Обнаженный любовник (ЛП) - Уорд Дж. Р. - Страница 5

И, черт возьми, это чудо, что у Мистера и Миссис что–то осталось на банковских счетах, учитывая горы модного тряпья.

За стеклянными панелями, как и с витринами этажом ниже, на всех уровнях были установлены подвесные штанги, будто одежда на сотни и сотни тысяч долларов могла испортиться, если оставить ее на открытом воздухе. По центру располагался ряд двойных ящиков длиной в тридцать футов, с секциями для него и нее.

И–и–и понеслась.

Насвистывая сквозь зубы, Балз станцевал чечетку, сосредоточившись на отделении, в котором висело множество смокингов хозяина триплекса. Открыв стекло, Балз, развел руками плечики с пиджаками в стороны, как Моисей – красное море. Стена за ними была гладкой, за исключением квадратного контура, который трудно заметить, не обладая вампирским зрением или информацией о местонахождении сейфа.

Имея при себе микропроцессор размером со стакан с венти–латте, Балз набрал пару команд на клавиатуре как у «БлэкБерри». Затем приставил прибор к стене. Раздалось жужжание, лязг и шипение… а затем дверь отъехала в сторону, открыв внешнюю панель сейфа размером три на три фута со старомодным циферблатом… что стало приятным сюрпризом, когда он взломал сигнализацию, чтобы проверить, сколько контактов у системы и где они находятся.

Он уважал аналоговый выбор. Потому что, эй, эту чертову штуку нельзя хакнуть через Интернет, и, слегка покрутив диск, Балз признал, что внутрь попасть сложно, даже имея в распоряжении паяльную лампу и пару часов в запасе.

Так что да, пришло время нарушить собственные правила.

Балз мысленно запустил не–медный механизм замка, податливость внутренних болтов заставила его почувствовать себя так, будто он две ночи просидел в массажном кресле, поедая доритос: раздутым как шар и отупевшим от отсутствия сложных задач.

Будут и другие ночи для испытаний, сказал он себе.

Когда дверь сейфа открылась, внутри загорелся неяркий свет, озаривший все, что он искал. Сейф был поделен на секции – представьте себе – прозрачными полками, и содержимое также группировано – сюрприз! – по видам: наличка уложена штабелями, купюры стянуты вместе, почему–то напоминая ему двухъярусные кровати. Также внутри лежал кейс, набитый часами, покачивающимися взад–вперед, модные штуки танцевали в линейку под какой–то неведомый мотив. Ну еще была целая куча кожаных футляров для драгоценностей.

За ними он и пришел.

На этой ноте он снял верхний. Штука была больше его огромной ладони и обтянута красной кожей с тиснением и золотой каймой. Нажав на защелку большим пальцем, он открыл крышку.

Балз улыбнулся так широко, что показались клыки.

Но счастье–радость длились недолго, поскольку он посчитал ящики, которые все еще оставались внутри. Было еще шесть, и по какой–то причине эта полудюжина новых возможностей утомила его. В другой раз в своей жизни он бы просмотрел каждую из них и выбрал самое ценное. Теперь ему было плевать. Кроме того, у него в руках лежал «Картье», и вес бриллианта находился в диапазоне от сорока до пятидесяти карат, с превосходной огранкой, цветом и чистотой. Как будто ему нужно больше?

И нет, он не собирался сгребать все. Главное правило – всего одна вещь, одна, при любом многообразии выбора. Это мог быть объект, куча вещей в контейнере или комплект, каким–то образом связанный между собой, пусть и слабо.

Например, в Старом Свете он украл карету с четырьмя идеально подобранными серыми лошадьми, пользуясь этой маленькой лазейкой в собственном правиле.

Итак, он берет только «Картье».

Поднявшись на ноги, Балз силой мысли закрыл и запер дверь сейфа. И пока он раздумывал, доставать ли ему свой верный набор агента 007, чтобы закрыть панель, секция стены опустилась и автоматически встала на место.

Мгновение все, что он мог делать, это смотреть на пустую белую плиту между смокингами. Закрыв глаза, Балз почувствовал пустоту, которая...

– Что ты делаешь?

