Легионер - Дакар Даниэль - Страница 18

Джеймс Элджернон Рипли-младший был мужчиной с характером весьма решительным, неуступчивым, и твёрдым как алмаз. Проявлялось это, как правило, в целеустремленности, с которой молодой человек полутора земных лет отроду добивался своего.

В данный момент, к примеру, он стремился добраться до статуэтки Баст, располагавшейся у входа в комнату Ланы. Попытки немедленно пресекались матерью, помогавшей Лане собрать припасы для пикника: стоило Джимми подойти к колонке со статуэткой, Дамарис отрывалась от укладывания корзины, хватала своего младшего отпрыска под мышку и относила на террасу, где мужчины возились с решетками для барбекю.

Однако как только она отпускала малыша и возвращалась к кухонному столу, дробный топот маленьких ножек, обутых в настоящие армейские ботинки, возвещал о возвращении юного исследователя, и всё повторялось. Руди тут ничем помочь не мог. Пес охотно приглядывал за десятилетней Эми, но от цепких пальчиков Джимми старался поелику возможно держаться подальше.

— Да ладно тебе, Дам! — не выдержала, наконец, Лана. — Пусть возьмет. Не разобьет же он её, она металлическая!

— На твоем месте я не была бы так уверена, — проворчала умудрённая горьким опытом мать. — Этот деятель может разбить что угодно, ты уж мне поверь. Кстати, о разбить.

Она разогнулась и окинула юную хозяйку расчетливым взглядом, одним из многих за последние полчаса. Что ж, Ловкач был совершенно прав в своей оценке. Красавицей не является сейчас и не будет никогда, один многократно сломанный нос чего стоит — но войны во все времена начинались как раз из-за таких, как Лана Дитц. Зверюга прочит её в Легион… молодец, старик, да вот беда: он именно старик, и не замечает того, что предельно очевидно для Безбашни и её мужа. Ладно, девица вроде толковая, подшлифовать труда не составит.

— Вот что, Лана. У меня есть предложение. Принимать его или нет — дело твоё, но сделай одолжение: послушай внимательно, договорились?

Насторожившаяся девчонка уставилась на свою визави сузившимися глазами.

— Не буду касаться твоей жизни до Зверюги. И вовсе не хочу сказать, что произошедшее с тобой тривиально, но уж поверь мне: ты не одна такая. Я выросла на улице, попала в банду в десять лет — пять, по-вашему. Мне известно, что такое беспомощность перед сильным. Так вот.

Безбашня помедлила.

— Зверюга классный инструктор. Может быть, лучший во всем Легионе. Но есть вещи, которым он не сможет тебя научить. Потому что не умеет сам, — мэм Рипли предостерегающе покачала головой. Вздрогнули темные локоны и серьги в ушах: — Не стоит, дорогуша, я всё равно сильнее и быстрее. По крайней мере, пока.

Дамарис вдруг показалось, что весь свет в комнате собрался вокруг по-кошачьи пластичной фигурки, а звуки пропали. Даже мужиков не было слышно, даже Джимми перестал покушаться на статуэтку. А вот сдерживаемая ярость Ланы стала почти физически ощутимой. Ярость — и готовность убить женщину, посмевшую критиковать Конрада Дитца; предположить, что он чего-то не умеет.

— Конрад учит тебя бою, и учит здорово. Но в твоей жизни будут ситуации, когда его школы не хватит. Слишком долго он учил одному и тому же. Хорошо учил, правильно. Но только одному. Я же могу научить тебя не бою, но драке. Грязной, подлой драке. Драке трущоб и портовых кабаков. Кроме того, женщина способна научить другую женщину такому, до чего не додумается ни один мужчина. И, сдается мне, в твоём исполнении это будет сущий шедевр. Подумай об этом. Посоветуйся с отцом. Если решишь — ты знаешь, где меня найти.

Атмосфера в комнате неуловимо изменилась, напряжение ушло, и Дамарис с некоторым облегчением и привычной уже досадой крикнула:

— Джимми! Прекрати!

В "Белом котенке" было шумно. Поначалу Конрад недоумевал, с какой стати Лана выбрала эту забегаловку для того, чтобы отметить свое девятилетие. Портовый квартал, публика самая непрезентабельная….

