Любимая для бессмертного (СИ) - Заблоцкая Катерина - Страница 26

Собственно, в жизни мне ни разу так и не удалось этой гордой и независимой побывать. То есть, я, конечно, активно проявляла самостоятельность, решала проблемы, но вот между этими самыми проблемами не находилось времени на личную жизнь. Все свободные минуты уходили на заботу о дяде, а не на то, чтобы найти себе возлюбленного.

Не знаю, насколько богатым был опыт Рене, но точно побольше моего. Как минимум бессмертная Матильда! А с момента ее гибели прошло уже много времени, и не жил же он монахом эти годы…

Я сглотнула. Рене наконец-то сошел со своего места, но явно не спешил направляться в другую комнату, чтобы наконец-то перестать меня смущать. Вместо этого приблизился ко мне вплотную и протянул руку, дабы заправить непослушную каштановую прядь мне за ухо.

Не содрогнуться от его прикосновения было практически невозможно. Пальцы Рене будто обожгли мне щеку, и я непроизвольно зажмурилась, чувствуя себя так, будто меня нагло загнали в угол. Потом шумно вдохнула воздух, пытаясь как-то настроиться на здравые размышления, и севшим голосом произнесла:

- Тебе не кажется, что это немного слишком?

- Мы уже целовались, - спокойно напомнил Рене.

- Это не то же самое.

- Ты считаешь, что поцелуй – это менее страшно, чем просто попытка поправить тебе прическу? – усмехнулся мужчина.

- Нет, но… - я зажмурилась.

Так было как-то проще.

Наверное, мне пора перестать меня смотреть. С настолько красивыми мужчинами надо общаться с закрытыми глазами, чтобы не приходилось на него смотреть. Вполне возможно, тогда мне удастся оставаться сравнительно адекватной и даже не впадать в странное состояние от каждой его улыбки или случайного приближения.

- Ты меня боишься, - вздохнул Рене. В его голосе послышались нотки грусти. – Все еще считаешь, что я – убийца, который соблазняет женщин для того, чтобы получить от них что-то и куда-нибудь сбежать?

- Я такого не говорила! – воскликнула я. – Я не боюсь, я… Смущаюсь.

- Тебе неприятно?

- Нет, мне приятно, но… Ты специально это! – вдруг поняла я. – Ты ждешь, пока я скажу, что ты мне нравишься.

Пришлось открывать глаза. Рене стоял совсем близко и был такой серьезный, что я даже немного засомневалась в правильности собственных догадок.

- Как ты думаешь, - спокойно поинтересовался Рене, - много было девушек из другого мира, у которых были определенные проблемы с адаптацией и с враждебностью внешнего мира?

- Ну, полагаю, мой случай не уникален?

- Верно, - утвердительно кивнул мужчина. – А знаешь, скольких я до этого назвал своими невестами?

- Скольких?

Он улыбнулся.

- Ни одну.

И мое одуревшее от счастья сердце, посчитавшее то предложением руки и сердца, совершило безумный кульбит, ударилось где-то у меня в горле и уверенно полетело вниз, в пятки.

Я проснулся от жуткого гула, доносившегося снаружи. С трудом разлепил глаза, чтобы удостовериться – на улице все еще серо, до полноценного утра как минимум час, а Войчик, не теряя даром времени, уже успел обзавестись техникой и прибыл сюда для того, чтобы что-то снести.

Анна недовольно застонала и попыталась прикрыться подушкой от назойливых звуков. Вряд ли это могло помочь, потому что бульдозер нагло продвигался в сторону общежития, и я понимал, что выбираться из кровати все-таки придется.

Вчерашний вечер едва не обернулся катастрофой. На несколько лет утонув в работе и изолировавшись от всего мира, я уж как-то и забыл, как это – общаться с нормальными девушками. А очень зря, потому что итогом этой забывчивости оказалась взирающая на меня, как затравленный олененок, Анна, не понимающая, что происходит и что ей со мной делать. Краснеет от полувзгляда, взрывается с полуслова… Нет, мне б, конечно, воспользоваться тем фонтаном магии, которую она излучает, но как-то хочется при этом случайно или не очень устроить взрыв.

