Второй шанс 5 (СИ) - Марченко Геннадий Борисович - Страница 1

Геннадий Марченко

Второй шанс-V

Глава 1

Утро началось с «Лебединого озера». Когда сел завтракать с мамой (батя сдержал слово и в середине апреля, аккурат за пару дней до кончины генсека, отчалил на малую родину), включил телек и увидел балет на музыку Чайковского, сразу вспомнил слова Козырева. Предчувствие меня не обмануло, по второй программе тоже шло «Лебединое озеро». Вернулся на Первую программу, и тут как раз на экране появился Игорь Кириллов с печальным выражением лица и зачитал важное правительственное сообщение о безвременной кончине генерального секретаря ЦК КПСС Леонида Ильича Брежнева.

Мама почему-то прослезилась, я состроил подходящую случаю физиономию, хотя мне хотелось сказать: «Помер Максим – да и хрен с ним!». Но, во-первых, Брежнев, как ни крути, столько лет возглавлял партию и страну, и пусть не всегда был прав в своих действиях, но сделал немало и достоин уважения. А во-вторых, я сам Максим, так что эта присказка меня всегда бесила.

Почему, кстати, уход каждого советского лидера, начиная с Брежнева, сопровождался «Лебединым озером»? Наверное, чтобы телезрители заскучали и задумались о бренности бытия.

Комиссию по организации похорон Леонида Ильича возглавил Алексей Николаевич Косыгин. В народе пошли слухи, что он и может возглавить партию и страну, но я далеко не был в этом уверен. Помнил, что после неудачного сплава на байдарках здоровье Косыгина серьёзно пошатнулось и ему самому осталось всего год. Думаю, у Чазова имеется под рукой полная картина, и с ним наверняка посоветовались бы, прежде чем выдвигать Алексея Николаевича на столь ответственный пост.

Тем временем была официально объявлена причина смерти Генерального секретаря. В сообщении упомянули атеросклероз аорты с развитием аневризмы её брюшного отдела, атеросклероз коронарных артерий, ишемическую болезнь сердца, рубцовые изменения миокарда после перенесённых инфарктов, а финалом всего этого «букета» стала внезапная остановка сердца между восемью и девятью часами 17 апреля 1979 года.

Траур длился три дня, на это время были приостановлены все массовые и культурно-развлекательные мероприятия. По улицам ходили патрули и пресекали любые попытки веселья, даже музыка из окон приводила к звонку в дверь и просьбе приглушить громкость проигрывателя или магнитофона. По всей стране на предприятиях и в учебных заведениях прошли траурные митинги. Наше училище не стало исключением, хотели даже меня припахать с речью, но я сказал, будто бы горе лично для меня настолько велико, что боюсь во время выступления не выдержать и дать волю чувствам. Только после этого отстали, выступили в итоге Бузов, парторг и секретарь комсомольской организации училища.

А 20-го числа в прямой трансляции показывали церемонию прощания с Леонидом Ильичом. В эту пятницу по всей стране даже отменили уроки. Уверен, многие школьники такому факту ужасно обрадовались.

Камера выхватывала лица партийной верхушки страны, а я гадал, кому из них предстоит возглавить СССР… Косыгин вряд ли. Суслов? Ну уж нет, этого «человека в футляре» нельзя допускать к руководству страной. Надеюсь, в ЦК КПСС сидят умные люди. Тем более ему всего три года осталось, хотя, конечно, об этом тоже никто, кроме меня, не знает. Или я упоминал в отчёте Козыреву? Блин, не помню… В любом случае, почти уверен, что точно не Суслов.

Мазуров, Кириленко, Пельше, Щербицкий, Романов?.. Где-то в этой толпе и Машеров должен стоять. В голове крутились лишь фамилии Машерова и Романова, которых я сам когда-то в своих книгах назначал руководить страной после ухода Брежнева. Да и не только я, многие авторы попаданческой литературы не видели иных альтернатив. Нет, гадать бессмысленно, лучше просто дождаться объявления нового генсека в надежде, что это будет достойная кандидатура.