Услышав женский голос, Балз резко обернулся. В дверном проеме из спальни стояла хозяйка триплекса, прямо под одним из потолочных светильников, а это означало, что ее прозрачная ночная рубашка стала ну стопроцентно прозрачной.

Что ж, Мистер управляющий хедж–фондом, подумал Балз, у алтаря вы определенно сделали верный выбор.

– Что вы здесь делаете? – Балз ответил медленной улыбкой. – Вы двое должны быть в Париже.

Глава 4

Когда Ральфи застегнул молнию на штанах, а Шель поправила юбку, он был на чеку, но спокоен, поскольку оргазм ослабил действие кокаина. Стиснув зубы, он сжал руки и напряг все мускулы. Согнувшись, ощерился, ощущая, как прогибаются кости, а рот превратился в оскал.

Изданный им рёв привлек внимание всей его команды.

– Он готов! Он монстр!

В этот момент, словно «официальные лица» ждали, когда он кончит, в дальнем конце гаража прозвучал звуковой сигнал.

Команда начала скандировать, и Шель подошла и прижалась к нему. Ральфи поцеловал ее в лоб и прошептал Я–Т–Л достаточно тихо, чтобы никто, кроме нее, не услышал. Затем он двинулся вперед, его парни образовали копье из тел впереди него, а Шель держалась за его спиной. Когда они вошли в толпу, люди расступались, а крики и аплодисменты стали такими громкими, что могли запросто привлечь ненужное внимание… если кому–то посчастливится оказаться поблизости к этой дерьмовой части города.

Внутри Ральфи улыбался. Снаружи транслировал «Пошли все нахрен».

Преподобный три дня назад организовал эту схватку с каким–то залетным ноунеймом[17]. Так что все должно пройти как по маслу.

– Монстр! Монстр!

Команда скандировала его имя, а толпа подхватила и понесла дальше. И хотя Ральфи знал, что она наблюдает, все равно оглянулся, чтобы поймать взгляд Шель. Так и было. Ее подбородок был опущен, но глаза прикованы к нему, а на лице царила таинственная улыбка, от которой он чувствовал себя выше. Мощнее. Сильнее.

Она была его источником силы.

Потому что он хотел видеть выражение счастья на ее лице постоянно.

Ральфи взял себя в руки и снова сосредоточился на телах, которые убирались с его дороги. Он приблизился к зоне боевых действий и вошел в круг желтоватого освещения от ходовых огней автомобилей, которые пропустили через баррикады с нижнего уровня. Толпа зашлась в экстазе, получив лучший обзор на него, и Ральфи представил себя бойцом WWE[18], готовым кому угодно расколоть череп на ринге.

Хотя все, что у него было, это красный круг, нарисованный баллончиком на грязном бетоне.

Фактически, круга было два, внутренний около пятнадцати футов в поперечнике, и внешний – пятифутовый буфер, в который толпе запрещалось входить, но он всегда заполнялся к концу поединка. Однако по началу зеваки всегда следовали правилам, поэтому команда осталась позади, и он вошел на ринг один.

Под его ботинками мелькали засохшие пятна крови, оставшиеся после боя на прошлой неделе, пятна цвета грязи, и, расхаживая по рингу, Ральфи хрустел костяшками пальцев, его сердце билось чаще, когда он вспомнил, как ломал носы и выбивал зубы. Когда он собрался с духом, толпа – даже его мальчики и Шель – исчезли. Все ушло. Он был в себе, для себя и никого кроме. В себе, для себя, никого кроме. В себе…

Мантра повторялась и повторялась, поезд сцепился с рельсами, набирая скорость по инерции, он сместил вес на колени и наклонился по очереди к каждому ботинку. Подняв кулаки, выставляя напоказ бицепсы, Ральфи, едва моргая, сосредоточился на круге и на кольце тел, которые еще не разошлись, чтобы показать его противника.

Прыжок.

Вдох.

Прыжок.

Вдох...

Через полторы минуты этого дерьма Ральфи стало надоедать. Что за херня?! Где этот ублюдок? Гребаное ссыкло, чужак…

Внезапно толпа перед ним загудела, словно им стало некомфортно, головы раскачивались взад и вперед, как будто приближалось какое–то дерьмо. А потом они закопошились, несколько человек споткнулись и чуть не упали.