Несознательный (СИ) - Каталкин Василий - Страница 11

— Да поймите вы, — кипятился на заседании один из ответственных товарищей, — танкоремонтный завод в Иркутске не нужен, до предполагаемого театра военных действий получается плечо в три тысячи километров. Перевозить тяжелую технику на такие расстояния это дополнительно нагружать железнодорожный транспорт, который и так хронически перегружен. Вот в Чите такой завод на самом деле пригодился бы.

— Но завод только-только начал нормально работать, — возражал другой, — мы что, так и будем постоянно перебрасывать его с места на место?

— Я посмотрел, какие работы там делаются. Это не смешно товарищи, за год отремонтировано только сорок коробок передач, и возят их туда через половину страны, так же как и два танка. Чтобы загрузить мощности завода предлагается начать изготовление судовых двигателей, дело, конечно, нужное, но это не по профилю, будет страдать качество.

— А качество не будет страдать, если мы перепрофилируем завод на выпуск комплектующих деталей для авиационных двигателей, ведь там допуски на порядок меньше, грамотный инженерный состав потребуется.

— Станочный парк для такого завода будет другим, поэтому и кадры набираем с других заводов, грамотные инженеры на примете есть, как раз с нужным опытом. Зато представьте себе тандем, авиационный завод рядом с заводом производящим комплектующие для авиационных двигателей, а в будущем он начнет самостоятельный выпуск моторов.

— Да, это уже серьезный аргумент, — кивнул Рухимович, народный комиссар оборонной промышленности СССР. — Но если мы сейчас примем такое решение, выпуск продукции завод должен начать уже в следующем году. Справитесь?

— Должны справиться, главное чтобы оборудование, которое поступило из САСШ, до места дошло.

— Ну, это в наших силах, — кивнул нарком, — на то оборудование желающих пока что не нашлось, есть кое-какая специфика, но если вы уверены в инженерных кадрах….

Вызов Горшкова в НКОП (Народный комиссариат оборонной промышленности) последовал уже к концу текущей недели.

— Поедете в Иркутск, — сообщили ему в наркомате, — там, в пригороде, построены два завода, авиационный и танкоремонтный. Принято решение танкоремонтный завод переместить в Читу, ближе к предполагаемому театру военных действий, а вам на освободившихся площадях надлежит освоить выпуск деталей для авиационных моторов. К лету следующего года завод должен будет выдать первую продукцию. Директор предприятия на утверждении НКВД, и он будет нести ответственность за выполнение плана наравне с вами. Как только будут готовы все сопроводительные документы, выезжаете в Иркутск немедленно.

Прошло еще три дня, и Дмитрий Степанович разглядывал выданные ему документы, заверенные не абы кем, а самим Моисеем Львовичем Рухимовичем.

— Это уже не просто роспись какого-то там клерка, — думал при этом Горшков, — это броня, которую всяким мелким исполнителям типа Морзо не сокрушить.

Откуда ему было знать, что через год Рухимович будет арестован, а еще через полгода расстрелян и многие из тех, кто получил его благословение в это время, тоже окажутся под прицелом.

Но это будет нескоро, впереди еще целый год жизни наполненной смыслом, Дмитрий Степанович поспешил на вокзал, оформлять билеты до Иркутска, и заодно отправить домой телеграмму, чтобы срочно готовились к переезду. Но телеграмма в Пермь ушла не на домашний адрес, а на адрес предприятия, на котором работала его супруга, ведь это являлось своего рода документом, который давал право на увольнение. В 1936 году работники предприятий не имели права увольняться по собственному желанию.

Вот и славненько, честно говоря я рад, что ситуация разрешилась подобным образом, уж слишком неожиданно Дмитрий Степанович попал в опалу. Конечно, Иркутск еще та дыра, но честно сказать выбирать не приходится. По-хорошему надо было дождаться, когда Горшков доберется непосредственно до места назначения, устроится и только тогда призовет семью, но не срослось, предупреждение о том, что нам надо съехать пришло как раз в тот день, как тетя получила телеграмму. Можно было, конечно, попроситься к соседям на квартиру, пустили бы переночевать, но сестра Горшкова не поленилась сходить на завод и попросить два дня отсрочки, и что удивительно там вошли в ее положение и согласились подождать. Есть еще нормальные люди в стране Советов.

