, — глубокомысленно заключил он. И буркнул с улыбкой: — Что ж, тогда сегодня мне лучше ни с кем не целоваться!

Фантазия сыграла со мной злую шутку: прикрыв на секунду глаза, я как будто бы взаправду ощутила, как сухие горячие губы касаются моих, — и голова тотчас закружилась. Я понимала, что краснею, чувствовала стыд жаром на коже, но ничего не могла поделать… Оставалось надеяться, что недостаток освещения сыграет мне на руку.

— Хочешь, скинь меня в воду, — твердо произнес Люк.

— Не хочу. Потому что это грубо.

— Это весело, зануда.

— У нас с тобой разные представления о том, что такое веселье.

Снова в воздухе зависло напряженное молчание. Я по-детски болтала ногами в воде. Люк ломал голову над темой для разговора. С тех пор, как он превратился в харизматичного привлекательного юношу, под стать своему отцу, у нас очень плохо с беседами — и все из-за меня. Ясно же, что из нас двоих лишь я скованно замыкаюсь от стыда и замирания серд…

Неожиданно его пальцы вскользь дотронулись до моей спины, с силой дернули за что-то. Я не успела понять, что происходит, закрутила головой, а купальник в это время начал оголять грудь…

— Люк! — с криком прижала я к бюсту предплечье. Ну и гад! А я только-только пожалела его! Хорошо хоть на спине бантик развязал: если б на шее, я бы точно сверкнула всей грудью… — А ну завяжи! Какого черта ты творишь?!

— Но ведь это весело! — бесстыдно возмутился он. — Да что с тобой такое?! Ты вообще приколов не понимаешь?!

— Да какой же это прикол?! А если бы я с тебя шорты сдернула, смешно бы было?!..

— Да!

— …А под ними — ничего!..

— Ну так в этом и прикол!

Господи, как со стенкой говорю!.. Мысленно прорычав в ночное небо и так понизив градус заслуженной ярости, я попыталась повторить просьбу как можно нейтральнее, однако получилось так же фальшиво, как если бы хищник гладил лапой пойманный ужин по голове.

— Люк… завяжи… мой купальник… пожалуйста…

…пока я, черт побери, тебя не придушила!..

— А вот и не буду, — обиженно хмыкнул он и развалился спиной на шершавых плитах. Хмыкнул! Он хмыкнул, вот ведь бес! Я тут в таком незавидном положении, а он обиженку из себя строит! — Буду лежать неподвижно: может, хоть так не раню твою чуткую душонку, — с издевкой заявил он в бездонную высь.

Я задохнулась от негодования вполне буквально: раздувшаяся внутри, точь-в-точь наполненная воздухом перчатка, злость не давала кислороду свободно проникать в легкие, потому я чувствовала себя как рыба-шар, испугавшаяся врага и жалкими потугами пытающаяся произвести на него в точности то же впечатление. Куда моему упрямству до легендарной твердолобости Люка! Хотя бы по количеству ярости и обиды я далеко впереди него!

Привести в порядок купальник сама не в безопасном номере, а посреди публичного, пусть и пустынного места я не смогу: чтобы надеть этот бюстгальтер, я сперва, накинув на шею, завязываю бантик на боку и только потом уже переворачиваю его как надо, пряча в тканевые чашечки грудь. Безумно даже допускать нечто подобное в присутствии Люка! — вдобавок из окон мотеля на нас могут смотреть. Идти до номера, придерживая купальник рукой, еще рискованнее: семейные люди здесь нам не попадались; не дай Бог встретить по пути мужчину… Дешевый придорожный мотель — ночь — полуголая девица… Продолжать не требуется, и так все понятно. Удобнее всего было бы переодеться в доме на колесах, однако ключи как назло я оставила в номере! Вот поэтому…

— Люк, — твердо молвила я, встала кое-как, прикрываясь, и тень моя нависла над красивым непрошибаемым лицом. — Будь мужиком: исправь то, что сам же и натворил. Загладить вину будет правильным поступ…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Я лишь хотела обойти его! — но споткнулась о раскинутые в стороны руки Люка, и, как корова неловкая, упала на него: до боли впечаталась свободной ладонью в плиту, по которой разметались его двухцветные волосы, а удивленное, быть может, впервые порозовевшее от смущения лицо Люка оказалось между моими бедрами…

Сердце не просто замерло в ужасе — его не осталось в груди, и в огромной зияющей дыре под ребрами в тот вечный, словно минута в Аду, миг завывали ледяные ветра… Зажатый меж моих ног, Люк смотрел на нижнюю часть купальника, пока я, не находя в себе сил пошевелиться, не то что подняться, умирала по чуть-чуть…

— Предлагаешь мне так загладить вину? — отпустил он еще одну шутку.

