Проклятие лорда Фаула - Дональдсон Стивен Ридер - Страница 68

Палата наполнилась возгласами удивления. Хатфрол и Гаф были ошеломлены. Протхолл тряс головой, словно впервые в жизни пытался проснуться. Интуитивное понимание, словно волна, прошло по лицу Морэма, и он вскочил на ноги, полный напряженного внимания. Великан тоже встал, благодарно улыбаясь. Лорд Осондрея присоединилась к Морэму, но в ее глазах не было облегчения. Кавинант видел, как сквозь первое мгновение замешательства она пытается пробиться к сути дела, увидел, как она думает — спасение или проклятие? Казалось, из всех Лордов лишь она одна понимала, что даже этого знака недостаточно.

Наконец Высокий Лорд совладал со своими чувствами.

— Теперь мы наконец знаем, как вас принимать, — произнес он. — Юр-Лорд Томас Кавинант Неверящий и Носящий Белое Золото, добро пожаловать с правдой. Прости нас, ибо мы не знали. Тебе подчиняется Дикая Магия, которая разрушает мир. А сила — во все времена устрашающая вещь.

Лорды отдали Кавинанту салют, словно одновременно и хотели призвать его, и защититься от него, а затем разразились песней:

Это была непонятная песня, странно гармоничная, хотя и без созвучия, позволившего бы слушающему отдохнуть. И в ней Кавинант мог услышать хлопающие крылья стервятников, когда голос Фаула произнес: Ты обладаешь силой, но никогда не узнаешь, как ею распоряжаться. Ты не сможешь в конце сражаться со мной. Когда песня закончилась, Кавинант подумал о том, помог ли он своей борьбой или нанес ущерб манипуляциям Презирающего. Ответить на этот вопрос он не мог. Он ненавидел и боялся правды предсказаний Фаула. Он нарушил безмолвие, последовавшее за пением Лордов. — Я не знаю, как этим пользоваться. И не хочу знать. Вот почему я его не ношу. Если вы считаете, что я — некое воплощение спасения, то это ложь. Я прокаженный.

— О, Юр-Лорд Кавинант, — вздохнул Протхолл, между тем как Лорды и Морестранственник опустились на свои места, — позвольте мне еще раз сказать: простите нас. Теперь нам многое понятно — почему вы были вызваны, почему хайербренд Барадакас обращался с вами именно таким образом, почему Друл Камневый Червь пытался поймать вас в ловушку на праздновании весны. Пожалуйста, поймите и вы в свою очередь: нам необходимо было знать об этом кольце. Ваше сходство с Береком Полуруким не беспричинно. Но, к сожалению, мы не можем сказать вам, как следует пользоваться Белым Золотом. Увы, мы очень мало постигли из того Учения, которым обладаем. И боюсь, что, если бы даже мы постигли его до конца и овладели всеми семью Заветами и Семью Словами, Дикая Магия все равно не подчинилась бы нам. Сведения о Белом Золоте дошли до нас от древних предсказаний и пророчеств, как называет их Морестранственник, которые говорят о многом, но мало что проясняют. Но мы ничего не понимаем в Дикой Магии. Однако в пророчествах ясно сказано о вашей роли. Поэтому я называю вас Юр-Лорд — как участника всех дел Совета до тех пор, пока вы не покинете нас. Мы должны вам верить. Расхаживая взад и вперед, обуреваемый разноречивыми чувствами, Кавинант проворчал:

— Барадакас говорил точно так же. Проклятье! Ваш народ ужасает меня. Когда я пытаюсь брать на себя ответственность, вы пытаетесь оказать на меня давление… И когда я уступаю вам… Вы задаете совсем не те вопросы. Вы не имеете ни малейшего представления, что такое прокаженный, и вам даже не приходит в голову спросить об этом. Вот почему Фаул выбрал для этого именно меня. Потому что я не могу… Проклятье! Почему вы ничего не спрашиваете о том, откуда я явился? Я собираюсь вам об этом рассказать. Тот мир, откуда я пришел, не позволяет никому жить иначе, чем на его собственных условиях. Эти условия… Эти условия противоречат вашим.

— Какие же это условия? — осторожно спросил Высокий Лорд.

— Ваш мир — это сон.

В тишине палаты Кавинант почувствовал, как лицо его исказилось. Он закрыл глаза и перед ним тут же возникли видения — колонны здания суда, старый нищий, морда полицейской машины.

— Сон! — лихорадочно вздохнул он. — Сон! Ничего этого не может быть!..

Тогда Осондрея крикнула:

— Что? Сон! Не хочешь ли ты сказать, что все это тебе снится? Ты веришь в то, что спишь?

— Да! — он чувствовал, как ослабел от страха, его откровение лишало его щита, делало открытым для нападения. Но он не мог отречься от этого. Оно было ему необходимо, чтобы вернуть себе некое подобие достоинства.

— Да!

— Действительно! — резко произнесла Осондрея. — Без сомнения, этим и объясняется нападение на празднование. Скажи мне, Неверящий, ты считаешь это ночным кошмаром, или, может быть, твой мир получает удовольствие от подобных снов?

Прежде чем Кавинант смог ответить, Лорд Морэм сказал:

— Довольно, сестра Осондрея. Он терзает сам себя — и очень умело.

Она замолчала с пылающим лицом, и через мгновение Протхолл сказал:

— Вполне возможно, что у богов бывают такие сны, как этот. Но мы — смертные. Мы можем лишь сопротивляться злу или сдаться. Так или иначе, мы умираем. Может быть, ты послан, чтобы насмехаться над нами?

— Смеяться над вами? — Кавинант не мог найти слов для ответа. Он молча замахнулся на эту мысль своей беспалой рукой. — Совсем наоборот. Он насмехается надо мной.

Когда все Лорды в недоумении посмотрели на него, он резко крикнул:

— Я ощущаю пульс в кончиках пальцев! Но это невероятно! Я болен. Неизлечимой болезнью… я… Я должен был обдумывать способ не сойти с ума! Адское пламя! Я не желаю терять рассудок только потому, что один весьма достойный персонаж моего сна желает получить от меня то, чего я не могу сделать.