Семья воссоединилась на вокзале, весь наш скарб быстренько запихнули в багажный вагон, а мы с удобством разместились в купе. Вот и хорошо, а то последнюю неделю сидели как на иголках, вспомнит о нас НКВД или уже забыло. Хотя в тридцать шестом году, надо честно признать, органы НКВД еще не зверствовали в масштабах страны, на арестованных редко когда давили, некоторые подследственные даже хамили и им это часто сходило с рук, и уж тем более старались никого не бить. А вот в тридцать седьмом тормоза отпустили, там в ход пошло все, и непрерывный допрос в течении нескольких суток, и многочасовое стояние на ногах перед следователем, а то и били смертным боем, добиваясь любых показаний.

Кстати, директор тоже в этом поезде оказался, и ехал он не один, в отличие от Горшкова, который опекал только свою семью, того сопровождал целый штат сотрудников. Это понятно, ехать к черту на кулички без поддержки своей команды не очень приятно, однако кое-что настораживало, пусть директор и имел русскую фамилию Хрунов, но был в звании комиссар государственной безопасности 3-го ранга. Должен сказать, что хоть в звании и присутствуют слова «третьего ранга», что у нас ассоциируется с третьим сортом, таких людей директорами не назначают, все же это высший командный состав. Выводы, поехал он в Иркутск не по своему желанию, скорее всего в наказание за какие-то прегрешения, видимо его тоже решили на время спрятать подальше от любопытных глаз.

— Представляешь, я теперь главный инженер иркутского моторного завода, — хвастался Дмитрий Степанович своей супруге, — еще недавно я даже подумать не мог, что получу такую должность.

Однако я уже успел помучить вычислитель, и он нашел данные по этому заводу, поэтому знал, с чем нам придется иметь дело. Конечно, как таковой завод уже существует, иначе бы не рапортовали, но во-первых: строительных работ там доделать надо еще много, а во-вторых: цеха его по проекту грязные, то есть бетонные полы там не предусмотрены. Представляете в таких условиях начинать работу по производству комплектов для двигателей? И третье, для полноты ощущений: производство сие занимает не такие уж большие площади, втрое меньше чем пермский моторостроительный, да и работают там всего полторы тысячи человек, не так уж и много по нынешним временам.

Дождавшись, когда Горшков вышел покурить двинулся за ним следом и несколько попортил ему настроение, а то будет думать, что там его ждут светлые цеха и стройные ряды специалистов, которые будут делать все сами, без подсказок.

— А ты откуда это все знаешь? — Насупился Дмитрий Степанович.

— Да вот, после того как переболел, приходят мне откровения свыше.

— Ангел хранитель появился? — Усмехнулся Горшков.

— Вроде того, пока ни разу не ошибся, думаю, ему стоит доверять.

— Что цеха будут грязные, это можно было предположить, — продолжал рассуждать инженер, — все-таки танкоремонтный там никто чистоту наводить не будет. А что рабочих мало, так то не беда, наберем сколько надо.

— Есть еще одна проблема, о которой никто думать не хочет, — продолжил я, — недостаток жилья. Бараки в которых живут рабочие, засыпнушки-времянки. Для строителей подойдет несколько месяцев в качестве временного пристанища, а вот для специалистов, на которых рассчитываем, такое жилье не есть хорошо. Надеюсь, наркомат не откажет в деньгах на создание жилого фонда.

— А этого ты уже точно знать не должен, — стал серьезным Дмитрий Степанович, — опять твой ангел.

— Да какой он ангел? — В сердцах махнул я рукой. — Неуступчивый зараза, иной раз думаю, что это черт с рогами.

— Ну а что твой ангел скажет по поводу выполнения плана?