Второй шанс 6 (СИ) - Марченко Геннадий Борисович - Страница 71

– Варченко!

Вот, блин, куратор нарисовался.

– Я же просил не приставать к иностранным гостям.

– Вообще-то он сам меня остановил и завёл разговор.

Виктор Фёдорович выжал из себя улыбку в адрес Маккартни, и снова повернулся ко мне:

– Ну, я так понимаю, вы уже закончили общаться? Тогда попрощайся с господином Маккартни, и дуй в гримуборную, тебя там товарищи заждались.

Пол на прощание снова пожал мне руку, и у меня возникла мысль, что теперь я свою ладонь не буду мыть минимум месяц. И тут же нам с Виктором Фёдоровичем снова пришлось посторониться – навстречу, о чём-то со смешками общаясь на ходу, шли Меркьюри, Дикон, Мэй, Тейлор и с ними ещё какой-то усатый мужик, довольно откровенно прижимавшийся на ходу к лидеру группы «Queen». Причём Меркьюри тоже уже с короткой стрижкой и усами, кажется, в этом году только избавился от своей шевелюры. А этот, второй, такое ощущение, его любовник.

У меня появилось непреодолимое желание дёрнуть Фредди за рукав и сказать, чтобы он прекращал подставлять свою задницу налево и направо, иначе помрёт от СПИДа осенью 91 года, но сдержался в последний момент. Может, представится ещё шанс шепнуть рок-звезде, чтобы был разборчивее в своих сексуальных контактах. Хотя… СПИД учёные впервые опишут и классифицируют, если не ошибаюсь, в 1981 году, Меркьюри пока даже не знает, что это такое, и беззаботно трахается в своё удовольствие с кем попало. Вряд ли он прислушается к советам какого-то русского юнца, пусть даже тот уже и является обладателем премии «Грэмми».

Утро 19 июля выдалось таким же солнечным. Я проснулся, когда на часах не было ещё и шести, посмотрел на сладко сопящую Ингу, и осторожно, чтобы её не разбудить, выбрался из постели. Умылся, натянул трико, кеды и отправился на пробежку. Вот такое у меня сегодня настроение было, позаниматься, с самого утра зарядить себя по полной. Тем более что район наш своими скверами, парками и уютным школьным стадиончиком способствует в разгар лета занятиям спортом. Когда прибежал домой, Инга уже хлопотала на кухне, откуда в комнату плыл запах яичницы с колбасой.

– Быстро в душ и завтракать, – распорядилась она. – А потом на вокзал.

– Ага, щас такси сразу вызову.

Через час прибывает пензенский поезд, нужно встретить маму. Она с Ингой сегодня будет на трибуне на Большой спортивной арены «Лужников», как я по привычке называл про себя Центральный стадион им. Ленина.

На вокзал я успел впритык, мама уже ступала на перрон, когда я, слегка запыхавшийся после короткой пробежки от привокзальной площади, подлетел и схватил у неё сумку. Чмокнули друг друга в щёку.

– Что это там такое тяжёлое?

– Да закрутки всякие, вы же у себя на даче ничего не сажаете.

– Так у нас же тоже дачи в Пензе нет.

– Ну и что? Закручивать-то я умею, пошла на рынок и купила огурцов с помидорами, вишни, накрутила и привезла. Будет вам что зимой покушать.

– Ох ма…

– Что ма?

– Да ладно, пошли, такси ждёт, я с водителем договорился.

Церемония открытия стартует в 16 часов. Инге с мамой желательно подойти пораньше, пускать зрителей на трибуны начнут за час до начала. А нам с Валей, Юркой и Леной нужно быть у гостиницы «Интурист» в 11.00. Там размещены зарубежные участники концерта, и всех нас повезут скопом на стадион, на саунд-чек.

С гитарой в чехле за спиной я прибыл к гостинице без четверти одиннадцать, и мои меня уже поджидали, стоя в сторонке от милицейского оцепления, на которое напирала изрядных размеров толпа. Похоже, часть москвичей каким-то образом прознала о том, что в этой гостинице остановились звёзды мировой эстрады, и желала лицезреть их как можно ближе. За оцеплением у входа в гостиницу стоял комфортабельный автобус «Volvo». Надо же, не какой-нибудь «Икарус», всё по-взрослому.

А то могли каждому гостю по «Мерсу» подогнать… Хотя нет, в Москве столько не наберётся. Да их всего-то – у Высоцкого да, наверное, Бобкова. Я-то помнил, что у Брежнева имелся подаренный кем-то «Мерседес», наверняка он новому генсеку по наследству перешёл. Как это такие знаменитости согласились ехать в автобусе? У них же райдер, все дела… Может, так хорошо заплатили?