«Не влюбляйся ни в кого - погубишь», - успела прошептать мне на ухо то ли предупреждение, то ли проклятье Матильда, прежде чем рассыпалась пеплом. Тогда это меня мало волновало, не до любви было, а потом я и забыл о ее словах – и не вспоминал бы еще очень долго, если б не Анна и мое дурацкое желание всем помочь и обойтись без случайных смертей.

- Дурень, - пробормотал я, выбираясь из кровати.

Конечно, условия в общежитии были не очень. Узкий матрас, паук, вовремя решивший, что лучше он будет подальше от меня, но зато живой, подушка, выглядящая так, словно на ней много раз кто-то танцевал чечетку…

В общем-то, если б кому-то пришлось выбирать – выбрал бы что угодно, да не это место для ночлега.

Я зевнул, пытаясь избавиться от остатков сна, и нехотя поплелся к окну. Выглянул наружу и обнаружил, что бульдозеров было целых два. Войчик стоял совсем близко к зданию, и его макушка буквально притягивала взгляд к себе. Так и хотелось чем-нибудь запустить в нее, аж руки зачесались!

Убедившись в том, что Анна все-таки не проснулась и пыталась поймать остатки сна, я повернулся к столу и легко дернул за край скатерти. Та издала странный звук, тоже пробуждаясь, и совершила предательскую попытку укусить меня за руку. Потом признала и задергалась, таким образом прося прощения.

- Яблоко сделай мне, - попросил я.

Скатерть капризно всколыхнулась и явила яблоко – крупное, но такое зеленое, что его вряд ли можно было откусить, не отравившись. Я только хмыкнул; завтракать этим яблочком он точно не собирался, так что скатерть верно угадала мои намерения.

Я распахнул настежь окно и свесился наружу. Владлен топтался ну совсем близко, переступал с ноги на ногу и размахивал руками, пытаясь указать бульдозерам, с какой это стороны лучше рыть. Я представлял себе примерно, что случится с общежитием, если попытаться его расшатать. Рухнет, как пить дать. И жертвы будут. Конечно, при оптимистичном варианте развития событий, тут только одна стена сползет вниз. А люди успеют эвакуироваться, если проснуться, но от энергетических линий не останется ровным счетом ничего.

Меня это не устраивало.

Тяжело вздохнув, я прицелился и решительно швырнул в Войчика яблоком. То, разумеется, легко нашло цель.

Цель взвизгнула, подпрыгивая на месте, и подняла голову вверх. Узрев меня в оконном проеме, Войчик с трудом, но сумел все-таки подавить свое отчаянное желание материться и воскликнул:

- Господин Рене! Что вы это здесь делаете?

- Я ночую у своей невесты, - промолвил я, упираясь ладонями в подоконник. – Встречный вопрос: что здесь забыли вы? Разве я не запретил вам вчера проводить какие-либо действия относительно этого швейного цеха?

- Господин Рене, хочу напомнить вам, что ваши слова не имеют юридической силы! – промолвил Войчик.

Он добыл какой-то документ из-за пазухи, развернул его и попытался продемонстрировать мне. Что ж… До орлиного взора мне было далеко, и хотя после обретения магии зрение значительно улучшилось, с высоты пятого этажа увидеть буквы мне все равно было не под силу.

- Вот! – довольно сообщил Владлен. – В соответствии с решением отдела по борьбе с экономической преступностью, ссылаясь на статью…

Он затараторил, пытаясь впечатлить меня длинным перечнем законов и запретов. Я свесился с окна, так, чтобы меня было хорошо видно и слышно, и внимательно смотрел на Владлена.

- Так что вот! Вы не можете никак влиять на принятое решение, потому что мы сочли это дело не лежащим в сфере вашего влияния!

- Господин Войчик, - весело ухмыляясь, протянул я, - а вы не боитесь, что я покручу в руке одни замечательные часы, и бульдозеры внезапно превратятся в пыль? И никакие законы не помогут.

- В соответствии со статьей сто пятой криминального кодекса!.. – завел свой знакомый уже мне рассказ Войчик.