— Идиот, я случайно!..

— У тебя здесь ткань потемнела… — проникновенно прошептал Люк, так же, как и я, задыхаясь от голодного вакуума вместо сердца. О Боже… — Возбудилась из-за происходящего?.. Я — да… — нерешительно, после глубокой, точно колодец, паузы, добавил он, сглотнув.

Я не задумывалась обо всех тех вопросах, которым стоило уделить внимание трижды, — словно это был сон, самый сладкий из всех… Пальцы свободной руки оттянули белье вбок, и влажной от возбуждения киской я прижалась к мягким губам самого невыносимого! — самого близкого человека из всех… Я застонала в нос не столько из-за обжигающе сладостного ощущения, которое не испытывала прежде, сколько от самой сути происходящего: с ума сойти, на что я решилась!.. Люк медленно распахнул рот, провел скользким раскаленным подрагивающим языком меж половых губ вверх, к набухшему клитору. Он сам не имел ориентиров, его опыт ограничивался порно, но бесцельных, мучительно растянутых во времени движений мне в тот момент было достаточно.

Перестав придерживать злосчастный бюстгальтер, обеспечивший мне настоящий подарок судьбы, я обеими ладонями уперлась в напряженную грудь Люка, ниже опустила бедра: его нос уткнулся под капюшон клитора, язык проник глубже, так как нимфы больше раскрылись, — обласкал девственную плеву и сквозь отверстие в ней, разработанное пальцами наедине, вошел внутрь…

Горячее глубокое дыхание Люка окончательно лишало меня рассудка! Смазка блестела на нижней половине его лица; безостановочно я двигала бедрами вкруговую — стимулировала клитор о кончик носа, с упоением глядя на пушистые сомкнутые ресницы сводного брата. Бюстгальтер давно уже не прикрывал грудь, покачивался в такт моим движениям. Широкие, приятно грубоватые мужские ладони погладили бедра, двинулись вверх по вздрагивающему от удовольствия животу, по ребрам, большими пальцами нашли затвердевшие соски…

Я дышала сбито — задыхалась. В легких каменел воздух — лишь бы не стонать, но именно этого и хотелось: повторять в темнеющее над нами небо его имя, по нарастающей кричать о том, как мне хорошо; как это удивительно, неописуемо приятно! — позволить, наконец-таки, к себе прикоснуться и не абы кому, а человеку, единолично занимающему мои мысли так долго…

Я кончала, вдавливая в клитор дергающиеся из стороны в сторону пальцы — хныкая приглушенными стонами ветру в лицо — чувствуя, как проливаюсь Люку на язык, двигаясь по нему аж до ануса и обратно. Когда отступит оргазм, вернется разумность — и я осознаю, что оказалась еще в большем тупике, чем прежде…

========== Часть 3 ==========

Чем меньше негостного тумана оставалось в моей голове, тем больше происходящее походило на падение в чертовски глубокий колодец: я еще не успела достичь его дна, но уже знала, что скорее вскрою череп о мокрый скользкий камень, чем выберусь… Сердце не успокаивалось, дрожь лишь усиливалась; кое-как я поднялась на ноги и, придерживая бюстгальтер, попятилась от лежащего на земле Люка, как если бы это он принудил меня, а не я совершила только что — Господи!.. — сексуальное преступление…

В последний миг, когда я на него смотрела той ночью, он приподнялся на локтях — губы и подбородок Люка блестели от естественной смазки, которая вдобавок — я чувствовала — продолжала медленно вытекать через растянутую девственную плеву… Его купальные шорты не скрывали полную эрекцию; я пятилась от стольких доказательств совершенного преступления даже не против закона всеобщего, а против негласного закона семьи… Совершенно забыв о риске наткнуться на кого-нибудь в таком «провокационном» виде, я стремглав бросилась к мотелю: взбежала по лестнице, чуть на ней не завалившись, на второй этаж, по коридору — до двери и влетела в темный безопасный номер. Только тогда я поняла, что весь путь, в особенности по парковке, я преодолела босиком; почувствовала боль в изрядно поцарапанных шершавостью асфальта стопах. Низ купальника был мокрым насквозь, верх болтался на шее — я стянула его, отбросила в сторону и, обняв себя за плечи, сползла по запертой двери на пол.