Валя тоже был со своей бас-гитарой, а Юрка с парой комплектов барабанных палочек. Лена же вообще без всего, синтезатор, как и барабаны, будут ждать нас на месте.

– Привет! Ну что, как будем прорываться в гостиницу?

Нам было дано задание заявиться в холл и там ждать появления Виктора Фёдоровича. Мы ткнулись было к не такому уж и молодому милиционеру, всё ещё пребывающему в звании старшего сержанта, но тот даже не захотел нас слушать.

– Какие ещё артисты? Все артисты в гостинице. Идите, молодые люди, пока автозак не вызвал.

Твою ж мать, если мы через пять минут не будем внутри «Интуриста» – то рискуем пролететь мимо концерта. Я этого не переживу… Не в том смысле, что меня поставят к стенке за невыполнение «партийного задания», а в том, что до конца жизни буду рвать волосы на голове, пока не стану лысым.

– Смотрите, смотрите!

Нет, это не Пол Маккартни появился и не группа «Queen», это Юрка так среагировал на Виктора Фёдоровича. Тот стоял возле входа в «Интурист» и озабоченно оглядывался по сторонам.

– Виктор Фёдорыч! – завопил я что было сил. – Мы здесь!

Услышал… Тут же рысью рванул в нашу сторону.

– Вы почему ещё не в фойе?

– Так нас вот, милиция не пускает.

– Товарищ сержант…

– Старший сержант, – поправил его милиционер.

– Не суть важно, прошу пропустить, эти молодые люди со мной.

– А ты-то сам кто будешь?

Виктор Фёдорович с каменным выражением лица сунул руку во внутренний карман пиджака, извлёк оттуда красные корочки с золотым тиснением, раскрыл и дал сотруднику внутренних органов пару секунд на ознакомление с содержимым документа.

– Ещё вопросы есть?

– Никак нет!

– Тогда пропустите этих молодых людей… А вы мне свою фамилию… сержант.

Малость побледневший, тот промямлил что-то типа Полухин или Плюхин, я лично не разобрал, а Виктор Фёдорович удовлетворённо кивнул и сделал в нашу сторону приглашающий жест, мол, следуйте за мной.

А в фойе уже понемногу собирались знаменитости. «ABBA», Норман и Кватро, Африка, Том Джонс, та вон вроде как Далида, но это не точно… Многие с гитарами.

– Максим, привет!

Ротару подошла и приложилась своей щекой к моей, обозначая поцелуй.

– И ты тоже выступаешь сегодня, верно? Я когда твою фамилию увидела в списке, даже сначала не поверила своим глазам. Жаль, не довелось вчера на репетиции пересечься.

– Да я тоже удивился, когда вашу фамилию увидел.

Она изобразила гримасу, которую можно было трактовать двояко, от «в этом ничего удивительного» до «это сейчас ты типа неудачно пошутил?» Тем временем подтянулись оставшиеся участники концерта. Пол Маккартни кивнул мне, улыбнулся, но подходить не стал. Последними появились «квины», причём без своего фронтмена. К ним тут же подскочил какой-то тип, похоже, имеющий непосредственное отношение к мероприятию.

– А где мистер Меркьюри?

– Он задержался в номере со своим менеджером Полом Прентером[23], - ответил хмурый Мэй. – Они решают какие-то важные вопросы.

Ага, важные вопросы… Интересно, кто из них сейчас кому присовывает? Тьфу ты, нашёл о чём думать… Плевать на постельные дела Фредди, он для меня как музыкант всегда был кумиром и останется таковым несмотря ни на что.

Ответственный товарищ посеменил к лифту, судя по всему, собираясь ломиться в дверь номера Меркьюри. Но когда створки лифта раздвинулись, из него вышли… Фредди и тот самый мужик, которого я видел вчера идущим с ним чуть ли не в обнимку.

Кворум есть, можно, пожалуй, и ехать. Мы нашей небольшой компашкой, соблюдая субординацию, в автобус зашли последними. Свободных мест ещё оставалось с десяток, преимущественно в хвосте салона, туда мы и направились. Рядом со мной сел Валька, напротив через неширокий проход разместились Юрка и Лена. Тронулись… В оцеплении образовался проход, мелькнула грустная физиономия старшего сержанта Плюхина/Полухина, водитель ехавшей впереди милицейской машины сопровождения пару раз посигналил, требуя толпу расступиться, а дальше замелькали московские пейзажи. Через тридцать с небольшим минут наш маленький кортеж въехал на территорию спорткомплекса. Нас выгрузили возле Малой арены, оттуда мы прошествовали уже на Большую арену. Сцена под навесом, призванным защищать скорее от солнца, нежели от дождя, располагалась в зауженной части футбольного поля, за воротами, которые сейчас отсутствовали.