В этой истории гроб с телом Брежнева, опуская в могилу, не выронили, всё прошло чинно-благородно, как говорил герой Вицина в комедии «Не может быть». Хотя в некоторых источниках я читал, что и не роняли. Просто перекос случился, а тут ещё орудийный выстрел, который приняли за звук падения гроба. Как бы там ни было, 21 апреля в программе «Время» показали кадры с заседания внеочередного пленума ЦК КПСС, на котором новым генеральным секретарём был избран… генерал-майор КГБ Филипп Денисович Бобков.

Вот этого я никак не ожидал. Хотя, если пораскинуть мозгами (желательно в переносном смысле), то, учитывая, что вся движуха пошла с чекистов, можно было ожидать, что они продвинут своего человека. Вот только сам Бобков реально будет руководить страной, или… Всё же меня грызла мысль, что Филипп Денисович не более чем креатура взявшей в свои руки бразды правления госбезопасности, и каждый свой шаг будет согласовывать с теми, кто его выдвинул в лидеры государства. В общем-то, обычная практика для любой цивилизованной страны, где президенты, премьер-министры и прочие генеральные секретари работают с оглядкой на ядро выдвинувшей их партии. Либо на руководителей транснациональных компаний.

Тот же Джон Кеннеди – прекрасный пример того, что происходит с человеком, который не понимает намёков от тех, кто способен его устранить. За несколько месяцев до гибели Кеннеди подписал указ, который разрешал Минфину США эмитировать национальную валюту в обход Федеральной резервной системы. За этим читалось желание вывести ФРС из финансовой игры, в которую банкиры к тому времени уже заигрались. Но вместо этого из игры вывели самого Кеннеди. Так что, IMHO, Филипп Денисович если и король на шахматной доске СССР, то без своего окружения в виде ферзя, слонов и прочих ладей ничего не решает.

В памяти шевельнулось читанное когда-то в интернете о фигуре Бобкова. Вроде того, что советской интеллигенции были одинаково хорошо известны два Денисовича: Иван, один день которого описал Солженицын, и Филипп, подчиненные которого занимались теми, кто эту повесть читал. Исходя из того, что рулил 5-м управлением – боролся с диссидентами, следил за идеологической чистотой в стране. Как это может отразиться на творческих течениях в стране и на моём личном будущем? А хрен его знает. Не исключено, что в случае с тем же «Гудком» начнут прижимать, останется мне литература, в которую тоже могут вцепиться напуганные цензоры, да песенки для Пугачёвой. Ну и бокс, само собой, уж здесь трудно найти идеологическую «бомбу». Если только не привезти из капстраны в качестве сувенира «Mein Kampf», Библию или резиновую женщину, и оказаться со всем этим добром пойманным на таможне.

Как ни крути, по мне лучше уж Бобков, нежели плешивая мразь и его беспалый последователь. А паниковать раньше времени не стоит, посмотрим, как изменится политика государства в ближайшие месяцы, и уже на фоне этих впечатлений можно будет делать какие-то выводы.

Несмотря на столь интересные события в жизни страны, в памяти периодически всплывала ночь, проведённая в квартире гримёрши с «Мосфильма». Вернее, эпизод, связанный со скачками на мне Марины. Утром она ни словом ни обмолвилась о нашем небольшом эротическом путешествии, напоила меня чаем с лично испечёнными до моего подъёма оладьями и пожелала счастливого пути. Несколько дней я во время отправления малой нужды внимательно осматривал свой половой орган, опасаясь обнаружить какую-нибудь сыпь, но вроде как пронесло. Надеюсь, что и внебрачных детей не предвидится.

Чувство лёгкого стыда я перед Ингой, конечно, испытывал, но оправдывал себя тем, что секс без моего на то желания, да ещё и со взрослой лесбиянкой вроде как не в счёт. В любом случае рассказывать ей о своих приключениях я не собирался. Может быть, когда-нибудь на смертном одре… И то ещё не факт.

День спустя мне позвонили из приёмной начальника Управления культуры Пензенского облисполкома.

– Максим Борисович, не могли бы завтра подойти к Виктору Михайловичу к 10 часам утра?

– А с какой целью, позвольте поинтересоваться?

– Вы всё узнаете при личной встрече.