Наваждение (СИ) - "Drugogomira" - Страница 13

«Жених?»

Ксению, видимо, тянет на высоких подтянутых шатенов. В Иване этом хорошо если килограмм 70, и все они ушли в кости и мышечную ткань. Волнистые волосы живописно падают на лоб в эдаком художественном беспорядке. На лице выделяются скулы и выразительные брови. Юра дал бы ему навскидку не больше 25 лет. Голубые вареные джинсы и свободное белое поло, стильные кеды, казалось бы, очень демократичный вид. Если бы не дорогие часы на запястье. На эти деньги можно было бы купить новое авто. В общем, ясно: нашла себе кого-то того же социального статуса.

«Мажор»

О чем они говорили, расслышать не представлялось возможным. Да врач, по правде сказать, и не из любителей покопаться в чужом белье. Интереснее было наблюдать за тем, как меняется выражение её лица и поза. В принципе, язык тела всегда сообщал Юре больше, чем любые слова. Можно что угодно лить в уши, это не главное. Вот она сидит и открыто улыбается ему, даже смеется, глаза блестят, он накрыл её ладонь своею. Не проходит и пяти минут, как настроение девушки начинает меняться. Сначала к переносице сводятся брови, и губы складываются в тонкую линию. Затем она высвобождает кисть, откидывается на спинку кресла и вновь принимает закрытую позу со скрещенными на груди руками. Отворачивается к окну. Рот кривится, ощущение, что она вот-вот заплачет. Сдерживается. Иван наклоняет торс к ней, протягивает руку, чтобы убрать за ухо прядь волос, но обнимать-утешать не спешит. Ничего не расслышать, но судя по движению губ, что-то он ей там все-таки говорит. Ксения переводит на него взгляд, все так же хмурясь, с расстояния видно, как изменились черты ее лица: она сидит, сжав зубы, контур скул стал очерченнее. Несколько минут – и девушка пытается выдать неуверенную улыбку, но Юра видит в ней всю фальшь мира. Еще спустя пару мгновений на её лице уже отображается негодование. На всю сцену – чашка кофе.

Её явно что-то не устраивает или беспокоит.

А с другой стороны… Три года – приличный срок. К этому моменту розовые очки обычно давно как упали, люди перестают смотреть друг на друга влюбленным взглядом, не замечая больше никого вокруг. Люди успевают притереться и смириться с недостатками другого, с каждым днём всё смелее показывая партнёру обратную сторону своего «я». Если они женятся, значит, логично предположить, что друг друга давно приняли. Что же смущает врача? Близость даты свадьбы. За месяц до свадьбы девушки обычно пребывают в волнительно-нервозном состоянии, в приятном предвкушении, их мало что вообще волнует… Все заботы сводятся к выбору цвета свадебного платья: белоснежное или айвори? Или цвета слоновой кости? Они с горящими глазами обсуждают, носятся по бутикам, занимаются подготовкой, пытаются узнать мнение своей половины по поводу любой мелочи, втянуть в процесс. Глядя на Ксению, можно было предположить, что она именно такая девушка. Но в данный момент врач считывает напряжение, не видит в глазах ни намёка на радость, поза такая же закрытая… Она не спешит пересесть к нему и устроиться в объятьях, смеха нет, искр нет… Нутро подсказывает: тут что-то не так.

— Да! Пришлось согласиться на месяц под охрану сесть! — вдруг воскликнула Ксения довольно-таки громко. — Думаешь, я в восторге?

Юра напрягся: вот и про него вспомнили. На всякий случай врач вновь уставился в свой журнал, ниже склонив голову. Очень занят. Очень. Уже через минуту над ухом раздалось возмущенное пыхтение и её требовательное:

— Юрий Сергеевич, подтвердите!

Мужчина набрал в грудь побольше воздуха, распрямил плечи и непонимающе посмотрел на Ксюшу. «Ну, понеслась…». Рядом стоял ее этот Иван: он с открытым скепсисом разглядывал «охрану» своей девушки, и что-то в его глазах Юре определенно не нравилось: парень был настроен заведомо агрессивно, глаза источали холод, про такой взгляд говорят – пронизывающий.

— Что подтвердить, Ксения? Здравствуйте.., — кивнул он Ивану.

— Ну, что Вы наш семейный врач и что отец сказал, что если я не буду Вас слушать, про отель могу забыть.

— Подтверждаю, — кивнул Юра, — так и сказал…

— Вот! А не потому, что я не хочу, — девушка уперлась в жениха взглядом. — Не не хочу, а не могу!