Он был готов оплатить ужин на всю честную компанию хоть в "Бэзиле"… потом сообразил. Именно здесь девочка полтора местных года подрабатывала сначала официанткой, потом помощницей бармена. И теперь, разумеется, хотела, чтобы не она прислуживала, а прислуживали ей. Здесь. И только здесь.

— Ну что? — весело прищурился Джеймс Рипли. — Ты действительно решила вступить в Легион? И не жалко тебе волос?

— Решила, — серьезно кивнула девушка. — Что было хорошо для па, то и для меня сгодится. А волосы… я их сохраню. И когда-нибудь, через много-много лет, брошу в погребальный костер. Чтобы путь Конрада по Радуге был ясным и светлым.

— Ты намереваешься сжечь меня? — основательно принявший на грудь Дитц иронически усмехнулся. — Я же не мрин!

— Ты больший мрин, чем любые пять моих знакомых мринов. На выбор. Или десять. Или сто, — Лана была абсолютно серьезна. — Нет, если ты возражаешь…

— Не возражаю, — покачал головой Конрад. — В Страшный Суд я не верю, а потому… неважно, что будет с моей тушкой. Радуга — так Радуга. Главное, чтобы приняли, а кто — без разницы.

— Примут, па. Тебя — примут.

Направление, в котором свернул разговор, майора Рипли не устраивало совершенно, а потому он встал и провозгласил замысловатый и не слишком понятный ему самому тост. Остальные, однако, восприняли его слова вполне адекватно: кружки и стаканы сошлись в центре стола с немелодичным звяканьем, а пребывавший под изрядным хмельком Бронислав Стефанидес рявкнул: "Ура!".

Что ж, вот он и заполучил новобранца. Точнее, двоих: уже закрывший контракт и отбывший в неизвестном направлении Силва на полном серьезе говорил, что связь между "рубакой" и "танцором" крепче иного брака. Так это было или нет, но сидящий тут же Тим Стефанидес решил вступить в Легион вслед за своей подругой. Или подружкой — чёрт их разберёт.

Хорошее приобретение: ребятишек даже учить не надо почти ничему. Зря, что ли, столько лет Зверюга школил их, гоняя с разрешения Рипли по полосе препятствий, "лабиринту" и стрельбищу? Почти три года под суровым крылом Шрама вообще песня отдельная, как и периодические вылазки "в поле" на предмет обучения выживанию. Готовые солдаты. Вот только…

Майору что-то не нравилось, и он никак не мог сообразить, что конкретно. Назревали какие-то проблемы или даже неприятности. Причем источником их, судя по всему, должна была послужить Лана. Бред какой-то. Девчонка абсолютно трезва, ну что такое полкружки пива? Да, бледность, и глаза блестят, как от жара, однако… да ладно. Рой Бертуччи, семейный врач Дитцев, здесь, так что в случае чего… но ведь и он тоже напряжен. И тоже не сводит глаз с девушки, которую штопал когда-то.

— Там же женщины… — сказала вдруг Лана. Странно сказала. Не своим голосом. Не смотри Джеймс Рипли во все глаза, решил бы, что говорит мужчина. — Детишки! Нельзя же так!

— Лана?! — привстал с места Дитц. — Лана, что с тобой?

— Быстро, у нас мало времени! — прохрипела девушка и рухнула со стула на пол, забилась. На губах выступила пена, лицо побагровело.

Сунувшийся помочь Рипли отлетел в сторону от страшного удара. Пары зубов как не было. Тим, на удивление, кинулся не к подруге, а к упавшему майору. Дамарис грузно — мешал живот — выбиралась из-за стола, не очень понимая, что ей следует сделать сейчас.

— Конрад, стой! — гаркнул на весь бар разом протрезвевший Стефанидес. Беттина повисла на сержанте, не пуская к приёмной дочери. Муж присоединился к ней и теперь Дитца удерживали двое. — Док, это то, что я думаю?!

— Не знаю, что ты думаешь, — Бертуччи описывал вокруг Ланы опасливые круги, вглядываясь во что-то, но близко не подходил. — Только или я кретин, или это Зов! Конрад не лезь, ты ничем не поможешь, она сейчас никого не слышит!

По телу Ланы во всех направлениях гуляли судороги. Лицо… показалось сумевшему таки подняться на ноги Рипли, или?.. Точно! Полосы! Полосы от внешнего и внутреннего углов глаз! Они то появлялись, то исчезали, но…