— Ты хочешь сказать, что Лев Глебович тебя на цепь посадил, и ты должна теперь за этим вот хвостом бегать, как собачонка?

— Ваня, следи за языком! Нет, просто не могу я сегодня поехать! У меня завтра УЗИ! В 10 утра! Пить нельзя! Я уже профакапила один раз, папа меня убьет! Юрий Сергеевич, подтвердите!

Врач с интересом переводил взгляд с одного на другого. На такой спектакль он даже не надеялся. Картинка постепенно складывалась.

— Подтверждаю… Убьет.

— Ну, хорошо. А повезёт тебя кто в эту рань? Мне тоже предлагаешь отказаться от встречи? Колян мой лучший друг, вообще-то!

«Вообще-то, иногда надо уметь жертвовать своими интересами ради любимых»

«Мог бы и отвезти… Неужели развалишься?»

Ксения обиженно отвернулась и пробурчала:

— Сама на такси доберусь! Поздравь от меня.

— Я Вас отвезу, Ксения, — подал голос Юра, с внезапным для себя удовлетворением наблюдая, как изумление проявляется на ее лице. Брови ползут вверх, губы приоткрываются, ресницы распахиваются, в глазах прямо таки читается: «Еще чего!» — Это распоряжение Льва Глебовича. Боится, что Вы сбежите на полпути, просит проконтролировать.

Девушка возмутилась, кажется, до глубины души:

— Да куда я сбегу!? — воскликнула она в сердцах.

— Ну точно – собачка на цепи, — процедил Иван сквозь зубы, испепеляя врача взглядом. — Это как, нормально вообще, что около тебя месяц посторонний мужик будет тереться? Может, ты ему еще у себя в номере постелишь?

— Слушайте, хотите получить свой отель – не перечьте Льву Глебовичу. Не самое удачное время. Это раз. Не доверяете своей невесте, Иван? Дурной признак. Это два. И, наконец, три: не переживайте. Я уже два года как соблюдаю целибат. Закончу здесь дела и отойду, наконец, от дел мирских, навещу родных в Нью-Йорке и подамся в Тибет – буддизм давно меня привлекает.

— Чего Вы соблюдаете? — парень уставился на Юру во все глаза. Впрочем, не только он. Ксения открыла рот и так и осталась стоять, ошеломленно глядя на врача и лишь время от времени моргая. Парочка даже забыла, что минуту назад цапалась.

Тот лишь вздохнул устало и разочарованно: вот с такими неучами иногда дело иметь приходится!

«Книги читайте, Иван-как-там-Вас-по-Батюшке…»

— Целибат. Обет безбрачия, если простыми словами, — «Нет, не доходит», — Это когда ты выбираешь воздержание, отказываешься от создания семьи. Так понятно?

По лицу Ивана было видно, как гнев и ревность в нем уступают место любопытству:

— Эээээ… И зачем это Вам?

— Если коротко, то сексуальные отношения привязывают к этому миру и мешают ментальной концентрации. Хочешь познать суть вещей, прийти к Нирване – избавь себя от страдания и соблазнов, — произнес врач нравоучительным тоном. — Если Вам интересно, приходите как-нибудь, расскажу поподробнее.

Ксения так и продолжала стоять истуканом – видно было, что эффект эта история возымела должный. Атомной бомбы.

«Да-да, Ксения, мало того, что склеротик, так еще и на голову больной… Комбо»

Зато Иван начал смеяться как ненормальный:

— Ой, не-не, спасибо! Я планирую помереть в глубокой старости на своей женщине от сердечного приступа, вызванного передозом виагры. О чем еще можно мечтать?

— Ваня, фу! — очнувшись, девушка ткнула его в бок, краснея. — Пошляк!

— Хочешь рассмешить Бога – расскажи ему о своих планах, — Юра, приняв вид совершенно отрешенный и смиренный, перевел взгляд в окно. Ему не нравилась эта поговорка, не нравилось, когда что-то шло не по задуманному, но жизнь преподавала ему один урок за другим: иногда все твои замыслы могут полететь к чертям, и живи с этим как хочешь. Мирись. Приспосабливайся к новым реалиям. Перестраивайся.

Так или иначе, спектакль удался на славу: цель была достигнута – жених её заметно расслабился:

— Ладно, я понял. Солнышко, ты с Юрием Сергеевичем этим все равно осторожнее, а то не успеешь оглянуться – и ты уже в секте. Ищи тебя потом свищи. По миру нас пустишь.